СНВ-3: победа, поражение или ничья?

И если официальные структуры говорят о великой победе российской внешней политики, историческом событии, триумфе отечественной дипломатии, то оппозиционные политические силы обвиняют Кремль и едва ли не в предательстве

Итак, 8 апреля 2010 года в Праге президенты России и США в торжественной обстановке поставили свои подписи под документом с условным названием Договор СНВ-3. Однако у нас в стране продолжают кипеть страсти по поводу грядущего сокращения стратегических наступательных вооружений, причем не меньшие, чем в ходе переговорного процесса, предшествовавшего заключению российско-американского соглашения.

Кстати, в Соединенных Штатах документ восприняли довольно спокойно. Зато в Российской Федерации наблюдается совершенно иная картина. И если официальные структуры говорят о великой победе российской внешней политики, историческом событии, триумфе отечественной дипломатии, то оппозиционные политические силы обвиняют Кремль и Министерство иностранных дел РФ едва ли не в предательстве национальных интересов. Как всегда в таких случаях, истину следует искать где-то посередине.

ЕСЛИ НЕ ДАВИТЬ И НЕ ТОРОПИТЬ

Российское руководство представляет Договор СНВ-3 как исторический шаг в отношениях между нашей страной и Соединенными Штатами, как меру, укрепляющую планетарную стабильность, как выдающуюся победу своей внешней политики. В Вашингтоне подобные восторженные речи не звучат, а республиканцы, естественно, критикуют президента-демократа за уступки России.

Попытаемся, однако, с помощью метода геополитического анализа разобраться в значении исторического события, произошедшего в чешской столице. Но предварительно хочу заметить: последний руководитель СССР и первый президент России были едины в своем стремлении подписать с Соединенными Штатами хоть какой-нибудь договор по проблемам стратегических ядерных вооружений. При этом они, как правило, играли на американской стороне против своих генералов, дипломатов, «оборонщиков».

Автору довелось наблюдать раздражение Михаила Горбачева и Эдуарда Шеварднадзе, когда маршал Сергей Ахромеев и его переговорная команда настаивали на соблюдении принципа равенства в вопросах учета и сокращения СЯС. « Вам что, ракет мало?» — вопрошал возмущенно Горбачев. А Шеварднадзе извещал советских военных: «По вопросам крылатых ракет (как и англо-французских ядерных вооружений, засчету авиационных ядерных средств. — Л. И.) мы с г-ном Бейкером (госсекретарем США.  — Л. И.) уже договорились ». Такой подход привел к тому, что советская сторона в соответствии с Договором о РМСД ликвидировала в полтора раза больше ракетных комплексов меньшей и средней дальности, превосходивших американские «Першинги» по боевым характеристикам вдвое. Да плюс к тому ради «общечеловеческих ценностей» включила в тот же документ пункт, предусматривавший унич-тожение лучшего в мире оперативно-тактического комплекса «Ока».

Борис Ельцин тоже давил на специалистов в процессе подготовки Договора СНВ-2, без какой-либо экспертизы заявлял о снятии боезарядов со стратегических ракет или об их ненацеливании на объекты США. И все ради улучшения отношений с Вашингтоном.

Такое же желание что-нибудь подписать чуть не овладело Кремлем и на сей раз. Свидетельством тому — одномоментное согласие с инициативой американского президента, встречный план с пожеланием уничтожить больше российских ядерных средств, чем предлагает Вашингтон, и укороченные сроки переговорного процесса.

К счастью, российская делегация на переговорах с американцами оказалась, во-первых, профессиональной по составу, во-вторых, по-государственному ответственной. МИД РФ вел себя достойно, не оказывая на нее давления, не требуя уложиться в сжатые сроки или уступать по каким-либо позициям. При этом наши трезвомыслящие эксперты и политики понимали, что для России будущий договор не является критически важным, гораздо важнее восстановление оборонно-промышленной кооперации и способности создавать современные системы вооружений.

ТРЕБОВАЛАСЬ ОБЩЕСТВЕННАЯ ПОДДЕРЖКА

Главной задачей российской делегации было не допустить уменьшения СЯС РФ до уровня, при котором набирающее обороты развертывание системы противоракетной обороны США может нейтрализовать наш ответно-встречный удар, ибо тогда ядерное оружие России утратит значение фактора сдерживания. Российским переговорщикам предстояло решить еще одну, не менее важную задачу — дать возможность оборонно-промышленному комплексу РФ развивать стратегические ядерные силы страны. То есть не связывать свободу мысли и действий русских конструкторов, производственников и технологов положениями, заложенными в предшествующий Договор СНВ-1.

И все же членам нашей делегации на переговорах требовалась общественная поддержка, чтобы нейтрализовать давление со стороны как заокеанских коллег, так и российских либерально-проамериканских сил. Поэтому военно-экспертное сообщество РФ (в их числе и автор данной статьи) жестко критиковало предложение пойти на непропорциональные сокращения отечественных СЯС. Например, остро встал вопрос: от какого уровня «плясать», заявляя о готовности уменьшить количество российских стратегических ядерных средств более чем на треть — от реального наличия или от цифры, обусловленной Договором о сокращении стратегических наступательных потенциалов 2002 года? Другой вопрос: как быть с ущербными для России положениями Договора СНВ-1? Третий вопрос — об увязке СНВ с развертыванием американской ПРО, увеличением числа стратегических крылатых ракет морского базирования, с возвратным потенциалом.

Делегация США сначала заняла на переговорах наступательную и даже несколько агрессивную позицию. В тезисах ее руководителя четко обозначилась стратегия переговорного процесса, в основном, увы, неприемлемая для России. Вот некоторые наиболее характерные высказывания: «Мы считаем, что Договор СНВ-3 должен закрепить положения договоров СНВ-1 и СНВ-2, включая положения о контроле… Мы считаем, что все договоры по СНВ должны быть бессрочными… Мы хотели бы предложить усилить контроль за проведением инспекций на российском предприятии по производству грунтовых мобильных установок».

Далее в американских заявлениях зазвучали вообще командные нотки, а именно — установить на «Тополях» более современные специальные опознавательные знаки, взять на себя вечное обязательство не выходить из договора. Американцы даже выдвинули предложение, чтобы российский президент официальным письмом на имя президента США в одностороннем порядке взял обязательство не производить ядерные боезаряды на предприятиях в Сарове и Зарайске. И это только часть «конструктивизма» заокеанского образца. При этом Соединенные Штаты активно отстаивали свои переговорные позиции с использованием конгрессменов, политиков, военных и СМИ. Естественно, включились в информационную борьбу с целью поддержки российской делегации и многие отечественные военные эксперты, средства массовой информации, включая «ВПК». Причем дискутировать пришлось с доводами как американской стороны, так и ее единомышленников в России.

ПОЗИТИВНЫЕ МОМЕНТЫ

Российской делегации удалось в ходе переговоров отсечь ущербные положения (в том числе и усиленный американский контроль) прежнего СНВ- 1, что стало неприятным сюрпризом для наших заокеанских партнеров, исключить увязку нового соглашения с не ратифицированным сенатом США Договором СНВ-2, упростить логику документа (например, стороны ограничивают общее число носителей, а не по каждому из типов носителей, как ранее), записать в нем, что стратегические ядерные вооружения должны дислоцироваться только на национальной территории, запретить размещение средств ПРО в шахтах и на подводных лодках, где ранее находились межконтинентальные ракеты, сократить до минимума возможность сохранения возвратного потенциала.

Есть и другие позитивные моменты в тексте Договора СНВ-3. Но остановить развитие американской ПРО и наращивание арсенала обычных высокоточных стратегических средств не удалось, да, собственно говоря, сделать это было невозможно. Эти два направления стали «священной коровой» для военно-политической стратегии Вашингтона. Конгресс США в ходе переговоров принял закон, в котором четко зафиксировано: сокращение стратегических наступательных средств не ограничивает развертывание оборонительных систем. Шеф Пентагона Роберт Гейтс на специально созванной пресс-конференции заявил: «… теперь вместо перехвата нескольких отдельных ракет речь идет о том, чтобы создать систему, способную нейтрализовать сотни баллистических ракет, которые могут прилететь с территории враждебных государств».

Какое государство способно запустить сотни ракет по Соединенным Штатам не только в ближайшей, но и в отдаленной перспективе, гадать не стоит: только Россия. Но почему Вашингтон, несмотря на «перезагрузку» в отношениях с Москвой, «насмерть» стоит за наращивание класса высокоточных крылатых ракет и ПРО?

ЗАМЫСЛЫ ВАШИНГТОНА

Попытаемся проникнуть в суть изменений американской военно-политической стратегии.

2002 год. Джордж Буш создает комиссию для подготовки «ядерного обзора». В ее докладе содержатся следующие выводы:

 — новая Россия не представляет более серьезной ядерной угрозы для США;

 — американское стратегическое ядерное оружие не является эффективным средством политической стратегии США в сфере безопасности, оно не может защитить Америку от террористических угроз, не служит целям давления на государства-изгои;

 — содержание стратегических ядерных сил требует значительных финансовых расходов, не отвечая критерию «эффективность-стоимость».

Короче говоря, элита США переосмыслила роль стратегического ядерного оружия в реализации своей геополитической идеи мирового господства: ядерное оружие стран — противников концепции американского глобального мира (мира по-американски) является фактором, мешающим планам Вашингтона, поскольку эти страны (Россия и КНР) могут огрызнуться и нанести по территории Соединенных Штатов ответный ядерный удар. И русские, и китайцы иногда действуют не по западной логике. Загадочные души.

В результате бурного обсуждения ядерного обзора принимается решение о сокращении расходов на содержание и развитие стратегических ядерных сил и увеличении ассигнований на разработку обычных средств поражения нового поколения. В качестве компромисса со сторонниками ядерных вооружений, теми, кто видит в России и Китае ядерную угрозу, принимается решение о выходе из Договора по ПРО и развертывании глобальной системы стратегической противоракетной обороны. В 2003 году Джордж Буш утверждает концепцию «Быстрого глобального удара» (БГУ) и Вашингтон официально выходит из Договора ПРО. Создается Главное ударное командование США, в его состав планируется передать 450 установок из стратегических ядерных сил, модернизировав их в средства запуска высокоточных средств с обычными боезарядами. Начинаются работы по переоборудованию четырех самых крупных подводных лодок типа «Огайо» под крылатые ракеты.

Вместо 24 БРПЛ «Трайдент-2» на лодках устанавливается по 160 КРМБ «модернизированный Томагавк». Часть БРПЛ «Трайдент-2» планируется переоснастить обычными высокоточными, глубоко проникающими боеголовками. Одновременно активизируются работы по созданию стратегических крылатых ракет нового класса (дальность — до 6000 км, скорость — 6 махов). Реализуется масштабная программа развертывания 1400 объектов стратегической ПРО.

Концепция БГУ предполагает нанесение мощного концентрированного удара несколькими тысячами высокоточных средств по стране-цели в течение 2-4 часов, уничтожение важнейших объектов, определяющих стратегическую устойчивость государства и принуждение его к капитуляции. Данная концепция стала идефикс администрации Джорджа Буша, в качестве таковой она перекочевала в администрацию Барака Обамы. В общем, прагматики-американцы пришли к рациональному выводу: зачем тратить большие деньги на вооружения, которые нельзя применить (из-за того, что существует возможность получить ответный удар и грозит опасность радиационного заражения больших пространств).

«Проблемы» Югославии и Ирака решали не ядерные, а обычные средства поражения. Причем главную роль в операциях сыграли именно высокоточные крылатые ракеты и авиабомбы. Реализация концепции БГУ позволяет американцам оторваться от всех других стран планеты по крайней мере на поколение в области обычных вооружений и стать глобальным военно-техническим монополистом. То есть превратиться в силового диктатора современного мира.

Вместе с тем на всякий случай США страхуются от удара возмездия со стороны России и Китая развертыванием системы стратегической ПРО. Чтобы удешевить решение вышеназванных задач, администрация Обамы раскручивает «голубиную» антиядерную программу. В целях форсирования новой политической стратегии безопасности, а точнее будет назвать ее политикой абсолютной безнаказанности, США стремительно взращивают военные расходы, превращают НАТО в планетарного жандарма. И параллельно распинаются о всеобщем безъядерном мире, одновременно планируют «учения с боевой стрельбой» на территории Ирана, дабы проверить эффективность концепции БГУ на практике. Такое вот миролюбие по-американски.

РЯД ВАЖНЫХ НЮАНСОВ

Уместно здесь вспомнить несколько эпизодов из относительно недавнего прошлого. Предыдущие договоренности по ограничению и сокращению стратегических вооружений между США и СССР иногда кроме политического позитива имели драматические последствия. Так, Джон Кеннеди, уступивший якобы Никите Хрущеву в Карибском кризисе и согласившийся на отзыв ядерных вооружений от границ Советского Союза, был застрелен в Техасе. Запустивший с американской стороны разоруженческий процесс Ричард Никсон закончил (думаю, под влиянием подписанных в 1972 году договоров по ПРО, ОСВ и общего прорыва в отношениях между СССР и США) вынужденной отставкой под угрозой импичмента. Вскоре после убийства Джона Кеннеди был отправлен на пенсию Хрущев. Каплей, переполнившей чашу терпения советской элиты, якобы явились уступки американцам в том же Карибском кризисе и вывод советских ракет с территории Кубы. Михаила Горбачева смещали с поста президента СССР при мощной поддержке силовиков, не простивших ему уступок в договорах РСМД и СНВ.

Другим историческим аспектом этой разоруженческой проблематики является вопрос о компромиссах. Советское догорбачевское руководство очень осторожно и внимательно относилось к паритетному сокращению главного оружия страны. Горбачев и Шеварднадзе нарушили принцип паритетности. Но в условиях, когда счет шел на тысячи носителей и боезарядов, можно было на эти издержки закрыть глаза — сотней меньше, сотней больше, все равно ничего не стоило уничтожить противную сторону и погибнуть самому. Это и являлось главным сдерживающим фактором: умирать, даже нанеся врагу больший ущерб, никому не хотелось (государств-смертников наша планета отродясь не видывала).

Сегодня ситуация иная. Счет идет на сотни и носителей, и боезарядов. В российской позиции главным элементом выступают носители ядерных боезарядов. Советские ракеты несли 6-10 разделяющихся боеголовок каждая (Р-36м-2 несла еще 40 ложных целей и прорывала любую ПРО). Сейчас у нас в основном «одноголовые» ракеты, в перспективе «трехголовые». С выводом из боевого состава наших СЯС советских носителей и в условиях наращивания американцами стратегической ПРО ситуация может стать критической для российской стороны.

МИД РФ заявил о возможности досрочного выхода из Договора СНВ-3. Но что это даст нам в плане безопасности? Если отечественный оборонно-промышленный комплекс сумеет восстановиться и совместно с Вооруженными Силами будет удерживать США от искушения прибегнуть к быстрому глобальному удару с применением высокоточного оружия, то выходить из соглашения не имеет смысла. Если же мы провалимся с перспективными средствами для СЯС, то американцам плевать на наши дипломатические демарши.

Но, как говорят в Одессе, есть варианты. Если США нарастят до опасного предела свои ПРО и высокоточные средства поражения, то Россия может предложить Китаю заключить соглашение о совместном противодействии американской ПРО. То есть о совместном старте российских и китайских ракет в случае… Такой шаг отрезвит любую американскую администрацию, сделает международную безопасность более сбалансированной, существенно усилит безопасность России как с западного, так и с восточного стратегических направлений.

Что касается Договора СНВ-3, то он логично вписывается в новую американскую ядерную доктрину. Нужен ли этот документ России? Однозначно ответить на данный вопрос трудно. Имеющийся у нас стратегический ядерный арсенал, включающий 608 носителей, около 2700 ядерных боезарядов, и достигнутая в ходе переговоров возможность наращивания первых сохраняют основу для сдерживания. Мощная информационно-общественная оппозиция планам США, отечественным либералам, честная, ответственная работа российской делегации на переговорах при конструктивной поддержке МИДа РФ не позволили осуществиться худшим намерениям.

Но тем не менее договор — это всего лишь бумага. На ней зафиксированы американские программы трансформации военно-политической стратегии США. И есть уверенность, что Вашингтон при любой президентской администрации будет настойчиво их реализовывать. Для российской стороны серьезной проблемой станет наполнение материальной основой даже минимальных параметров документа. Поэтому можно констатировать: скорее всего в Праге была зафиксирована ничья. Но политическое звучание договора для Москвы несомненно: даже обсуждение с США на равных проблемы СЯС уже повысило геополитический статус России. Да и поддержка этим подписанием реноме лауреата Нобелевской премии мира нам очень выгодна: Обама пытается изменить Америку к лучшему. Дай-то бог. Других проблем, где мы были бы равны с американцами, не существует: мы с ними в разных весовых категориях.

Подписанный 8 апреля в Праге договор — несомненный успех российской внешней политики. Правда, лишь теоретически влияющий на безопасность РФ.

Леонид ИВАШОВ
президент Академии геополитических проблем, генерал-полковник