Что скрывается за паранджой?

Исследования говорят, что многие мусульманки одевают хиджаб или паранджу из желания казаться респектабельными или подчеркнуть свою исламскую идентичность в качестве реакции на расизм, существующий во французском обществе. Эти мотивы кажутся

В мае французские парламентарии единогласно проголосовали за резолюцию, запрещающую ношение паранджи в общественных местах. Жаркие дебаты на эту тему продолжаются, потому что уже этим летом резолюция может стать законом. О том, чем отличается ситуация с ограничениями на ношение мусульманской одежды во Франции от положения дел в других странах, в интервью «Росбалту» рассказал профессор факультета антропологии Университета Вашингтона в Сент-Луисе, автор книг «Почему французы не любят платки» и «Может ли ислам быть французским?» Джон Боуэн.

 — Стоит ли рассматривать эту резолюцию как следующий шаг в утверждении светского характера французского государства?

 — Безусловно, еще в 1989 г. была предпринята первая попытка запретить хиджаб в государственных школах, однако сделать это удалось только в 2004 г. Нужно понимать разницу между аргументами, которые приводятся в пользу этого закона, и причинами, которые двигают правительством. Аргументы, которые используются для обоснования необходимости этого закона, почти всегда так или иначе связаны с секуляризмом, то есть с идеей, что французское государство является исключительно светским по своему характеру. Однако по сути это весьма расплывчатое объяснение, потому что никто до конца так и не понял, что такое светский характер государства и где находятся его границы.

Вторая причина, которая была активно использована для обоснования, почему паранджа и аналогичные женские мусульманские одежды должны быть запрещены, завязана на защиту прав женщин. С этой точки зрения сам факт существования паранджи – это признак подавления женщин, нарушения их прав мужчинами, потому что есть женщины, которых заставляют или убеждают закрыть свое лицо от мира члены их семьи мужского пола. Сторонники этого закона полагают, что, запретив паранджу, они решат проблему подавления женщин. Этот же аргумент использовался в 2004 г. Это давняя история, и попытка запретить паранджу — всего лишь новая фаза в ее развитии.

 — Недавно аналогичный закон был принят в Бельгии. Однако если в Бельгии эту идею продвигали, в основном, правые и крайне правые силы, то во Франции существует практически национальный консенсус в отношении паранджи: и левые, и правые хотят ее запрета. Объяснение стоит искать опять же в секуляризме?

 —  Да, именно в нем. Политические традиции в Бельгии и Франции очень отличаются, несмотря на то, что половина Бельгии говорит по-французски. Однако Бельгия больше похожа на Голландию или Германию, чем на Францию. Бельгийские религиозные организации всегда играли важную роль в жизни общества, и секуляризм не является основной бельгийского государства. Во Франции же все иначе, французские левые всегда стояли горой за секуляризм, а значит, поддержали идею запрета паранджи. Французские правые же поддержали его, исходя из других причин, и чтобы понять их, нужно взглянуть на их политические расчеты. Так, главная задача правых центристов во Франции — отобрать голоса у крайне правых сил, и для этого они готовы ужесточить свои позиции по вопросам иммиграции и связанным с ними темам.

 — Означает ли данная резолюция, что Франция нашла ответ на вопрос, что для нее важнее: секуляризм или свобода вероисповедния? Можно ли сказать, что республиканцы одержали победу над либералами?

- Это очень хороший вопрос. Несколько дней назад передовица в Le Monde содержала лестные слова в адрес Великобритании, где Либеральная партия, сформировавшая правительство вместе с консерваторами, снова возвращает страну в русло примата индивидуальной свободы, столь традиционной для Туманного Альбиона. Либералы настаивают на отмене ряда ограничений, введенных лейбористами. И газета Le Monde говорила о том, что Франции следует сделать то же самое, последовать английскому примеру и вернуть свободе личности то место, которое она когда-то занимала. Это, конечно, не стоит воспринимать серьезно, потому что Франция не любит повторять за Великобританией, но, тем не менее, эта передовица подтверждает, что шаги, предпринимаемые правительством, вызывают ряд вопросов.

Либерализм, защищающий свободу личности, во Франции жив как никогда. Дело в том, что дело о парандже объединило вместе два течения: секуляристов и защитников прав женщин. Вся эта тема преподносится как попытка защитить свободу личности, а именно — свободу женщин. И именно поэтому у резолюции был такой успех, потому что сторонники светского государства поддержали бы ее в любом случае, а те, кто были не согласны, поскольку они уважают свободу личности, поддержали ее, потому что им были представлены аргументы о том, что эта резолюция защищает свободу женщин.

Однако в целом я не думаю, что во Франции будет принят закон, аналогичный бельгийскому, который запрещает ношение паранджи в любых публичных местах, в том числе на улицах. Я думаю, что во Франции речь будет идти об определенных учреждениях, где возможность видеть лицо является необходимостью. Это связано с понятием пропорциональности: лечение должно быть пропорционально проблеме. Так, многие французские юристы, в том числе члены государственного совета, заявили, что повсеместный запрет паранджи будет несоразмерным ответом на проблему и будет признан антиконституционным. И это происходит именно потому, что либерализм во Франции не сдал своих позиций. Либерализм ограничит действие и размах этого закона, и даже если большинство французов его поддерживают, есть ряд видных интеллектуалов, которые выступают с критикой подобных инициатив.

 — Исследования говорят, что многие мусульманки одевают хиджаб или паранджу из желания казаться респектабельными или подчеркнуть свою исламскую идентичность в качестве реакции на расизм, существующий во французском обществе. Эти мотивы кажутся вполне благопристойными, почему же тогда образ этих женщин стал таким негативным? Можно ли сказать, что французское государство пытается избежать дискуссии на тему морали и расизма?

 — Почему женщина в платке стала таким отрицательным образом и пытается ли французское государство с помощью этих законов отвлечь внимание от расизма – это две разные темы, и обе они являются очень важными.

Начнем с женщины в платке. Эта проблема появилась в 1980-е гг. Именно в этот период появилось поколение молодых людей, рожденных во Франции, которые стали требовать права открыто выражать свою религиозную принадлежность. Эта группа людей требовала признания своих прав со стороны общества, и их настойчивость была связана с тем, что они таким образом искали свою исламскую идентичность во Франции. И отчасти это было связано с расизмом, потому что коренное французское население, выросшее в светском государстве, не смогло признать этих людей, требующих права быть мусульманами не только в личной сфере, в качестве своих сограждан.

В результате основной частью идентичности этих людей стал ислам, а не французское гражданство. Сюда стоит добавить также войну между Францией и Алжиром, что не добавило понимания между этими сообществами. В тот же период времени по всему миру появляется феномен «политического ислама», и Алжир не стал исключением, где появились вооруженные исламистские группировки. Женщин в платках стали воспринимать в качестве своего рода «пятой колонны», потенциальных агентов Ирана Хомейни или алжирских исламистов. Постепенно стали добавляться другие факторы. Так, стали проводиться параллели между отношением к женщинам в исламе и тем, как к женщинам относилась Католическая церковь, против чего активно боролись феминистки в 1970-е гг. Эти же феминистки стали впоследствии бороться с исламом.

В отношении второго вопроса… Я согласен, что политизация этого вопроса является в какой-то степени попыткой отвлечь внимание. Я внимательно следил за дискуссией в 2002-2004 гг., тогда правительство постоянно повторяло: у нас проблема, французское общество теряет свою идентичность, мы должны что-то делать. В какой-то момент уже не имело значения, что именно делается, главное было, что делается хоть что-то. Такое отношение привело к тому, что сегодня не только запретили паранджу, но и все школьники обязаны петь «Марсельезу» раз в неделю.

Это дешевые усилия вернуть все к тому, как было раньше. Политики совершают поступки, которые работают на публику, и это гораздо проще, чем решать реальные проблемы, такие как безработица или расизм. Так, женщины во Франции гораздо сильнее страдают от домашнего насилия, чем от навязанной паранджи, и борьба с насилием любой формы значительно бы облегчила жизнь женщин, чем этот закон. Однако политики предпочитают более символические решения.

Беседовала Юлия Нетесова. Росбалт