“Виноваты врачи”. Интервью матери погибшего хоккеиста Черепанова

Мама умершего 13 октября хоккеиста омского “Авангарда” Алексея Черепанова в воскресенье вышла на работу — она комментировала детский хоккейный матч во дворце спорта Барнаула. Зал перед началом игры встал в знак уважения перед мужеством этой жен

Мама умершего 13 октября хоккеиста омского “Авангарда” Алексея Черепанова в воскресенье вышла на работу — она комментировала детский хоккейный матч во дворце спорта Барнаула. Зал перед началом игры встал в знак уважения перед мужеством этой женщины.

“Известия” стали единственной газетой, которой Маргарита Александровна рассказала, как ей живется последние две недели…

вопрос: Вы сегодня вышли на работу. Тяжело далось это решение?

ответ: Мне многие говорили, что надо выйти на работу. Сказали: “Леша хотел, чтобы ты была в хоккее”. Ну вот, я собралась с силами… Я в хоккее с 2002 года, как мы с Лешей в Барнаул переехали. Была завучем в ДЮСШ “Мотор”, сейчас — методист ДЮСШ “Хоккей” Центрального района и судья-информатор, комментирую детские игры.

в: Я знаю, что вы обратились к министру обороны с просьбой никого не наказывать за смерть Алексея…

о: Наказывать надо тех, кто виноват, а не тех, до кого руки дотягиваются. Леша весной был призван в армию, полгода отслужил, числился в какой-то воинской части Омска. Теперь ее командира сняли с должности за то, что военнослужащий погиб вне казармы. А до этого генералы, значит, не видели Алексея на льду по телевизору, не читали про него в газетах? Я направила министру обороны телеграмму, в которой прошу не наказывать никого.

Конечно, я хочу, чтобы кто-то понес ответственность, но пока наказывают не тех. Уволили директора Дворца спорта. Но он же не командует “Скорой помощью”. А врачи с себя ответственность снимают. Говорят, что Леша был больной. Но он был совершенно здоровый ребенок. Он даже газированные напитки не пил — только негазированную воду, никогда не курил. Всегда в кроссах был лучший. У них было по две тренировки в день, и он выдерживал их прекрасно.

Мне вчера позвонил знакомый доктор, говорит: “Рита, не ищи правду”. Я не ищу, мне главное, чтобы Алексея не обвиняли, будто он был весь насквозь больной. Слышала, пишут, будто у него увеличены сердце, печень, селезенка. Но для спортсмена это — норма. Если подходить к спортсменам с мерками обычного человека, то надо гнать из спорта всех. Давайте закроем большой спорт, оставим только физкультуру.

Это проще всего — объявить его больным. Я считаю, что виноваты врачи, те, которые должны были дежурить во Дворце спорта. Главный вопрос: а если бы бригада “Скорой” была на месте, можно было его спасти или нет?

в: На хоккей у вас обида есть? Не думали, что лучше было отдать сына в шахматную секцию?..

о: Мысли такие приходили. Но он же в три года говорил: “Мам, я буду работать хоккеистом”. Не играть в хоккей, а работать. Сам пошел в хоккей, и я через него попала.

в: На коньках как стоите?

о: Как-то раз, еще когда Леша начинал тренироваться в “Моторе”, мы с другими родителями вышли на лед — попробовать на себе, каково нашим детям. На коньках я стою хорошо, но, взяв в руки клюшку, теряюсь — не знаю, то ли кататься, то ли клюшкой махать…

в: После развода с отцом Алексея вы растили сына одна. Какие у вас были отношения?

о: От меня у него тайн не было. Даже про отношения с девчонками спрашивал, советовался, что и как сказать. Я ему говорила: “Что ты со мной, ты отцу позвони, ему-то виднее”. Хоть мы и развелись, но отношения у Алексея с папой были очень тесные. Как раз за неделю до отъезда Алексея на матч в Чехов отец был у него в Омске. Отец сейчас тоже еле жив от горя. Мы теперь все на автопилоте живем.

Все заставляют меня жить. Говорят: “Он хотел, чтобы ты была счастливой”. Сколько мы с ним пережили… После развода по съемным квартирам скитались. Алексей еще мальчишка был, а говорил: “Мам, заработаю, куплю тебе квартиру”. И когда заработал — купил… Такие планы были. Я купила мебель, все сфотографировала, как раз повезла ему показать.

Мне подарил машину “Хонду-Фит”, а папе “Хонду ЦРВ”. Он меня спрашивал потом: “Мама, а “Лексус” тебе нравится?”… Уже думал, на что эту машину поменять. Теперь эта “Хонда” будет у меня до конца. Мы с отцом решили, что ничего из Лешиных подарков продавать не будем ни при каких обстоятельствах.

в: А кто учил его водить?

о: Как-то сам. У папы была “Нива”. Ездил Алексей на ней по деревне. Но это же не Омск. Гонять он любил. Я переживала, думала, как бы от машины беды не было. А вышло вот как.

У него были мечты: играть в команде суперлиги, обеспечить себя, купить маме квартиру и машину, папе машину. Поиграть с Ягром, попасть в НХЛ, попасть в сборную России. И все исполнилось в это лето. Он всем помогал. Вот ребятишкам из нашей деревни заказал и оплатил хоккейную форму.

в: На себя-то у него деньги оставались?

о: Все думали, что оставались. А выяснилось… Нас повезли в банк с нотариусом. Искали его ячейку. Президент клуба говорит: “Должна быть ячейка”. Не нашли. Начали проверять банковские карточки: на одной — 600 рублей, на другой — 140 рублей. И еще были две карточки московских банков, а что на них — не знаю.

Сказали, что клуб “Авангард” выплатит нам его зарплату за два года вперед. Но лучше бы мы были нищими, а Леша — живой.

в: Он вам снится сейчас?

о: Вообще нет. Я у батюшки в церкви спрашиваю, почему я его не вижу во сне, он говорит: “Подаст знак, подаст”… Так хочется узнать, как он. Молюсь каждый день. В церкви слезы высыхают. А выйду — и через час опять не знаю, как жить. Вчера ездила в монастырь. Настоятельница сказал: “Есть заповедь “Не сотвори себе кумира”. А он был кумиром. Может, поэтому его Господь и забрал”.

Да, он правда был кумиром для тысяч людей. Но в чем его вина? В июне, когда я приехала в нему, он говорит: “Мам, пойдем покажу”… Перед спорткомплексом на асфальте огромными буквами было написано: “Если ты для всего мира человек, то для меня ты — весь мир”. Это Алексею написала девочка Юля, ей 17 лет, фанатка его. Они познакомились всего лишь за неделю до выезда “Авангарда” в Чехов. Когда мы приехали на другой день после похорон на кладбище, она лежала на его могиле. Мы забрали ее к себе домой. Поговорили, она принесла много фотографий, дисков, спрашивала про детство Леши. Я так ее успокаивала… А вчера мне позвонили — Юля в реанимации. Отравилась. Таблеток наглоталась. Сейчас вроде легче, пришла в сознание.

в: Вы предчувствовали беду?

о: Предчувствий не было. Но какие-то знаки… За два месяца до этого звонит мне сестра, плачет: “Я сон видела плохой. Про Лешку”. Я говорю: “Что?” Она: “Леша умер”. Я говорю: “Ты совсем что ли?!” Отругала ее.

И то, что он перед игрой позвонил, — тоже знак был. У меня в телефоне на него музыка стоит, песенка “Мамочка моя милая, самая красивая”. Я как услышала этот сигнал — аж вздрогнула: мы перед игрой с Алексеем никогда не созванивались. Обычно он перед игрой нервный, а тут спокойный такой. Я говорю: “Сыграли что ли уже?” Он говорит: “Нет, сейчас пойдем”. Потом мы решали, встречать ему меня с поезда или нет. А в конце он сказал: “Я сегодня седьмой гол забью”. Я пожелала ему удачи. А в поезде мне сообщили. От моей беды весь вагон не спал.

Священники мне говорят, что Алексею там хорошо, что он светлый ребенок был. Но почему каких-то наркоманов и алкоголиков Он не забирает? Где справедливость?

в: Вы читаете публикации о сыне в газетах, смотрите программы по ТВ?

о: Нет, ничего не смотрю, ничего не читаю. Не могу. Меня приглашали на запись программы с Андреем Малаховым “Пусть говорят”, но я не поехала. У меня все это до сих пор как в тумане. Я все жду, что он позвонит…