А если не будет ядерного оружия?

На следующей неделе в Москву приезжает президент США Барак Обама. На фоне заявленной «перезагрузки» российско-американских отношений в практическую плоскость перешла подготовка к заключению нового соглашения по ограничению стратегических насту

На следующей неделе в Москву приезжает президент США Барак Обама. На фоне заявленной «перезагрузки» российско-американских отношений в практическую плоскость перешла подготовка к заключению нового соглашения по ограничению стратегических наступательных вооружений, которое придет на смену истекающему в декабре 2009 г. Договору СНВ-1. Накануне переговоров группа авторитетных американских отставников (включая бывших госсекретаря Генри Киссинджера и министра обороны Уильяма Перри) выдвинула инициативу «глобального ноля» — постепенного всеобщего ядерного разоружения. Об этой инициативе в принципе позитивно отозвались и Обама, и Дмитрий Медведев.

«Глобальный ноль» — не новость. Обязательство идти к полному ядерному разоружению приняли на себя все участники Договора о нераспространении ядерного оружия (ДНЯО), заключенного более сорока лет назад. Но практическая реализация вызывает немало вопросов. Прежде всего  — ноль чего? Авторы инициативы говорят о ядерных боеголовках на стратегической триаде (межконтинентальные баллистические ракеты наземного базирования, баллистические ракеты на подводных лодках и стратегические бомбардировщики). Упрощая: предлагается уничтожить все, что может долететь с территории России до Америки и наоборот. Но как быть с нестратегическим оружием? Россия окружена американскими военными базами, аэродромами, военно-морскими группировками, чего нельзя сказать о США. «Ноль» по стратегическим ядерным вооружениям обернется абсолютным американским превосходством по нестратегическим.

Далее. Мы говорим о «ноле» развернутых боезарядов или также снятых с носителей, но готовых к развертыванию? До сих пор американцы готовы были договариваться исключительно о развернутых, а складированные считать отказывались (проблема «возвратного потенциала»). Складировано у них много.

Не понятно, как продвижение к «ядерному нолю» может быть совместимо с резким наращиванием обычных вооружений, что мы наблюдаем повсеместно. По обычным вооружениям страны НАТО многократно превосходят Россию. Ракетные войска стратегического назначения — наиболее боеспособная и боеготовая часть российских Вооруженных сил, гарант нашей безопасности. Именно от них нам предлагают отказаться. При этом ни одна западная страна не ратифицировала Договор об обычных вооруженных силах в Европе (ДОВСЕ). Существуют сценарии, при которых Россия просто беззащитна без применения ядерного оружия. Типичный диалог с западными партнерами: «Почему вы, русские, так боитесь расширения НАТО? Неужели думаете, что на вас могут напасть?» — «А почему нет?» — «Но ведь у вас есть ядерное оружие!..» А если его не будет?..

Еще один вопрос, который не мешало бы прояснить на пути к «глобальному нолю»: как к этой идее относятся другие участники ядерного клуба? Великобритания, чьи ядерные силы интегрированы с американскими настолько, что не будет преувеличением говорить об их объединенной ядерной группировке. Франция, вернувшаяся в военную организацию НАТО. Китай, играющий все более заметную роль в военно-стратегических вопросах. Или страны, обладающие ядерным оружием, но не входящие в ДНЯО, — Израиль, Индия, Пакистан. К ним следует добавить Северную Корею, возможно, Иран. Число неофициальных членов ядерного клуба может возрасти. Лично слышал от представителей „проблемных“ стран, что после Югославии и Ирака никто не убедит их в ненужности атомного потенциала — США не нападают на ядерные государства. Какой уж тут „ноль“.

Аксиома разоружения — взаимосвязь наступательных и оборонительных систем. Движение к „нолю“ по СНВ явно не может сопровождаться наращиванием группировки противоракетной обороны (ПРО)  — из Договора об ограничении США вышли в одностороннем порядке. Нелишне знать, собираются ли США вернуться в Договор о запрещении испытаний ядерного оружия? Есть ли будущее у контроля над обычными вооружениями? Будут ли приняты наши предложения о запрете на милитаризацию космоса?..

Но это не значит, что на саммите в Москве не нужно стремиться к конкретным договоренностям по дальнейшему сокращению стратегических вооружений. Какие параметры могли бы считаться разумными с точки зрения обеспечения российской и глобальной безопасности? 1. Количество оставляемых боезарядов может быть меньше, чем разрешалось Московским договором о стратегических наступательных потенциалах (1700-2200 единиц к концу 2012 г.). Наши военные называют цифру в районе 1,5 тыс. боеголовок как достаточную для обеспечения обороноспособности страны. При этом должна быть решена проблема зачета „возвратного потенциала“. 2. Количество носителей в триаде можно радикально сократить по сравнению с Договором СНВ-1. Но ни в коем случае нельзя допускать первоочередного уничтожения того компонента триады, в котором мы сильны: ракет наземного базирования. 3. Должна быть договоренность о взаимосвязи между сокращением СНВ и неразвертыванием ПРО. 4. Необходимо четко прописать механизмы контроля за соблюдением договоренностей. При достижении этих условий возможен договор, который повысит нашу безопасность, а не снизит ее.