С чем уехал из Москвы Обама?

Барак Обама, завершив свой первый визит в Москву, в среду утром покинул российскую столицу. В ней же он оставил если не «обамоманию», то «обамооптимизм». Стоит ли ждать реальных плодов от этого оптимизма?

Барак Обама, завершив свой первый визит в Москву, в среду утром покинул российскую столицу. В ней же он оставил если не «обамоманию», то «обамооптимизм». Стоит ли ждать реальных плодов от этого оптимизма?

Все те, кто участвовал в переговорах с Обамой, отмечают: сама стилистика российско-американского диалога качественно изменилась. Президент США приехал не с готовыми решениями («вот здесь надо действовать так-то и так-то»), а с желанием понять, как обстоят дела на самом деле. Закон психологии: если действительно хочешь о чем-нибудь договориться, покажи, что понимаешь позицию оппонента, а потом уже говори «но». Именно так действовал и Обама, причем некоторыми своими ключевыми фразами он превзошел многие даже самые смелые ожидания. Чего стоит только один его пассаж: «Российское будущее — это прежде всего дело народа, не всякий выбор США и путь развития демократии может быть применим для России». И эта, и подобные фразы, говорят близкие к переговорам источники «Известий», были услышаны и по достоинству оценены.

Первый материальный результат такого изменения тональности уже есть. Это — подписанное в ходе визита соглашение по афганскому транзиту. Американцам оно позволяет ощутимо сократить расходы на собственное военное присутствие в Афганистане (что, безусловно, важно для рейтинга Обамы). Сами по себе перелеты по более короткому маршруту дадут экономию примерно в $ 140 млн — за счет топлива и прочих издержек. Кроме того, Россия решила не брать плату за использование своего воздушного пространства — еще примерно $20 млн. Казалось бы, сплошные уступки американцам, что здесь хорошего? Тем не менее оно есть — право в любой момент досматривать перевозимые военные грузы. То есть Вашингтон, выслушав позицию Москвы, не стал кричать «не ваше дело, что хотим, то и возим», а просто сделал взаимный шаг навстречу. Причем в соглашении определены и четкий перечень того, что можно возить, а что нельзя, и правила досмотра. Такой подход в Москве тоже оценили: никто, говорят источники «Известий», ради удовлетворения собственного тщеславия самолеты досматривать не собирается, скорее всего американцы будут летать беспрепятственно.

Возможен ли перенос «образцово-показательного транзита» на другие сферы? Судя по настрою Обамы, — скорее да, чем нет. Например, как свидетельствуют источники, во время завтрака с Владимиром Путиным Обама подробнейшим образом расспрашивал, что тот в свою бытность президентом предлагал Джорджу Бушу. В том числе и в сфере ПРО. И было похоже, что советники (возможно, те самые, кто вместо слова «перезагрузка» пишут «перегрузка») отнюдь не обо всем ему рассказывали. Схожая история  — и по югоосетинскому конфликту. С одной стороны, Обама не раз, в том числе и в Москве, подчеркивал, что он выступает за территориальную целостность Грузии. Но есть и параллельные сигналы, которые позволяют видеть картину более стереоскопично: во-первых, ее, эту целостность, ни в коем случае нельзя восстанавливать военным путем, а во-вторых, нынешняя администрация США считает некоторые оценки, данные по этому вопросу их предшественниками, ошибочными и поспешными.

… Джордж Буш когда-то «заглядывал в душу» Владимиру Путину. Обаму, похоже, интересует не душа, а рациональные доводы. Его первый визит — это пока стадия слов. А то, как теперь будет выглядеть стадия дел, станет понятно в сентябре, когда состоится новая встреча президентов России и США.

Что было самым главным в визите Обамы?

Наталия Антипова, Василий Воропаев

Илья Пономарев,
депутат Госдумы, один из участников встречи с президентом США:

 — Главным итогом первого визита президента США Барака Обамы в Россию я бы назвал то, что теперь он знает про Россию больше, чем вся предыдущая американская администрация. Он продемонстрировал желание выяснить, что на самом деле происходит в России. Думаю, что теперь американская политика будет действовать не с закрытыми глазами, а более внятно, отдавая себе отчет, что она делает. Она претерпит существенные изменения по сравнению с предыдущей администрацией и даже с учетом тех взглядов, которые могли быть у действующей команды Обамы.

Но не стоит говорить про какие-то радикальные изменения в российско-американских отношениях, тем более что сам Обама, когда я с ним общался, предостерегал от каких-то иллюзий, завышенных ожиданий и подчеркивал, что любые изменения будут очень постепенными, но зато глубинными и целостными. Идеологических стереотипов, которые были у предыдущей администрации, которые диктовались неоконсерваторами, больше не будет. А дальше многое зависит от нас, сможем ли мы перевести этот разговор на одном языке в конкретные действия.

Алексей Арбатов,
член-корреспондент РАН, руководитель Центра международной безопасности ИМЭМО:

 — Я бы не сказал, что произошло какое-то большое развитие, что мы достигли новых горизонтов. Но в восстановлении отношений, которые были практически разрушены к августу прошлого года, сделан важный шаг. Ни одна сторона не проиграла, ни одна сторона не выиграла. Я думаю, что теперь отношения могут строиться только на основе взаимного интереса. И поэтому в той мере, в которой этот важный, хотя и достаточно скромный шаг сделан, выиграли обе стороны.

Федор Лукьянов,
главный редактор журнала «Россия в глобальной политике»:

 — Главный итог — изменение климата отношений. К осени прошлого года  с точки зрения уровня доверия мы скатились к атмосфере примерно начала восьмидесятых годов прошлого века, к эпохе раннего  Рейгана. Это было, безусловно, уже противоестественно для 2008 года. Сейчас рабочий характер взаимодействия более-менее восстановлен. Это не является гарантией того, что механизм будет работать как часы, но, по крайней мере, он начал действовать. Это довольно серьезный результат. Обе делегации, оба президента и публично, и непублично говорили, что атмосфера диалога очень благоприятная. Это уже неплохо.