«Open Democracy», США: Как Кремль представляет «оранжевую революцию»

«Оранжевая революция» стала образцом того, как Вашингтон хотел бы поступить с Россией. Но не поступил, потому что не смог. В этот список включены также бомбардировки Сербии, оккупация Ирака и переворот в Грузии.

21 ноября 2009 года украинские демократы отметили пятую годовщину начала демонстраций в Киеве. Они привели к более масштабным и значимым событиям, перекроившим наши представления о постсоветской политике. За последние пять лет события 2004 года на Украине, получившие название «оранжевой революции», стали важными точками отсчета для международных исследований переходных периодов и укрепления демократии. Безусловно, «оранжевая революция» это крупное событие в современной украинской истории. Что бы ни случилось с Украиной в будущем, этой революции самой судьбой предначертано быть «переломным моментом» в сравнительно-сопоставительных исследованиях посткоммунистической политики.

Такая интерпретация не соответствует взглядам на события 2004 года, которых придерживается удивительно большое количество сильных политиков, влиятельных политтехнологов и даже политологов в Москве. Там слово «оранжевые» превратилось в бранный ярлык, который вешают на самых разных якобы «антироссийских» и «проамериканских» деятелей и на их деятельность — как внутри, так и за пределами России. Господствующее в настоящее время в России толкование «оранжевой революции» и схожих с ней событий в других местах изложено, например, в довольно умеренной (по российским меркам) статье Владимира Фролова «Демократия: дистанционное управление», которая была опубликована в журнале «Россия в глобальной политике» № 4 за июль — август 2005 года. Этот журнал является партнером издания Foreign Affairs. Автор статьи подписывается под теорией заговоров, поскольку утверждает, что в конце 2004 года разнообразная деятельность миллионов украинцев, а также сотен общественно-политических организаций на Украине планировалась и координировалась правительством Соединенных Штатов и его многочисленными марионетками  из украинского гражданского общества, средств массовой информации, политических партий и государственного аппарата.

Если придерживаться такого взгляда на «оранжевую революцию», то междисциплинарное и публичное исследование данного события с использованием различных методик и с привлечением различных авторов (такие попытки делались неоднократно в различных недавних публикациях) выглядит смехотворно. Вместо этого «оранжевую революцию» надо было бы не исследовать, а расследовать силами способных и серьезных сотрудников спецслужб (в рядах которых Фролов, видимо, когда-то состоял). Тогда «скрытые силы», стоящие за этими событиями, раскрыли бы именно они, а не наивные и/или плохо оплачиваемые книжные черви, состоящие (сознательно или по незнанию) на службе у хорошо известных кукловодов из Белого Дома и/или с Уолл-стрит. Совершенно очевидно (как можно услышать сегодня из уст удивительно большого числа высокообразованных россиян), что «оранжевая революция» стала образцом того, как Вашингтон хотел бы поступить с Россией. Но не поступил, потому что не смог — благодаря твердому и решительному руководству Путина. В этот список включены также бомбардировки Сербии, оккупация Ирака и переворот в Грузии.

К этому можно добавить, что во время «оранжевой революции» Фролов, по всей видимости, работал в так называемом Фонде эффективной политики Глеба Павловского. Это московская фирма политических технологий, которая участвовала в различных мероприятиях администрации Кучмы, а также в предвыборной кампании Януковича перед президентскими выборами. Российские участники, лично заинтересованные в исходе конфронтации 2004 года, недооценили значение демократических влечений, силу традиций плюрализма и стойкость гражданских организаций в украинском обществе. Впоследствии они постарались представить «оранжевую революцию» как событие, которое в основном инициировал и которым активно манипулировал Запад. Это вряд ли вызовет удивление, и такие попытки можно истолковать как стремление дать разумное объяснение своим собственным профессиональным неудачам. Следовательно, параноидальное стремление обосновать все и вся теориями заговоров, которое по-прежнему доминирует в публичном дискурсе на тему «оранжевой революции» в России (а также на многие другие темы), может иметь отношение не только к преувеличенному страху властей перед демократической революцией в России. Возможно, такое стремление вызвано тем, что московские политтехнологи вынуждены объяснять своим крестным отцам из Кремля, почему, например, Фонд эффективной политики оказался неэффективен на Украине, почему он не смог предотвратить приход Ющенко к власти. Ведь очевидно, что именно в этом заключалась главная миссия московских политтехнологов в Киеве. Фроловская идея о дистанционно управляемой демократии служит удобной отповедью тем, кто утверждает, что неуклюжие действия Павловского и компании помогли победе «оранжевой революции». Эта победа, в свою очередь, усилила ту политическую динамику, которая, особенно в сравнении с одновременно действующими российскими тенденциями, изменила характер украинской внутренней и внешней политики.

«Заговорщическое» объяснение «оранжевой революции» также полезно для отвлечения внимания общества от следующего факта: российско-украинским отношениям вредили (и вредят) последствия поведения московских политтехнологов в Киеве, а также одностороннее освещение событий российским телевидением, которое во время и после «оранжевой революции» смотрели многие жители Украины. Надменное отношение многих журналистов и комментаторов с российских государственных телеканалов к украинской политике и украинскому политическому курсу (а это признал даже бывший посол России на Украине Виктор Черномырдин) могло отвечать потребностям российской элиты и российского общества.

Тем не менее, когда украинские зрители, ставшие предметом таких репортажей, смотрели их по телевидению, многие из них, особенно образованные люди, стали проявлять меньше симпатий по отношению к  России. У них появилось больше скепсиса в отношении перспектив российско-украинских отношений, их стали больше интересовать такие институты, как ВТО, ЕС и НАТО. Здесь пресловутые махинации Запада и его «пятой колонны» в Киеве также служат в качестве  оправдания усиливающейся отчуждённости между элитами и народами России и Украины. Это весьма печальное событие, которое больше связано с продолжающейся игрой Москвы в антиукраинские стереотипы, нежели с действиями западных правительственных и неправительственных организаций в Киеве.

Андреас Умланд (Andreas Umland)