Психологический интерьер избирательного штаба

Всех, кто находится в помещении избирательного штаба, я условно разделяю на следующие категории: сумасшедшие, жулики, провокаторы, засланные из штабов конкурирующих партий, отчаявшиеся люди, которым уже все равно, куда идти за помощью, и, конечно же…

Любите ли вы созерцать работу избирательного штаба все-равно-какого-кандидата так же сильно, как люблю это делать я? Стоит мне переступить порог этого святая святых электорального процесса, как на меня обрушиваются сладостные воспоминания из времен беззаботной студенческой юности. А конкретно — из того ее периода, когда бедному студенту приходилось подрабатывать санитаром в психоневрологическом диспансере, по-простому говоря в дурдоме.

Всех, кто находится в помещении избирательного штаба, я условно разделяю на следующие категории: сумасшедшие, жулики, провокаторы, засланные из штабов конкурирующих партий, отчаявшиеся люди, которым уже все равно, куда идти за помощью, и, конечно же, сами пиарщики, в которых есть что-то и от сумасшедших, и от жуликов, и от отчаявшихся граждан.

Последние, кстати, приходят за помощью совершенно некстати, поскольку даже при всем искреннем желании помочь конкретному человеку, попавшему в конкретную неприятность, совершенно нет времени разбираться во всех тонкостях и особенностях человеческих страданий. И самое быстрое оказание помощи в этой ситуации не всегда бывает самой удачной.
 
Наиболее яркий пример того, к чему может привести желание любой ценой помочь своему избирателю и почему гражданам не стоит искать помощи в штабе за несколько дней до выборов, можно привести из опыта работы в Саратовской области на кампании по выборам депутатов в местное законодательное собрание.

На прием к кандидату пришла бабулечка, которая долго, жалобно и чрезвычайно путано рассказывала замороченному политику историю о том, как ее сосед Гришка завел пасеку, а пчелы, будь они не ладны, кусаются изредка, чем доставляют известные неудобства просительнице и членам ее семьи.

Никогда не забуду одуревшее от всей этой истории лицо кандидата, который что-то такое уловил в рассказе потенциальной избирательницы, оборвал ее на полуслове и бросил своим «нукерам»: «Так, я все понял! Срочно выясните, где эта пасека находится, и сожгите все ульи к такой-то матери! Следующий!». Обмякшую бабку выносили из помещения вчетвером. 

С сумасшедшими все понятно. Выборы — это наш праздник! Словно специально для общего удобства кампании теперь проводятся только весной и осенью — в период наибольшего обострения хронических заболеваний. Так что по большому счету каждую кампанию можно смело называть месячником психического здоровья — не ошибешься.
 
Кто у нас следующий? Провокаторы. Этих жалеешь больше всего. Молодые здоровые парни и симпатичные девушки (почему-то молодежь чаще всего бросают на эту грязную работу) «проваливаются» с первых же слов, обращенных к кандидату и его сотрудникам: «Мы — молодые горожане — хотим совершенно добровольно и бесплатно поддержать вашу программу. Нас 100 (реже 200, 500 или 1000) добровольцев. Дайте нам побольше агитационных материалов, и мы их распространим по городу ».

Общеизвестно: «совершенно добровольно и бесплатно» весь тираж ваших листовок может забрать только сотрудники противоборствующей партии, чтобы везти всю эту литературу за город, облить бензином и поджечь. Все остальные активисты работают, увы, за копеечку. И в редком, почти исключительном случае, за страх или за совесть. Так что «добровольных помощников» немедленно выдворяют, да еще и таким образом, чтобы они не стащили по дороге какой-нибудь особо важный документ.

Наконец, жулики. Этот народ летит на избирательный счет мухой, прекрасно понимая, что накануне дня голосования кандидаты и их помощники входят в такой раж, что готовы отдать последние порты за победу на выборах. 

 — Я предлагаю вам совершенно реальный способ победить на этих выборах! Совершенно реальный!

Передо мной сидит совершенно реальный проходимец в юбке с бородавкой на шелушащимся носу, с обкусанными грязными ногтями, желтыми прокуренными зубами и тускло поблескивающим венцом безбрачия на всклоченной голове. Понять, что перед тобой женщина, можно только внимательно посмотрев на одежду визитера.

 — Вы на меня так скептически не смотрите. Наша группа работает в Калининградской области уже четвертые выборы. И каждый раз – очень успешно.

 — Вы, стало быть, опытная пиарщица! Коллега, можно сказать.

 — А то! — приободряется жулик.

 — Известное дело, пиарщица. Да еще какая! Могу вам любого кандидата в два счета протащить. Чик-чик, и в дамки! Гарантия 100 процентов.

 — Неужели все сто процентов?  — цокаю языком и изображаю внимание и заинтересованность.

 — А то! Могу прямо сейчас рассказать всю схему. Если о цене сговоримся, пусть ваш кандидат идет мебель для кабинета выбирать, мандат мы ему обеспечим. — Про «вертушку» вы когда-нибудь слышали? — принимается посвящать меня «коллега по цеху».  Ну, это когда избиратель получает от подельников заранее приготовленный бюллетень с отметкой за одного из кандидатов, идет на участок, бросает листок в урну для голосования, а наружу выносит и отдает подельникам чистый бланк?

 — А потом в уже этом бюллетене делают отметку против нужного кандидата и отправляют «голосовать» следующего заряженного избирателя? Это же черный пиар в чистом виде? Не боитесь, что вас поймают за руку во время передачи денег или выноса бюллетеня с территории избирательного участка, и накажут за такие приёмчики? По всей строгости. К тому же давно известно, что проконтролировать это тотальное мошенничество просто невозможно, так что вы можете свою мысль больше не развивать.

 — Сразу видно, что не разбираетесь вы в технологиях – сокрушается жулик. — Бюллетени мы больше не выносим, это все прошлый век. Мы теперь новую методу применяем для контроля качества работы и успокоения наших заказчиков. Каждая группа голосующих из числа социально неблагонадежного электората – демонстрирует глубокое знание терминологии специалистка по выборам — получает для работы мобильный телефон с фотокамерой. Человек заходит в кабинку, ставит отметку, фотографирует бюллетень, бросает его в урну, потом несет мобилу старшему. Тот смотрит на снимок, проверяет правильность постановки галочки, рассчитывается с избирателем и отправляет следующего «на дело».

 — У вас и старшие есть? С мобильными телефонами? — ошарашено спрашиваю посетительницу, а сам представляю «социально неблагонадежного» товарища с мобильным телефоном в год немытых руках. Нет, видел я немецких бомжей с мобилами еще в середине 90-х. Они попадались мне на глаза бродящими по окраинам Берлина, Гамбурга, когда размеренно толкали перед собой детские коляски, заваленные разным барахлом, и у каждого в обязательном порядке на шее болтался сотовый. Но чтобы у нас!

 — Да вы не сомневайтесь! Здесь что главное? Главное – организация! Чтобы все было шито-крыто и чики-пуки. Тогда и нам хорошо, и вам польза!

 — А сколько же вы хотите денег получить на развертывание этой… мобиллографической карусели? — спрашиваю я, и заранее делаю себе выражение лица: «Что вы, что вы, это для нас слишком дорого, и вообще… » — Две тысячи рублей за проголосовавшего, — не моргнув глазом произносит жулик.  — Из этих денег 500 рублей платим перед походом на участок, 1000 рублей после того, как телефон принесет. И 500 рублей организаторам. Все по честному.

 — Что, дорого? Очень дорого? — жулик огорченно смотрит на мою перекошенную физиономию, на которой кроме всего прочего невидимыми чернилами написано «Денег нет и не будет».

 — Ну, если денег действительно нет, тогда давайте так: 500 рублей за голос, и договорились! — находит выход из положения моя собеседница.

 — Что ж вы так сразу цену-то сбавляете, - пытаюсь перевести разговор в шутку, — поторговались бы еще.

 — Да времени нет торговаться, работать надо. Организация! Телефоны закупить, народ рассортировать, то да се.

 — Так мы же с вами еще ни о чем не договорились, а вы уже спешите телефоны покупать.

 — С вами – нет, а с вашими конкурентами давно договорились. И даже аванс получили.

 —???

 — Понимаете, есть одна возможность эту карусель с телефонами обмануть. Мы возьмем с вас 500 рублей «за нос» и всем своим платным избирателям раздадим вот такие штуки.  — Посетительница лезет в сумочку и извлекает на свет божий квадратик, вырезанный из куска прозрачной пленки. На квадратике стоит жирная «галочка», нанесенная маркером.

 — Наш человек положит этот квадратик прямо на то место, где должна стоять отметка за кандидата, раз! Потом сфотографирует эту пленку, уберет ее в карман, поставит «галку» напротив фамилии вашего кандидата – это два! Два в одном! На телефоне останется одно изображение, в урне – другой результат. И всем опять-таки приятно.

 — Вот теперь я ничего не понимаю! — всю усталость и раздражительность с меня как рукой снимает. Я бодр как будто выпил литр кофе. — Но вы же гарантируете вашим заказчикам 100 процентный результат! Вы что, их обманываете?

 — Нет, конечно. У ваших конкурентов и без нашей помощи все в полном порядке. Они победят при любом раскладе, вы за них даже не беспокойтесь! - «Пиарщица» проявляет гораздо большую политическую проницательность, чем от нее можно было ожидать в начале нашей беседы.

 — А как же наш кандидат? Вы и нам гарантируете победу на все сто?

 — Теперь нет, конечно. Мы гарантируем, что за 500 рублей с носа вы не займете последнее место в предвыборной гонке и окончательно не опозоритесь. Иначе… Я видела последние рейтинги. Плохи ваши дела.

 — А что будет, если мы откажемся? — Это ведь все противозаконно!

 — Ничего не будет. Схема у нас отлажена, люди наготове, кандидаты в очередь записываются, чтобы воспользоваться нашими услугами. Не вы, так другие. Нам-то какая разница, куда за деньги «галки» ставить?

 — Говорите, в очередь к вам записываются?

Я поднимаю глаза, чтобы посмотреть как охранник выпроваживает из помещения очередную шумную группу провокаторов и который раз задумываюсь о том, что не то, совсем не то учреждение называют дурдомом.