Меркель — несчастье Европы

Германия заинтересована в том, чтобы выделиться как отдельная держава, не связанная с Европейским Союзом, ради того, чтобы ее в приоритетном порядке признали «равной» Америке и Китаю. Поэтому в ее интересах доминировать в еврозоне…

Завершение «холодной войны» положило конец сплочённости альянсов — НАТО и ЕС, которые в ней сражались. Летом 2009 года Обама завершил альянс с европейцами и передал в одностороннем порядке функции глобальной экономической власти «большой семёрки» «большой двадцатке», где имеют вес только Америка и Китай. НАТО остаётся, но как формальная оболочка. ЕС, лишенный общей миссии защиты и роли первого союзника Америки, снова «национализировался». В общем, мир (и Европа) сегодня состоит из стран, соперничающих с другими странами, которые ищут свободные руки для разработки стратегий преимущества, пишет «Libero news» (Италия).

Из этого не следует возврат к вооружённой войне, потому что большие державы не хотят дестабилизировать рынок, из которого извлекают преимущества. Но сейчас идёт война малой интенсивности, в которой экономические инструменты служат политике могущества той или иной страны. Политические и экономические науки создают сейчас новые инструменты для наблюдения за этим явлением.

В Италии профессор Савона назвал это исследованием «экономической геополитики». Проанализируем с этой новой точки зрения самый горячий случай текущего европейского сценария. Германия решила проводить крайне суровую политику в одностороннем порядке и в очень короткие сроки, рассчитывая на то, что её экономическая модель (экономический рост посредством экспорта, уравновешивающий внутренний застой) выстоит. Но у других стран будут трудности: или они допустят суровую дефляцию такой интенсивности, что по существу обеднят свое население, или же добьются роста стоимости рефинансирования своего долга в евро выше любого допустимого предела. Подобный ход, ещ ё и по причине своей односторонности, должен пониматься как акт экономической войны. Какова ее стратегическа цель?

Берлин заинтересован в том, чтобы выделиться как отдельная держава, не связанная с Европейским Союзом, ради того, чтобы ее в приоритетном порядке признали «равной» Америке и Китаю, чтобы защитить свои интересы глобального экспортёра. Кроме того, он хочет иметь свободу действий, чтобы стать привилегированным партнёром России, вытесняя Италию и блокируя изначально проникшую на ее рынок Францию — как для того, чтобы обеспечить себе энергопоставки, так и для того, чтобы завоевать этот рынок. Некоторые считают, что стратегия строгости служит для того, чтобы выбросить всех остальных из еврозоны, оставив Германию единственной мощной силой в Европе. Но в действительности Германия не хочет, чтобы из еврозоны вышло много стран, особенно Франция и Италия, которые разрушили бы немецкую экономику по причине большей конкурентоспособности, если бы работали с обесцененной валютой. Берлину, к тому же, нужно иметь вокруг себя немножко Европы — не слишком обязывающей — и евро, как множителя шкалы, для ведения переговоров с Америкой и Китаем. Поэтому в его интересах доминировать в еврозоне, подчиняя её своим критериям, а не дестабилизировать ее.

Насколько правдоподобен такой анализ? Он не слишком далёк от реальности, если взглянуть на ярость Парижа, который видит, как обращается против него стратегия европеизации Германии. Что должна сделать Италия? В любом случае, её контрстратегия должна начаться с предложенного выше анализа.

Перевод: «Голос России»