«Оранжевая революция» — что это было?

Я принимал участие в организации бело-синих лагерей. Самое яркое воспоминание, это когда Севастополь готовился защищаться от так называемого «Хода дружбы», колонны машин, которая собиралась устроить массовые беспорядки. Эту колону провокаторов удалось не пустить в Севастополь. Весь город вышел и прогнал эту «оранжевую заразу».

Многие мои друзья стояли на Майдане. Мы поссорились и перестали общаться. Это бизнесмены средней руки, которые держали у себя на полу в отремонтированных квартирах чуть выше Крещатика так называемых революционеров. Они приютили их на месяц, возили на своих машинах, кормили.

В 2005 году они приехали ко мне с бутылкой водки и предложили помириться. Это было самым приятным воспоминанием.

В моем офисе до сих пор висит большая фотография с первой ночи «оранжевой революции». В половину одиннадцатого ночи мы притащили полевую кухню на Майдан. Перед этим человек восемь готовило 200 литров гречневой каши с тушенкой и шкварками. Я начал раздавать еду. Было очень холодно. Но в душе осталось дежавю невероятного эмоционального подъема. Как раз на эту фотографию сейчас смотрю.

Когда меня спрашивают, как я оцениваю прошедшие четыре года, я говорю: «Здорово». Я не ожидал увидеть в одном месте столько позитивно настроенных людей, как это было на Майдане. Отождествлять эти события с какими-то лицами было бы неправильно.

Такие вещи, как Майдан, часто не случаются. Для этого нужны предпосылки длительного характера. Я, как участник политической «тусовки», если необходимо будет выйти на улицы, пойду. Но, думаю, это все будет уже искусственно.

У меня много воспоминаний о тех событиях. Помню, когда штурмовали Верховную Раду, люди протягивали мне свои паспорта и просили в них поставить автограф. Среди них было два сотрудника службы безопасности. Они дали свои удостоверения.

В прошлом году, когда я был начальником избирательного штаба от НУ-НС в городе Ровно, ко мне подошло двое человек и показали паспорта с моей подписью и словами «С Богом». Мне было очень приятно. Никогда такое забыть и предать нельзя.

Я ни о чем не жалею, но мне очень обидно, что нас подвел человек, на которого мы возлагали такие большие надежды. Мы сотворили себе кумира, а кумир не понял, что ему нужно служить народу и выполнить все то, что было обещано.

В один из дней Майдана полевой командир Луценко объявил, что Лилия Григорович идет брать Украинский дом. Колона собралась, и мы отправились к Украинскому дому. Там нас ждали люди. Мы гордо взяли этот дом. Я прониклась ответственностью и каждый день туда наведывалась. Там был идеальный порядок. Было организовано круглосуточное дежурство, питание, санитарные уборки и молитвы утром и вечером. Это незабываемые воспоминания.

Как настоящая любовь бывает только раз в жизни, так и Майдан бывает раз в жизни. Если выходить на главную площадь столицы каждый год – это просто акции протеста. Такое больше не может повториться.

Некоторые из моих знакомых выходили на Майдан. Но все они сейчас проклинают тех политиков, которые обещали им лучшую жизнь. Они жалеют, что тогда поверили их обещаниям. Их просто грязно использовали, вытерли о них ноги. Таким образом, у людей убили веру в лучшее будущее.

Я уверен, что Майдан в Украине больше не повторится. Тогда народ готов был организовать революцию, но в это были вложены огромные деньги. С их помощью «оранжевые» и пришли к власти.

Во время Майдана я был не только в Киеве, но и в Хмельницкой области. В каждом из двадцати районов организовывался свой Майдан. Огромная была помощь от людей. Они приходили поддержать жителей палаточного городка деньгами, валенками, ненаколотыми апельсинами.

Запомнилось большего всего то, что оранжевыми лентами украшали не только деревья, но и собачек, лошадей. Когда я ехал по дороге, до слез пробрало то, что в одном селе гнали коров с привязанными к рогам оранжевыми ленточками.

Если бы Майдан был еще раз, я бы вышел на него. Ни о чем не жалею потому, что Майдан поменял не только украинцев, но и весь мир.

Я считаю, что событие, которое произошло в 2004 году в Украине, имеет планетарный характер. Потому, что произошла революция, которую я называю ее эволюцией из-за трансформации человеческого сознания, во время которой не было пролито ни единой капли крови. И самое главное это то, что все христианские ценности, такие как любовь, сочувствие, сопереживание, милосердие проявились во всей своей глубине. Мир «вылавливал» картинки с нашего Майдана и удивлялся, какие глубокие чувства могут быть у такой огромной массы красивых и счастливо улыбающихся людей. То есть это было событие планетарного масштаба именно в таком духовном и интеллектуальном измерении.

Еще что я хотела бы сказать: мы не оценили то, что произошло. Мы сегодня не осознаем и не говорим друг другу о том, что каждый из нас изменился. С каждым персонально произошло три вещи. Первая: мы побороли в себе страх. Ведь вспомните, до 2004 года люди, в частности журналисты, не имели возможности подойти к Президенту, задать ему «неудобный» вопрос. Мало того, теперь можно не только это, но и свободно комментировать это в СМИ. Это и есть трансформация человека. Ведь ему чрезвычайно тяжело побороть в себе раба и стать свободным человеком.

Второе: мы получили свободу. Хотим – работаем, хотим – нет, хотим – живем в Украине, а хотим – поехали куда-нибудь. То есть имеем свободу личностную.

И третье: мы обрели независимость. Независимость от государства. Мы имеем возможность организовывать свой мир, выбирать все, что хотим и о чем мечтаем. Но вопрос еще и в том, научились ли мы с этим всем жить. Мы имеем свободу общения, но мы перевели это в полную анархию, потому что мы безответственны друг перед другом. Мы имеем свободу выбора «для себя», но мы не умеем этим пользоваться и до сих пор смотрим на правительство – на эти несколько десятков людей и ждем от них панацеи. Мы имеем независимость реализовывать свои возможности в сфере ли бизнеса или в интеллектуальной сфере и разве кто-то в этом нам должен помогать? То есть мы не умеем сегодня жить с тем, что имеем. Мы не ценим того, что смогли достичь.

Давать сегодня или через несколько лет оценку «оранжевой революции» в глобальном плане, на мой взгляд, преждевременно, потому что это все-таки историческое измерение. Еще раз подчеркну, что я убеждена в том, что это огромнейшая трансформация сознания человека в плане морали и христианских ценностей. И вот еще, что очень важно. До 2004 года мы все-таки шли путем постоянной борьбы за свою страну. И вы знаете, что сегодня каждый метр украинской земли окроплен кровью множества поколений, которые хотели и боролись за свободную и независимую Украину. Сегодня эта независимость у нас есть и с 2004 года мы пошли путем формирования осознанной, самодостаточной и сильной украинской нации.

Я считаю, что годовщину «оранжевой революции» — День свободы не нужно отмечать. Правильнее сказать, его надо фиксировать. Общаясь сегодня с вами, я фиксирую, какая я, что сегодня собой представляю и полностью ли использую то, что дал мне Господь и что дает мне моя родина. То есть это «празднование» совсем другого измерения.

Я не жалею о том, что принимала участие в «оранжевой революции». Счастливая, что стояла плечом к плечу с нашим народом.

Боролась за демократию, за новую историю, новое государство. Очень жаль, что почти все обещания, остались лишь обещаниями. Но я счастлива, что украинцы научились говорить сами себе правду, что вот белое, а вот это — черное. В настоящий момент очень трудно навязать людям какую-то чужую мысль. Теперь в разговорах я слышу очень откровенные и свободные суждения. В настоящий момент признаком хорошего тона в украинских мас-медия является говорить правду, критиковать власть.

Самый интересный случай во время Оранжевой революции у нас произошел с японскими журналистами. Тогда они освещали события в Украине. Мы приехали в Киев, нас было четверо и всех нас звали Ромами. Я Роман, гитарист Роман и два товарища. Во время интервью японские журналисты спросили, как нас зовут. Я говорю: «Роман». Журналистка была в шоке, когда все четыре человека сказали, что их зовут «Романами».

Яркие воспоминания остались о первых днях Майдана. Мы приехали в дом профсоюза и выступали среди митингующих. Люди были открытые, искренние. Видно было, что они пришли отстоять свои идеи. Это были одни из лучших дней в мои жизни.

Разочаровываться могут те, кому что-то обещали. Мне никто ничего не обещал. Я искренне написал песню о народе, который вышел на Майдан. Мне никто не говорил: «Роман, напиши песню, и если она поможет нам победить на выборах, мы заплатим тебе кучу денег». Я написал эту песню от сердца. Тогда у меня были такие мысли. Я не разочаровался в своих действиях.

Сейчас мы имеем дикую демократию в самом уродливом ее виде. Но у нас есть настоящий европейских Президент, до которого Украина еще не доросла потому, что это страна рабов. Такой страной должен руководить Гитлер, Сталин, Муссолини. А мудрые политики ей не нужны. Мы еще не заслужили такого Президента, как Ющенко.

Я был участником «оранжевой контрреволюции». Я был против того, что рассказывали люди с передних фасадов Майдана. Я видел его на расстоянии полкилометра, возле Верховной Рады, видел все, что не показывали камеры. Я очень хорошо помню серьезно выпивших людей, которые крутились возле Верховной Рады. Многие рассказывались, что в самих палаточных городах был «сухой закон».

Не раз видел людей, которые кидались к прохожим и говорили: «Ты за Ющенко или за кого? Сейчас морду буду бить!».

Мне вспомнился единственный позитивный момент из тех событий. Когда прошел третий тур выборов, я повез свою машину на мойку. Пока ее мыли я прогуливался по улицам. Тут джип, обвешанный оранжевыми лентами, резко остановился возле меня. Я настроился, что сейчас будет какое-то противостояние. Выскакивает человек тоже в оранжевых летах, кидается меня обнимать и заявляет, что имеет другие взгляды, но ему нравится иметь такого оппонента, как я. В отличие от той фальши, которая звучала со сцены Майдана, были и искренние люди.

Мой давний друг, который сейчас работает моим помощником, был первым комендантом от «Поры» в палаточном городке на Крещатике, когда там все было на идее, и не зарабатывались деньги. Потом его заменили другие.

Я не верю, что еще один Майдан возможен. В те моменты много людей выходило на Майдан за идею, а не за деньги. Они очень сильно разочаровались. Теперь на них рассчитывать уже не могут. А за деньги организовать такое масштабное событие слишком тяжело.

Ярких воспоминаний у меня нет. Есть гнетущие. Тогда «оранжисты» вели себя так, как сомалийские захватчики сегодня. Они захватили власть путем абордажа Кабинета министров и Секретариата Президента. Я никогда не соглашусь с тем, что это была революция, поскольку революция – это качественные и резкие изменения.

В этот день народу нужно всплакнуть над тем, что он поддался на лозунги Майдана, а организаторы Майдана должны выйти и покаяться. Слава Богу, никто из моих друзей на Майдане не стоял.

Вне всякого сомнения, повторение событий 2004 года сейчас возможно. Нынешняя власть идет семимильными шагами к возникновению социального Майдана.

Я был политическим оппонентом всего того, что происходило на подиуме Майдана. Те люди, которые вышли на Майдан, искренне хотели и верили бессмысленным обещание тех, кто стоял на подиуме. Организаторы революции повергли Украину в то состояние, которое мы имеем сегодня. Они не могут вызывать ярких, позитивных эмоций. Я всегда предупреждал, что приход к власти этих людей, ни к чему хорошему не приведет.

Всплеск Оранжевой революции был зафиксирован в книгах, а через 4 года ни Ющенко, ни Тимошенко не празднуют годовщину Майдана. Мне грустно, что наши дети и внуки должны учить историю, смотреть на фотографии людей, которые организовали Майдан, где кроме вранья ничего не звучало. Стандарты, которые тогда предлагались, никогда не будут реализованными организаторами тех событий.

Я сам коренной львовянин, и очень много моих знакомых оттуда были на Майдане. Я не раз с ними общался.

Помню, Руслане Лыжичко, которая стала на тот период ярким флагом революции, я напомнил, что три года назад она выступала под знаменами Кучмы. Ее трансформация прошла очень резко. Я тогда пожелал Руслане, чтобы все те, кто агитирует людей, не разочаровались в том, что они делают.

Я считаю, что самым большим преступлением перед народом является возрождение надежды на лучшее, а затем разрушение этой надежды. Думаю, придет такое время, когда люди будут вырывать страницы из учебников потому, что им будет стыдно за то, что их так обманули.

Тогда ходили разговоры о том, что должна была быть применена сила. Власть на то время представляли Кучма и Секретариат Президента, возглавляемый Медведчуком. Я знаю обоих этих людей, поэтому говорил, что силовой вариант невозможен. Никогда в жизни Леонид Кучма не пошел бы на кровопролитие. Никогда полномочия Медведчука не заставили бы его пойти против своего народа, под каким бы соусом это не подавалось. Так оно и произошло.

Сегодня моральные миссии готовы группировать силовые структуры около Киеве. Можно вспомнить интервью Тараса Черновола, который сказал: «Вы себе не представляете, какой может быть власть, возглавляемая Ющенко».

Сегодня в Украине может повториться Майдан, но выход людей на улицы будет уже не политическим. 2004 год стал политическим взрывом, сегодняшний взрыв может быть только социальным. Если люди останутся без роботы и без перспективы, они могут устроить новый Майдан. Но они вряд ли встанут под флаги каких-либо политических сил.