Financial Times: для России «холодная война» так и не закончилась

На днях я слышал, как Сергей Лавров излагает достоинства плана Москвы по созданию новой архитектуры европейской безопасности. Жаль, но слова российского министра иностранных дел звучали неубедительно. Увещевания Лаврова о политике взаимного доверия и общей безопасности — это примерно то же самое, что проповедь о несомненных преимуществах многостороннего подхода из уст Дика Чейни.

Риторический стиль у Лаврова, как и у бывшего вице-президента США, таков, что он одновременно старается быть вкрадчивым и помпезным. Его речи о многочисленных грехах Запада и альтруистических намерениях России — последняя из них была произнесена на днях в ходе ежегодной конференции по безопасности в Мюнхене — представляют собой образец казуистики.

Элементы российского предложения о договоре, который оживил бы Организацию по безопасности и сотрудничеству в Европе, заслуживают серьезного рассмотрения. ОБСЕ, бывшая в годы «холодной войны» важным форумом для диалога между Востоком и Западом, позже ушла в тень. Москва права, говоря о том, что организация могла бы играть более существенную роль в укреплении доверия и снижении напряженности на постсоветском пространстве.

Как заявила недавно в Париже государственный секретарь США Хиллари Клинтон, Запад не должен оспаривать мнение России о том, что безопасность континента нераздельна. Действительно, если одна страна обеспечивает свою безопасность в ущерб другой, — это прямой путь к небезопасности. Этому должны были научить нас несколько веков войн между европейскими странами.

Кстати, то, что Клинтон решила изложить взгляды Вашингтона на будущее атлантического альянса именно во французской столице, должно было стать ответом на истерические страхи некоторых европейцев перед тем, что США готовы бросить их во имя отношений с усиливающимся Китаем.

Похоже, Барак Обама действительно смотрит на Европу с необъяснимо холодной отстраненностью. Видимо, дипломатическая мишура трансатлантических отношений не впечатляет президента. Николя Саркози пришлось больше года ждать приглашения в Белый дом Обамы, что доставило ему немалое огорчение. Дэвид Кэмерон, надеющийся через несколько месяцев стать премьер-министром Британии, оставил надежды на предвыборную аудиенцию. Но все это вовсе не означает, что США теряют интерес к НАТО — по крайней мере, пока.

Между тем, президент России Дмитрий Медведев должен серьезно подумать о том, действительно ли он хочет продать свою идею договора об общеевропейской безопасности. Первым шагом мог бы стать поиск более убедительного коммивояжера. То, как Лавров говорит о своем стремлении к «неделимой» безопасности, наталкивает аудиторию на вывод о прямо противоположном: что цель Москвы — разделить Европу между Востоком и Западом и тем самым отделить ее от США.

Медведев не раз откровенно говорил о тех многочисленных вызовах, с которыми сталкивается его страна. Мышление Лаврова предполагает, что в ее проблемах всегда виноват кто-то другой. Россия вечно выступает в роли жертвы: после распада Советского Союза — предполагаемого империализма НАТО, теперь, как это ни смехотворно, — грузинской агрессии на Кавказе.

Согласно этому нарративу, «холодная война» так и не закончилась. Запад продолжает питать враждебные намерения, а НАТО является инструментом его экспансионизма. При этой игре с нулевой суммой вступление соседей России на путь либеральной демократии ведет к уменьшению безопасности Москвы.

Безусловно, это сохраняющееся чувство обиды отчасти объясняется болью от утраты империи. Возможно, США действительно следовало проявить большую чуткость во время постсоветского хаоса 1990-х годов. Но Запад не должен извиняться за то, что он предложил партнерство новым демократиям Европы.

В любом случае, это дело прошлое. Любая объективная оценка опасностей, с которыми сталкивается Россия, показывает, что они исходят не с Запада. Угрозы связаны с демографическими тенденциями, которые предвещают катастрофическое сокращение населения России, с сепаратизмом и исламским экстремизмом и с неспособностью страны превратить углеводородное богатство в стабильное экономическое благосостояние. Если Москва ищет стратегических соперников за рубежом, она должна обратить свой взор на восток, где рост благосостояния и мощи Китая идет параллельно с упадком Сибири.

Можно предположить, что Москва ищет себе алиби. Выставляя НАТО в роли агрессора, Кремль отвлекает внимание от собственных внутриполитических просчетов. Иначе российских лидеров попросили бы объяснить, почему ресурсное богатство страны не направляется на экономическую модернизацию и обновление разваливающейся советской инфраструктуры.

Государства-члены НАТО не могут позволить себе дать России право вето на их усилия по приведению задач и возможностей альянса в соответствие с современными требованиями, путем формулирования того, что дипломаты называют новой «стратегической концепцией». Разумный ответ Москве должен состоять из чуткости к ее озабоченностям и категорического отвержения любых намеков на то, что Европа может быть вновь разделена на две сферы влияния.

Чуткость означает, что недавнее избрание новым президентом Украины Виктора Януковича должно быть воспринято хладнокровно. С точки зрения демократических процедур, выборы были проведены безупречно. Предложение Запада Украине о вступлении в либеральное демократическое сообщество наций должно остаться в силе, но украинцы сохраняют право на выбор иного курса.

Точно так же стратегическая концепция НАТО должна учитывать призывы недавних членов альянса из числа стран Центральной и Восточной Европы к обновлению его изначальной гарантии территориальной обороны. Война в Афганистане навела США и ряд других стран на мысль о необходимости формализации вклада НАТО в глобальную и европейскую безопасность. Но этот сдвиг будет убедительным только в том случае, если альянс укрепит доверие к Пятой статье своего договора, гарантирующей взаимную оборону.

А практическое сотрудничество с Россией в областях, представляющих взаимный интерес, — таких как противоракетная оборона и сокращение ядерного оружия, — будет возможно только в том случае, если она в полной мере осознает, что натовские гарантии безопасности распространяются на всех членов альянса. Пока Лавров видит возможность разделять и властвовать, он будет делать именно это.

Все это ставит перед теми политическим карликами, которые сегодня считаются лидерами Европы, один вопрос, ответ на который может оказать на них самое благотворное влияние. Почему, через два десятилетия после окончания «холодной войны», дебаты о безопасности на их континенте по-прежнему ведут в основном США и Россия? Возможно, ответ они получат, взглянув в зеркало.

Автор: Филип Стивенс, «The Financial Times» (Великобритания). Перевод: «Голос России»