Самолет польского президента спешили посадить из-за телемарафона

У въездных ворот на аэродром «Северный» припаркована машина с логотипом польского телеканала на двери. Ее капот усыпан краповыми гвоздиками, перед ним, на асфальте, с десяток зажженных свечей. Польские журналисты выглядят потерянными.

Финалом его должны были стать кадры в прямом эфире – Лех Качиньский спускается по трапу на смоленскую землю.

У въездных ворот на аэродром «Северный» припаркована машина с логотипом польского телеканала на двери. Ее капот усыпан краповыми гвоздиками, перед ним, на асфальте, с десяток зажженных свечей. Польские журналисты выглядят потерянными. Они принимают соболезнования от коллег со всего мира, скрипя зубами, сглатывают ком в горле и делают неимоверное усилие, чтобы собраться для очередного выхода в прямой эфир. Польские журналисты фактически стали свидетелями трагедии. Одна из телевизионных групп дожидалась здесь прилета своего президента. В Польше в тот трагический день шел телемарафон, посвященный планировавшимся мероприятиям в Катыни. Финалом его должны были стать кадры в прямом эфире – Лех Качиньский спускается по трапу на смоленскую землю.

Возможно, именно из-за этих кадров пилоту президентского Ту-154 с фатальным упорством пытались посадить самолет в молочном тумане на аэродроме «Северный». Российские диспетчеры предлагали экипажу запасные аэродромы, но пилоты решили во что бы то ни стало сесть в Смоленске. Первый неудачный заход, второй, третий… На четвертом круге лайнер задевает крылом восьмиметровое дерево (позже специалисты скажут, что в этом месте высота не должна была быть ниже 60-ти метров) …

Мы стоим в том самом месте, с которого и началось трагическое крушение самолета. Верхушки деревьев как будто срезаны тупой ножовкой. Первый удар по самолету пришелся аккурат над проселочной дорогой. Через 50 метров от нее в кустах лежит кусок крыла. Но самолет упал намного дальше, метров за 800 отсюда. Каким-то чудом он смог преодолеть это расстояние без крыла, видимо пилоты врубили форсаж. Лайнер мог рухнуть на Смоленский автоагрегатный завод, на отель новый, на автозаправочную станцию. Но он их будто перепрыгнул и ударился об землю всего в 400 метрах от взлетно-посадочной полосы.

 — Я и не обратила поначалу внимания, подумала какой-нибудь истребитель садится, — рассказывает работница автозаправки Мария. – Никаких хлопков или взрывов слышно не было. Когда туда вдруг поехали пожарные машины и спасатели, сразу поняла – что-то случилось. А потом повалил дым.

 — Не скажу, что огонь был сильным, — рассказал нам один из пожарных. – Горючее, слава Богу, вспыхнуть не успело. Мы в тот день ожидали этот борт. Специально к приему делегации было сформировано дежурство пожарных расчетов. Когда Владимир Путин прилетал до этой трагедии, такое же дежурство было. Обычные в принципе меры безопасности. А потом мы увидели, как из тумана вышел самолет. Летел он как-то неестественно, носом вниз что ли. Сразу было понятно – не дотянет. Когда самолет рухнул, мы попытались прорваться на машинах напрямую, через лес. Куда там, болото непролазное. Проехали через аэродром, сразу развернули рукава, начали тушить очаги. А вокруг ужас что творится. Месиво, как грибы раздавленные в корзинке. В это время весь гарнизон подняли по тревоге, машины собрали со всей области. Начали подвозить гробы, всего их было около 130-ти. Еще никто не знал точной цифры погибших. Привезли три рулона полиэтилена, как садовые рукава для теплицы. Вот на них и собирали то, что осталось от людей. В хорошем состоянии были только тела пилотов. И тех пассажиров, что были пристегнуты. Только у них… Головы… Не было у них голов в общем…

Как рассказали нам сотрудники аэропорта, взлетно-посадочная полоса, в принципе, может принимать любые воздушные суда. В том числе и грузовые. Однако, в тот день туман был настолько сильным, что даже опытные пилоты, знакомые с местностью, предпочли бы уйти на запасной аэродром. По неофициальным данным, за пару часов до подлета президентского лайнера, на «Северном» должен был приземлиться самолет с сотрудниками Федеральной службы охраны. Однако российский экипаж, в отличие от польского, решил не сажать машину вслепую.

 — Самые тяжелые гробы были с охранниками, — рассказал нам один из спасателей. – Видимо из-за бронежилетов. А вот оружия у них почему-то не было. Нашли тело ксендза с огромным крестом, почти нетронутое. Сложно было вывозить тела с болота. Подогнали два самосвала с песком, сделали насыпную дорогу… Но вы же сами видите, какая тут почва.

Мы стоим по колено в грязи среди ужасающего хаоса. В разбросанных по болотистому полю искореженных кусках металла с трудом угадываются части самолета. Из земли торчат шасси Ту-154. Рядом возвышается кабина пилотов. Чуть подальше – здоровенная турбина и кусок фюзеляжа. Эксперты даже с наступлением темноты при свете фонарей и прожекторов продолжают работать на развалах, собирая фрагменты тел. В свезенные со всего города разномастные гробы укладывают погибших и грузят в «Уралы». На освещенном насыпном песчаном островке стоят три гроба из красного дерева. Около них лежат три тела. Несколько поляков в скорбном молчании склонили над ними головы. В сторонке ждет команды «похоронная группа» спасателей.

 — Президент? — спрашиваем у спасателей.

 — Да, уже опознали. И жена его… Вроде.

Через пять минут спасатели укладывают тела в гроб и в сопровождении представителей Польши уносят к грузовику…

В эти дни в Катыни должны были проходить мероприятия, посвященные 70-летю трагических событий. Россия и Польша десятилетиями не могли договориться, кто же расстрелял польских офицеров – фашисты или энкавэдэшники. Казалось, этот клубок противоречий и взаимных упреков не разрубить никому. Однако недавно Владимир Путин ясно высказался об исторической правде Катыни. И президент Лех Качиньский летел в Смоленск поставить точку в многолетних спорах, которые не приносили пользу ни российско-польским отношениям на политическом уровне, ни нашим народам на бытовом.

Приходе непорочного зачатия Пресвятой Девы Марии Римско-католической церкви в Смоленске прошла поминальная служба. В костеле было не протолкнуться, а к воротам храма россияне все несли и несли цветы и свечи… Трагедия унесла жизни 96 человек, практически всю политическую элиту Польше. Но это горе как никогда сблизило нас с поляками.

Александр КОЦ, Дмитрий СТЕШИН, Марина СОКОЛОВА