Южный Судан получил право на… самоуничтожение

Картину будущего процветания суверенного Южного Судана портит только одно: наличие по соседству еще десятка аналогичных государств. Они полвека назад избавились от европейского колониального ига, а исламского ига многие вообще не знали…

Официальные итоги референдума о независимости Южного Судана объявлены: 99% голосов – за отделение. Результат признал и Запад, и суданский президент аль-Башир. А это значит, что жители Южного Судана могут смело праздновать обретение собственного государства. А вместе с ними порадуется весь цивилизованный мир, потому что суданские события прекрасно укладываются в ясную и понятную схему. Черные христиане Юга после десятилетий унижений, рабства и партизанской борьбы, наконец, сбросили с себя иго исламских фанатиков Севера.

Правда, новообразовавшемуся государству предстоит еще решить кучу проблем, начиная с порядка выдачи гражданства и до выработки нового соглашения о разделе нефтяных доходов с Севером. Но все эти трудности решаемы. Ведь главное, что южные суданцы получили независимость, освободившись от деструктивного влияния шариата, а с остальным уж как-нибудь справятся.

Картину будущего процветания суверенного Южного Судана портит только одно: наличие по соседству еще десятка аналогичных государств. Они полвека назад избавились от европейского колониального ига, а исламского ига многие вообще не знали, но это не мешает им лидировать в рейтингах самых бедных и опасных государств мира.

Трудно отыскать причины, почему с Южным Суданом все должно быть по-другому. Ведь еще одна условная и бессмысленная линия, проведенная на карте Африки международным сообществом, не поможет родиться новой нации южных суданцев. Жители свежеобразованного государства продолжат идентифицировать себя на основе племени. И на той же самой основе будут резать друг друга в борьбе за власть, плодородные земли и доходы от экспорта, как это уже много лет происходит в соседней Уганде, Руанде, Бурунди, Конго и прочих несчастных республиках Центральной Африки.

В Южном Судане созданы идеальные условия для масштабной межплеменной резни. На восемь миллионов населения там насчитывается более 200 племен – большинство со своими собственными языками и наречиями. Среди этих племен нет ни одного достаточно большого, чтобы стать государствообразующим, зато многие из них достаточно велики, чтобы претендовать на этот статус.

Сейчас в лидерах самое многочисленное племя Южного Судана динка. Их больше миллиона, то есть почти 15% населения. Это они были инициаторами гражданской войны против Севера. К племени динка принадлежат и легендарный лидер повстанцев Джон Гаранг, погибший в авиакатастрофе в 2005 г., и нынешний президент Южного Судана Салва Киир, и вообще абсолютное большинство руководителей и солдат повстанческой Народной армии освобождения Судана (SPLM).

Понятно, что именно динка больше всего выиграли от получения Южным Суданом независимости. И делиться властью с остальными племенами они не очень расположены. Южный Судан еще не успел провозгласить независимость, а руководители новой страны уже заговорили о том, что нынешняя столица Южного Судана Джуба недостойна носить это высокое звание. Оно и понятно: непригодная к модернизации Джуба находится на землях племени бари, а новая красивая столица будет чуть севернее, на землях динка. Зачем отдавать бари, которых в Южном Судане всего 3%, такую важную вещь, как столица?

Племена Южного Судана конфликтовали между собой даже во время гражданской войны, когда, по идее, должны были бы сплотиться перед общей угрозой с Севера. Но не сплотились. Главным врагом Севера были динка, а остальные метались между воюющими, опасаясь то победы Севера, то чрезмерного усиления динка. Например, второе по численности племя нуэр в 90-х гг. предало своих союзников по освободительной армии и перешло на сторону Хартума. Президент аль-Башир за это щедро снабдил их оружием и помог вырезать несколько тысяч динка. Но потом нуэр разонравились северные мусульмане, они опять вернулись в ряды армии Южного Судана.

Живущее на юго-востоке Судана племя мурл вело себя более стабильно. Почти всю гражданскую войну они выступали на стороне Севера. Поэтому на их землях уже много лет идет небольшая и вялотекущая гражданская война. Племена мурл и нуэр расстреливают и грабят друг друга в борьбе за скот и пастбища. Последние крупные столкновения были в 2009 г., когда погибло около 500 человек. Естественно, рядовые стычки с дюжиной погибших и сожженной деревней вообще никто не регистрирует.

Племя шиллук в отличие от мурл воевало в основном на стороне Юга, но это им не очень помогло. Летом 2010 г. части Народной армии освобождения Судана проводили в их землях операцию по разоружению племени. Параллельно осквернили их племенные святыни, убили и изнасиловали сотни человек и сожгли несколько деревень. Потом руководители Южного Судана объяснили, что шиллук просто оказывали сопротивление законным властям страны.

Для кровавого вооруженного конфликта жителям Южного Судана даже необязательно быть из разных племен. Например, генерал Джордж Осор принадлежит к какой-то боковой ветви племени динка. В 2010 г. он баллотировался в губернаторы своего родного штата, но проиграл. Генерал решил, что другие племенные ветви динка несправедливо обделили его властью, и поднял вооруженное восстание. Утихомирить Осора удалось только в начале января 2011 г., за пару дней до начала референдума о независимости.

Генерала Осора можно понять. Очень удобно решать все споры вооруженным восстанием, если страна завалена оружием, за полвека гражданской войны люди привыкли стрелять друг в друга не задумываясь, а у каждого из многочисленных племен накопилась куча претензий ко всем остальным. Самое время обвинить друг друга в предательстве дела независимости, в пособничестве Северу или желании захватить непропорционально большой кусок земель и с полной самоотдачей приступить к взаимному уничтожению.

Однако как бы ни усердствовали в племенном геноциде жители Южного Судана после получения независимости, цивилизованный мир все равно не заметит этих зверств. Спросите у прохожего в Нью-Йорке, Москве или Берлине о главном военном конфликте рубежа XX–XXI веков. Вам назовут Ирак, Афганистан, возможно, Югославию, но никто не вспомнит о Второй конголезской войне 1998–2003 гг., в которой участвовало 8 африканских государств и погибло 5,5 миллионов человек. В эпоху всеобщей открытости и интернета в Центральной Африке произошло смертоубийство масштаба Холокоста, но человечество не обратило на это внимания. Такое же забвение ждет и Южный Судан, как только происходящие там события перестанут укладываться в привычную и понятную схему борьбы черных христиан против исламских угнетателей.

Текст: Максим Саморуков