«Главное преимущество Равшанов перед Иванами — их можно легко „кинуть“

Монолог прораба: «Узбеки — они как дети. Им не платят — они ждут. Терпеливо ждут — месяц, два, три… ». Из Азии в Москву едут на заработки прямо «от лопаты»

Вопрос, почему выпускники строительных колледжей не могут найти в городе работу по специальности, мы задали еще одному человеку. Практику. Евгений (он просил не называть его фамилию) вот уже полтора года зарабатывает на жизнь прорабом на стройках Москвы и Подмосковья. Его взгляд изнутри на финансово-этническую составляющую столичного строительного бума многое объясняет.

«На стройку никого и никогда не берут со стороны»

Приехав в Москву на заработки Ульяновска, я случайно познакомился с человеком, которому нужен был мастер по прокладке коммуникаций. Взялся. Рядом со мной трудилась бригада из Узбекистана — они позвали меня к себе бригадиром. С тех пор и работаю — то мастером, то прорабом, то начальником участка. Кстати, первый объект, на который я с узбеками попал, оказался на Рублевке, где строятся дома не за один миллион долларов. Отработали впустую, денег не дождались. Приехали на приемку бритые ребята, сказали: «Вот вам 50 рублей на метро до Казанского вокзала — и вперед».

Поначалу найти работу тяжело: никого и никогда — ни россиян, ни москвичей, ни узбеков, ни молдаван — не берут со стороны. Рабочих приводит посредник. Наводку ему дает другой — иногда цепочка растягивается до 5-6 посредников. Каждый из них «снимает» приличную долю цены.

Цепочка «ара-друг-друг-ака»

Объясню на примере. Строится коттеджный поселок. Он оценен в определенную сумму. В какую именно — можно понять исходя из продажной цены квадратного метра. Эта сумма включает в себя затратную часть (себестоимость) и доходную (прибыль). Затратная, естественно, гораздо ниже доходной. Нас интересует именно она. Для начала подрядчик стройки ищет субподрядчика  — это первое звено в цепи посредников. Как правило, основной субподрядчик — это юридическое лицо, компания, чаще всего во главе ее стоит человек, к которому обращаются «ара». И даже если есть директор-славянин, обязательно при нем Директор с большой буквы, лицо кавказской национальности (я, кстати, ничего против них не имею — это нужная прослойка, они обычно держат свое слово…)

Так вот, первый субподрядчик говорит: «Я сделаю кирпичную кладку за 4 тысячи рублей (условно) кубометр ». Дальше вступает в дело следующий посредник — к нему уже обращаются «друг», как правило, они с «арой» работают в одной упряжке — цена снижается до 3 тысяч. Человек начинает «прозванивать» следующее звено — от цены остается 2,5-2 тысячи. Через какое-то время звонок доходит непосредственно до бригадира — к нему уже обращаются «ака» (по-узбекски вежливое обращение к старшему. — «Известия»). Исполнителям-рабочим заказ достается за 800 — максимум 1500 рублей за кубометр. Иногда число посредников сокращается. Но расценки сильно не растут — посредник никогда не отдаст узбекам заказ за 2500. Чтобы не баловать.

«Узбеки — они как дети. Им не платят — они ждут. Терпеливо ждут — месяц, два, три… »

Из Азии в Москву едут на заработки прямо «от лопаты». Приходят на объект — и начинают учиться. Главное преимущество Равшанов — в отличие от «славян» их можно легко «кинуть». Чаще всего деньги до рабочих просто не доходят, исчезают где-то между последним и предпоследним посредником. Я проводил много расследований, пока искал деньги своих гастарбайтеров. До верха добраться никогда не получалось.

Узбеки — они как дети. Им не платят — они ждут. Терпеливо ждут — месяц, два, три. Им дают немножко на питание, чтобы не умерли с голоду. Когда они понимают, что, пока ждали деньги, просто проели свой заработок, уходят на другой объект. А если пытаешься спросить посредника, где деньги, он крутит пальцем: «Ты что? У тебя же люди ушли». Считается — ушли, бросили, поступили по-свински, значит, денег можно не платить. А то, что их поставили в такие условия, никого не интересует.

Обычно идет целенаправленная задержка с приемкой объекта — «мы не платим, потому что это не так и то не этак… ». Можно ведь усиленно следить за соблюдением СНиПов для того, чтобы добиться качества строительства, а можно — чтобы заставить бригаду собраться и уйти. Это сплошь и рядом.

Однажды у меня даже появилась мысль издать бюллетень, чтобы публиковать в нем организации и фамилии людей, которые не выплачивают рабочим деньги. Раздавать бесплатно на вокзалах. Но умный товарищ мне сказал: «Это будет твой первый и последний бюллетень. Конечно, в интернете есть такие „черные списки“, но узбеки и таджики в Сети не бродят.

„Уберите тендеры — и всем всего хватит“

На мой взгляд, ноги у этой системы растут из нынешних тендеров. При закладке сметы расходная часть примерно в 2-2,5 раза выше — это нормальная рабочая цена, в которую заложены все расходы: и на стройматериалы, и на милицию, и на экологов, и на город, на „грязные“ руки, на „чистые“ руки, на нормальные зарплаты, на налоги. Но когда объект выставляется на тендер, побеждает тот, кто обещает построить за наименьшую цену. Как правило, цена на конкурсах падает наполовину.

Кроме того, люди сверху за то, чтобы фирма выиграла тендер, просят откат — говорят, бывает до 40%, но я не верю, разумная цифра — 10%. Плюс что-то уходит на то, чтобы заказ не „уплыл“, чтобы приемка была лояльной. На все нужны деньги — а где их взять, если расходная часть срезана в два раза? Начинается экономия.

Уберите тендеры — и будут нормально получать и узбек, и россиянин, и москвич, и молдаванин. И посредники будут не нужны. (Правда, тогда придется или заказчику умерить аппетиты, снимая прибыль, или продавать объекты еще дороже, хотя куда уж дороже. — „Известия“).

„Москвич требует соцпакет, трудовой договор, предоплату. Мало кто из фирм идет на это“

Мои рабочие получают деньги на питание в среднем от 70 рублей в день. Что может человек, работающий на стройке по 14, а то и по 18 часов в день, поесть на 70 рублей? Россияне получают 150-200 рублей в день. Конечно, тоже не сахар, но жить можно. Самое интересное, что узбеки с этих денег умудряются еще положить на сотовый и позвонить в Узбекистан, чтобы сказать „Со мной все нормально“. А россияне ухитряются найти на бутылку водки…

Вместе работают очень редко. Разве что молдаване и рабочие из Средней Азии. Даже белорусы уже не идут на такую работу — у них другой уровень, другие требования, другие, более гуманные, условия труда. Мне узбеков жалко — они многого не умеют, но у них есть огромное желание работать. Москвичи умеют, но у них нет желания. Когда приходит москвич или славянин, он выставляет жесткие требования — требует соцпакет, трудовой договор, предоплату хотя бы 25%. Мало кто из фирм идет на это — по той простой причине, что не знают, в какой момент у заказчика кончатся деньги. Может быть, объект месяц протянет, может быть, полгода…

Думал пригласить земляков из Ульяновска на работу. Но боятся, что кинут, наслышаны про Москву. Спрашиваете, почему едут из Азии? Надеются, что попадется хороший посредник, не обманет. Гастарбайтерское счастье — найти домишко, пусть маленький, который строит один хозяин, частник, который расплатится, а не кинет.

„Иногда руки опускаются… “

Много ли зарабатываю? Посчитайте: сейчас у нас сентябрь, а приехал я в июне прошлого года. Прошло 16 месяцев. За это время я отправил домой хорошо если 100 тысяч. Почему не бросаю? Потому что в Ульяновске нищета. Приезжал к нам Путин несколько лет назад — городская верхушка доложила, что средняя зарплата в городе 20 тысяч рублей. А мы сидели перед телевизорами и посмеивались, потому что знаем: нормальная зарплата для Ульяновска — от 4 до 5 тысяч. А цены выше, чем в Москве.

Честно говоря, у меня уже спортивный интерес — я хочу, чтобы люди мои нормально получали. Вот на одном объекте уже продвинулся по цепочке посредников — передо мной теперь только подрядчик, у которого я являюсь руководителем трудового коллектива. С ним хорошие рабочие отношения — он видит, что я к людям нормально отношусь, не вырываю у них последние копейки. Естественно, свой интерес соблюдаю, поэтому стал немножко лучше жить. Снимаю квартиру за 12 тысяч в пределах „бетонки“ — считаю, что мне повезло. А вообще — иногда руки опускаются…

Анна Гараненко