Банановая республика Америка

Продолжающийся финансовый кризис — лишь последняя иллюстрация тревожной тенденции, грозящей превратить «землю свободных и родину смелых» в аналог Зимбабве, Венесуэлы и Экваториальной Гвинеи

Продолжающийся финансовый кризис — лишь последняя иллюстрация тревожной тенденции, грозящей превратить «землю свободных и родину смелых» в аналог Зимбабве, Венесуэлы и Экваториальной Гвинеи

В заявлении по поводу объемистого «пакета» государственной финансовой помощи обанкротившимся частным компаниям, впервые предложенного в сентябре, группа законодателей-республиканцев сочла уместным употребить одно из самых грубых выражений в своем партийном лексиконе, назвав инициативу по спасению лопнувшего финансового и дискредитированного кредитного сектора «социалистической». Впрочем это, пожалуй, полуправда. Конгрессмены выразились бы куда точнее, — а заодно ироничнее и самокритичнее — если бы продолжили эту фразу и описали нашу ситуацию такой, как она есть: «социализм для богачей и свободное предпринимательство для всех остальных».

Мне приходилось слышать споры о том, кто именно — Милтон Фридман (Milton Friedman) или Гор Видал ( Gore Vidal)  — впервые предложил это удачное определение сговора между самонадеянным государством и некоторыми его фаворитами-монополистами, в результате которого происходит приватизация прибылей и «обобществление» долгов. Впрочем, для этой системы есть и другое название — «банановая республика».

Каковы основные характеристики банановой республики? Почетное место среди них занимает «деревянная» валюта, над которой смеется весь мир, и это определение, увы, полностью подходит к сегодняшним Соединенным Штатам. Мы можем сколько угодно посмеиваться над провинциальностью Сары Пэйлин, впервые получившей загранпаспорт в прошлом году, но в Америке есть и миллионы любознательных людей, которые любили ездить по свету. И теперь они вынуждены задаться вопросом: по карману ли им будет любая заграничная поездка, если наши доллары настолько «одеревенели», что ими можно мостить пешеходную эспланаду в Атлантик-Сити. И все же главный принцип «банано-республиканства» — это клептократия: те, кто занимает влиятельные посты, стараются использовать пребывание в должности для максимальной личной выгоды, неизменно делая так, чтобы все последствия расхлебывали те неудачники, которые деньги не «делают», а зарабатывают повседневным трудом. Таким образом, единственный принцип, который в банановой республике устраняется любой ценой — это принцип ответственности перед обществом. Более того, там, где это возможно, исключается и другая норма из той же серии — подотчетность. Послушаем, например, как Кристофер Кокс (Christopher Cox), председатель Комиссии по ценным бумагам и биржам, объясняет, почему те, кого закон обязывает стоять на страже равных и честных правил игры, отправили эти принципы на свалку. 26 сентября он заявил: «последние полгода со всей наглядностью показали, что система „добровольного регулирования“ не работает». А вот как он поясняет эту несколько слабоватую формулировку. По зрелом размышлении Коксу представляется, что добровольное регулирование «с самого начала страдало фундаментальными изъянами, поскольку инвестиционные банки имели право в добровольном порядке выбирать, хотят ли они подвергаться — или не подвергаться — надзору. Тот факт, что холдинговые компании инвестиционных банков могли по собственному почину отказываться от подобного надзора, подрывал представление об обязательности программы и ослаблял ее эффективность».

Что ж, с этим трудно не согласиться. Если бы «по представлению обязательная» программа условно-досрочного освобождения позволяла поднадзорным снимать со щиколотки электронные браслеты слежения всякий раз, когда они пожелают выйти из дома, ее, пожалуй, тоже можно было бы назвать внутренне противоречивой и обреченной на провал. Но в бананово-республиканской стране, как в Стране чудес, куда попала Алиса, слова сплошь и рядом теряют свой смысл и растворяются в нейтральных, свободных от какой-либо ответственности формулировках очередного Кокса.

И тем не менее, в многословном обосновании первого «пакета» помощи финансовому сектору, представленном в Конгресс, судя по всему, содержалось и совершенно вопиющее требования: после одобрения реализация этих мер не должна подвергаться никакому контролю или надзору со стороны законодателей. Это — прямо скажем из ряда вон выходящее — предложение, показывает, с каким презрением никем не избранные и никем не контролируемые чиновники финансового ведомства относятся к «совещательному органу» на Капитолийском холме. Но это лишь очередной элемент банано-республиканства. В банановой республике депутаты национального собрания а) как правило продажны, и б) задействуются только в церемониальных целях или в качестве «машины для голосования» — после того, как все действительно важные решения уже приняты совсем другими людьми.

В эти дни, когда разрушение нашего финансового «воздушного замка» идет своим чередом, меня как громом поразили слова профессора Джефри Зонненфельда (Jeffrey A. Sonnenfeld) из Школы менеджмента при Йельском университете. О тех, кто требовал (и добился своего) возмещения убытков из кармана тех самых потребителей и клиентов, чье доверие они обманули, профессор отозвался следующим образом: «Эти люди хотят получать прибыль как предприниматели. Но предпринимателями они не являются, потому что ничем не рискуют».

Он прав во всем, кроме одного — кое-чем эти люди все же рискуют. Вот только рискуют они не своими, а чужими деньгами и имуществом. Как же должно быть приятно сидеть за столом в казино, где, похоже, все только выигрывают, и ставить на кон целые штабеля фишек, предоставленных вам другими людьми — зная при этом, что даже если вдруг что-то пойдет не так, лично вашему капиталу ничего не грозит: вам все возместят за счет налогов с тех самых людей, чьими деньгами вы сейчас разбрасываетесь! Да уж, просто обхохочешься. Действительно, этих представителей «делового сообщества» не назовешь «джентльменами удачи», новаторами, действующими на свой страх и риск. Скорее к ним относится определение моего старого друга Николаса фон Хоффмана (Nicholas von Hoffman), относящееся к другой эпохе: эти люди  — те, кто стоят с подставленными ведрами, когда начинается золотой дождь. А затем, когда дождь прекратился и сменился ураганным ветром, они — единственные, кто не ощущает на себе его порывов. Дэниел Мадд (Daniel Mudd) и Ричард Сайрон ( Richard Syron), бывшие боссы обанкротившихся Fannie Mae и Freddie Mac, благополучно ушли на покой, унося с собой выходное пособие в 9,43 миллионов долларов. Комментарии, как говорится, излишни.

Другая отличительная черта банановой республики — процветание трайбалистских и культовых элементов в ущерб здравому смыслу и порядку. Не показалось ли вам гротескным, когда в ходе первого голосования по экстренным мерам для спасения алчных частных структур за счет общественных средств Конгресс счел нужным прервать работу на день из-за религиозного праздника — Рош-Хашаны, и это в стране, где большинство евреев не относятся к ортодоксальным иудаистам? И как это, если уж на то пошло, сочетается со светским характером нашего государства? А вот еще интересная деталь: неужели я единственный, кто считает весьма странным, что недавний глава Федеральной резервной системы Алан Гринспен (Alan Greenspan) и нынешний глава Минфина Хэнк Полсон ( Hank Paulson) по прозвищу «Кувалда» принадлежат к адептам «культов», соответственно, Айн Ранд (Ayn Rand) и Мэри Бейкер-Эдди ( Mary Baker Eddy)  — двух самых чокнутых женщин из всех, что когда-либо почтили своим присутствием американскую общественную жизнь? А тот факт, что Полсон опустился на одно колено перед спикером Нэнси Пелоси (Nancy Pelosi),  — словно надеясь добиться цели молитвой и увещеванием — кажется мне еще одним подтверждением особой роли суеверий и заклинаний во всей этой истории. Помните сцену в конце «Питера Пэна», когда детям говорят: если вы немедленно не скажете во весь голос, что все вы верите в фей, Динь-Динь нафиг откинет копыта? Мне это все напоминает далеко не золотую осень 2008 г.

И еще — прежде чем мы закроем тему падений и обвалов: надеюсь, вы прочтете отчет Министерства транспорта и Федерального управления автомобильных дорог, составленный после того, как в августе прошлого года мост федеральной трассы 35W в Миннеаполисе рухнул в Миссисипи. По результатам обследования мостов в шестнадцати штатах, часть из них пришлось закрыть для движения, на других ввести ограничения по весу транспорта, а кое-где провести срочный ремонт. Выяснилось, что 12% из 600000 мостов на территории США имеют конструктивные дефекты. Получается картина, типичная для Третьего мира: имущий класс срывает плоды с веток банковской системы, а ствол нашего государственного древа тем временем гниет и рассыпается в труху.

На банкете в Нью-Йорке в дни уолл-стритовского краха, где присутствовавшие граждане еще сохраняли достаточно серьезности, чтобы делать то, что положено, — а именно прервать беседу и выслушать речь президента США (он же лидер свободного мира)  — ощущение, что мы живем в сюрреалистической стране, превратившейся в немощного пенсионера на содержании у международной финансовой системы, только усилилось. Вытаращенные глаза выступавшего (посаженные так близко друг к другу, что их обладатель вместо очков мог бы отлично обходиться моноклем) и механический, словно у робота, голос отлично дополняли наскоро сымпровизированный полуистерический посыл: «Без паники. Что бы вы ни делали, только не паникуйте». На встрече в Белом доме со своими финансовыми колдунами и чародеями — эти слова я употребляю в буквальном смысле — тот же глава государства, говорят, скулил: «Эта фигня и вправду может рухнуть» (или что-то в этом роде). Лично мне эта сцена кажется вполне правдоподобной. Так что добавьте к нашему списку еще один обязательный атрибут банановой республики  — президента, выступающего сегодня в роли «английской королевы», а завтра в роли деспота, впадающего в истерику и скликающего шаманов всякий раз, когда предзнаменования не выглядят слишком обнадеживающими.

А теперь задайте себе еще один вопрос: хоть кто-нибудь в государственном или частном секторе, которые сегодня у нас срослись почти что воедино, ушел в отставку? Или хотя бы подал прошение об отставке? Хоть кто-то из лиц, облеченных властью, произнес несколько слов извинения вроде: «Мне очень жаль, что вы потеряли сбережения, пенсии, дома, деньги на образование детей, и лично меня это ужасно расстраивает»? Может быть кто-то задумался вслух: а не стоит ли нам извиниться? Нет? Ну ладно, но возможно, хоть кто-то был уволен? Хоть один чиновник надзорных и регулирующих ведомств, хоть один из заигравшихся будущих обладателей «золотых парашютов»? Или тот, кто, словно компьютерный вирус, запустил в нашу финансовую систему роковое понятие «деривативы»? Ответ на все эти вопросы напрашивается сам собой. Максимум, что можно сказать по этому поводу — кое-кому пришлось немного раньше срока уйти на покой, да и эта пилюля была щедро подслащена кругленькими бонусами. Так что подобные вещи не в счет. В общем, мы живем по тем же правилам, что и Зимбабве, Экваториальная Гвинея и Венесуэла, где политические «тяжеловесы» повторяют то, что говорится о наших хеджевых фондах и инвестиционных банках: идиотское заклинание «они слишком велики, чтобы рухнуть».

В недавнем посте на сайте New York Times Пол Кругмэн (Paul Krugman) отметил: Америка теперь превратилась в банановую республику с ядерным оружием. Это  — вариант старой шутки в адрес Советского Союза (его называли «Буркина-Фасо с ракетами»). К тому же этот тезис бьет мимо цели. Да, в банановых республиках единственным институтом, эффективно выполняющим свои функции, зачастую является армия (и тайная полиция). Но у нас этим дело не ограничивается. Помимо необычайной эффективности, чудес героизма и изобретательности, что они проявили,  — особенно под командованием генерала Дэвида Петреуса (David Petraeus)  — наши военные еще и воплощают собой тот самый профессионализм и честность, что напрочь отсутствуют у наших правителей и олигархов. Кого больше всего жаждали увидеть пострадавшие от стихии жители Нового Орлеана, а затем техасского побережья? Кто сказал этим беспомощным и никудышным идиотам из Федерального агентства по чрезвычайным ситуациям, что они могут рассчитывать на любое число солдат, которое им может понадобиться — и это при том, что мы уже воевали в Ираке и Афганистане? Какой институт стал одним из главных механизмов интеграции в общество черных и иммигрантов, кто обеспечивает качественное образование и профессиональную подготовку людям, которых наша система бросила на произвол судьбы? Может быть и правы те, кто утверждает, что наша власть сумела отчасти разложить и американские вооруженные силы — заставив их заниматься бессмысленными и жестокими делами вроде тех, что творились в Гуантанамо и тюрьме «Абу-Грейб» (Abu Ghraib). Но это лишь еще нагляднее высвечивает их бананово-республиканскую сущность.