G20 уравняла Россию с Мексикой и Саудовской Аравией

Теперь осталось подождать, чтобы увидеть — то ли мировой кризис уничтожит Бреттон-Вудское устройство мира, то ли мир успеет что-то предпринять в сознательном режиме.

Ноябрьский экономический саммит G20 в Вашингтоне закончился 5-страничным коммюнике, и хотя на 5 страницах финальной декларации никак нельзя переписать Бреттон-Вудские соглашения, которыми в июле 1944-го были заложены основы нынешнего валютно-финансового устройства мира, некоторый шаг в данном направлении был сделан. Во всяком случае, все говорили, что это шаг и что в этом направлении.

Теперь осталось подождать, чтобы увидеть — то ли мировой кризис уничтожит Бреттон-Вудское устройство мира, то ли мир успеет что-то предпринять в сознательном режиме.

Что-то подсказывает, что первое. Барак Обама вступит в должность лишь 20 января, очередная встреча «большой двадцатки», о чем договорились участники, скорее всего, пройдет в 30 апреля 2009 года в Лондоне. Трудно сказать, что там будет в мире, но в России к этому времени многое уже произойдет, и ситуация будет куда более нервной.

Самым главным на ноябрьском сборе в Вашингтоне, что отметили многие эксперты, было не то, какие меры финансово-банковского регулирования и помощи были на нем согласованы, а список приглашенных. Время «семерок» и «восьмерок» уже проходит. Теперь участников стало двадцать. Это к G8 и ЕС еще Аргентина, Австралия, Бразилия, Индия, Индонезия, Китай, Мексика, Саудовская Аравия, Турция, ЮАР, Южная Корея. Разумность такого формата очевидна, но ведь раньше все было иначе.

Все вместе страны «двадцатки» вырабатывают 90% мирового ВВП, то есть это уже не «клуб избранных», куда одни допускаются, а другие нет, а сообщество крупных стран, «билет» в которое дается именно размером экономики.

Теперь возникнет вопрос — от финансового регулирования «двадцатка» может постепенно продвинуться в сторону решения политических проблем или нет? Если да, то возникает аналогичный вопрос с дискриминационным Советом безопасности ООН, «билет» куда давался не благодаря величине экономики, а в соответствии с величиной и силой армии — по итогам Второй мировой войны.

Если новый формат международной политики становится более экономическим, нежели военным, то тогда возникает и вопрос пересмотра блоковой системы в распределении военной силы на планете — иначе слишком большая доля мирового производства будет приходится на военное подтверждение права голоса в экономической сфере.

Выгоден ли России формат перехода от военно-промышленного к экономико-финансовому ранжированию стран? Если откровенно, то нет, поскольку первое у нас всегда получается лучше второго. Первое для России — это путь создания национального богатства своим трудом. Второе — означает роль паразитического нефтегосударства. Но в Кремле понимают государственные интересы не всегда так, как подсказывает здравый смысл.