Эдуард Кокойты: Грузины хотели меня купить за 20 миллионов долларов

Мне не хотелось бы ни перед кем оправдываться. Все, кто был тогда в Цхинвале, видели и знали, где находился Верховный главнокомандующий. В те дни мне недосуг было позировать на телекамеры

Такое признание дал в интервью  корреспонденту «КП» президент Южной Осетии.

 — Эдуард Джабеевич, уже много писано, что во время последней войны вы где-то прятались. Это так?

 — Мне не хотелось бы ни перед кем оправдываться. Все, кто был тогда в Цхинвале, видели и знали, где находился Верховный главнокомандующий. В те дни мне недосуг было позировать на телекамеры по примеру иных сомнительных героев. Тем и воспользовались наши недруги. Раз нет президента в телевизоре, стало быть, где-то спрятался. К тому же и выглядел я тогда не очень фотогенично. Даже российские военные, видя президента Кокойты грязным и небритым, не узнавали меня.

Все вранье обо мне хорошо оплачено. Нам тоже были предложения от иных СМИ, мол, давайте установим соответствующие отношения, и мы не будем вас критиковать. На это мы не пошли и теперь видим, как иная пресса, которая раньше восхваляла президента Кокойты, ныне чернит его. А командует этой дезой из Грузии предатель осетинского народа господин Санакоев, провозгласивший себя главой осетинского альтернативного правительства. Во время боев он объявил, что грузины открыли коридоры для выхода мирных жителей. Люди поверили и пошли, но не в Грузию, как велел Санакоев, а в сторону России. Тогда их стали расстреливать и давить танками.

 — Сейчас-то какой мотив вас заказывать в СМИ?  Война уж закончена…

 — Проиграв кровавую войну против нашего народа, режимы США и Саакашвили развязали войну информационную. Им важно налгать: в Южной Осетии свара, борьба за российские деньги. Журналисты работают зачастую по заказу вражеских спецслужб — и на то у нас есть соответствующие документы. Мы также видим, как пресса использует иных уважаемых людей, которые раздают интервью в таком состоянии, за которое им назавтра приходится извиняться, чуть ли не плача в трубку.

Еще появились недруги в лице иных подрядчиков, которые пытаются урвать себе жирный кус от российской помощи, завышая цены в разы. Но мы не позволим разграбить российские деньги, как бы нас к этому ни подводили через все те же СМИ или иным нажимом. 

 — Вы лично боролись за независимость, чтобы ощущать себя первым лицом государства? Или по другим причинам
Эдуард Кокойты, его мама и наш корреспондент запечатлелись на память.

 — Я никогда не думал идти во власть. Работал торговым представителем президента в Москве. Забрал туда боевых товарищей, с которыми воевал вместе еще с 1989 года. Забрал многих сильных спортсменов, чтобы они в те трудные времена не болтались на улице. Мы создали спортивный фонд. Вывозили в Москву наших раненых ребят, устраивали их на лечение, покупали протезы. Мы финансово помогали республике. Но видели, что расходуется помощь не по делу, отчего и появилось у меня много вопросов к тогдашнему президенту Южной Осетии Чибирову. Но со мною, с чиновником, то руководство говорить не желало. И вот незадолго до президентских выборов произошел такой случай. Захожу в комнату, мама гладит белье и спрашивает меня: «Эдик, ты думаешь идти в президенты?» Я говорю, что ты, мама, и мыслей таких не имею. Она говорит, сегодня ко мне во сне пришел мой покойный отец и начал искать тебя. Я испугалась и стала его просить, оставь Эдика, не забирай к себе. А отец отвечает, да он мне не нужен, он нужен нашему народу. Он должен всем вам помочь. И скажи сыну, пусть не отказывается… Интересно, что и мне перед этим приснился дедушка по отцовской линии. Он ругал меня: ты почему людям не помогаешь, когда у тебя есть такая возможность?! Вот эти сны и настояния друзей убедили меня.

Наш разговор с Эдуардом Кокойты состоялся в доме его родителей, и мама президента подтвердила, что дело было именно так. Удивительно, что этот дом каким-то чудом не пострадал, несмотря на то, что грузинская артиллерия особенно рьяно била по этому району.

 —… Когда в 2001 году я принял президентские дела, — продолжал собеседник, — в бюджете республики было 4768 рублей. А долгов — 37 800 000 рублей. Я потом понял, что прежнее руководство — президент Чибиров и председатель правительства Санакоев делали все, чтобы довести людей до крайней нищеты и тем заставить их пойти под власть Грузии. Шеварднадзе потом сокрушался: откуда взялся этот Кокойты, когда мы уже обо всем договорились с прежним руководством Южной Осетии?!

«Россияне мне советовали отвернуться от России»

 — Почему у вас пророссийские настроения?

 — Меня много упрекали в моей пророссийской ориентации даже иные крупные российские чиновники и, более того, иные руководители… субъектов России, у которых были близкие отношения с прежним руководством Грузии, с их сверстником Шеварднадзе… Зачем тебе эта Россия, которая сама скоро развалится? Ты будь более гибким по отношению к Грузии, и все будет у тебя хорошо! Ты пойми, что никто никогда не признает Южную Осетию!

А теперь, когда Россия показала всем, чего она стоит, эти люди вдруг стали ее патриотами. Противно смотреть, как лебезят они ныне в Кремле перед высшим руководством. Заявляют мне, видно, совсем потеряв и память, и совесть, ну мы ж всегда говорили, что Южная Осетия и Абхазия будут свободными!

 — Назовете их?

 — Пока воздержусь, потом в мемуарах своих напишу.

Почему мне надобно объяснять кому-то мою пророссийскую ориентацию? Да если бы не защита России, то осетинский народ давно бы сгинул от геноцида со стороны Грузии. Это понимает всякий порядочный осетин. Моя сила в том, что я провожу не какую-то свою, а народную политику. Люди хотят независимости, а я служу людям и, если хотите, служу клятве верности, которую мой народ дал России, когда входил в состав ее.

 — С вами грузинские власти пытались как-то мирно договориться?

 — Шеварднадзе предлагал поговорить, но я требовал — прежде его публичное извинение перед нашим народом за геноцид. Извинения не было.

Потом уж Саакашвили пытался меня купить. В январе 2003 года он прислал сюда трех чиновников, которые предложили мне 20 миллионов долларов и просили взамен или отказаться от должности президента, или переориентировать свой народ от России в сторону Грузии. Я, конечно же, отказал им жестко. Как потом выяснилось из надежных источников, Саакашвили отправил мне не

20 миллионов, а 50! Но вороватые эмиссары, видно, еще по дороге в Цхинвал поделили между собой по 10 миллионов на брата.

В то же время, отказавшись от взятки, я просил тех посланников передать Саакашвили, чтобы он не торопил события. Что у нас лично с ним нет вражды, так как его руки на то время не были запачканы осетинской кровью. Что он может воспользоваться этой ситуацией для сближения наших народов.

Но скоро Саакашвили совершил у нас подлую провокацию. Я тогда удивился трусости этого человека и сделал для себя определенные выводы. Меня попросили российские миротворцы разрешить Саакашвили проехать через Цхинвал во временно оккупированные грузинские села на территории Южной Осетии. Я согласился. Но он изменил маршрут и зашел в центральный универмаг в Цхинвале, зная, что там торгуют грузины. Саакашвили сопровождали наш СОБР и лично министр МВД. Когда Саакашвили открыл там, в универмаге, митинг, наш министр МВД предложил ему немедленно покинуть здание. Он не послушал. Тогда СОБР мгновенно разоружил его охрану и приставил ко лбу каждого человека ствол автомата. Эта картина так перепугала Саакашвили, что он, когда суетно садился в свой джип, перепутал ручку двери с подножкой машины. То есть он согнулся в три погибели и стал резко дергать на себя подножку автомобиля, не понимая, почему не открывается дверь. А с учетом того, что он человек высокий, эта его поза, можете представить, какой вызвала смех у нашего СО
БРа. После он даже не поехал в грузинские села, где его ждали. И вот этот факт меня насторожил больше всего. Когда столь трусливый человек обретает большую власть, стоит ждать от него изощренной и непредсказуемой подлости, что и показали события.

Грузины крыли матом отцов-командиров

 — Саакашвили посылал на вас войско еще в 2004 году. Как тогда удалось отбиться? 

 — Тогда, тоже во время Олимпиады, начались нападения. Саакашвили подтянул войска к границам Южной Осетии. Начиная массированный обстрел, они попытались занять высоты над Цхинвалом. Были среди этих подразделений и международные террористы, что осели в Панкисском ущелье. На мои воззвания грузинская сторона поясняла, что стреляют… неподконтрольные им подразделения. Мы долго не отвечали на огонь, но упреждали об ответных действиях. И когда начался шквальный обстрел города, мы ударили из тяжелых орудий. Как узнали из радиоперехватов, противник сразу же понес ощутимые потери. Мне стали звонить из всех грузинских сел, временно оккупированных на нашей территории, заявляя, что они готовы идти с Кокойты не только в Россию, но хоть на Северный полюс. В то же время грузинская армия попыталась прорваться в Цхинвал, но была разбита на подступах.

По радиоперехватам мы поняли, что в грузинской армии образца 2004 года не было не только дисциплины, но и элементарного уважения к начальству со стороны подчиненных. Потому что в ответ на приказы командования держать позиции любой ценой подчиненные крыли своих командиров и президента Саакашвили таким отборным матом, словно это не армия, а пьяный колхоз. 

 — Почему вы уволили после августовской войны министра МВД и министра обороны?

 — Потому что они провалили многое. Я только слышал от них бравые доклады, что там все заминировано, там оборонительные сооружения приведены в порядок. На деле же все оказалось блефом. Я за неделю до агрессии пошел проверять оборону, когда уже было видно, что Грузия готовится к нападению. Я сам подгонял бойцов крепить сооружения. Спасибо предыдущему министру обороны Лаптеву Сергею Ивановичу. Вот что он заложил в подготовку нашей обороны, это и сработало.

На самом танкоопасном направлении не было заминировано. Мне только 8 августа, когда по этому участку двинулись их танки, министр обороны объяснил, что грузинские снайперы не давали возможности тут минировать. Я бросил на это направление моего старшего брата, племянника, моих боевых друзей. Они и задержали там грузинскую бронетехнику и еще много сделали для эвакуации людей.

Хочу больше сказать. Когда в начале августа я принял решение эвакуировать детей, многие восприняли это неоднозначно, стали докладывать в Кремль и ругали меня как паникера. Вот, осетинские беженцы на территории России! Послушайся я их тогда, сколько бы мы детей потеряли!

Чтобы усыпить нашу бдительность, Саакашвили за 4 часа до начала агрессии объявил об одностороннем прекращении огня и выдал признания в любви к осетинскому народу. За 2 часа до агрессии грузинские миротворцы покинули свои посты. Вместе с ними ушли и наблюдатели ОБСЕ. Когда по спящему городу ударил шквальный огонь, я, будучи в доме правительства, вышел на штаб миротворческих сил. Они пытались связаться с грузинской стороной, но те ответили только минут через 40, объявив, что приступили к наведению конституционного порядка в стране и штурмуют город Цхинвал. Только тогда я приказал ударить по их позициям. Мы опять, как в 2004-м, первыми же залпами нанесли им ощутимые потери, что было видно по радиоперехватам. Но на этот раз грузины открыли безжалостный огонь по позициям российских миротворцев. Миротворцы в иных районах не выдержали натиска и оставили позиции, отчего наши части там попали в окружение. Да и сами миротворцы оказались заперты. Мы отбили два штурма на город, и к утру я приказал эвакуировать все мирное население. Я также запросил российскую сторону помочь огнем авиации. Больше ничего не просил. Потом уж, когда стали видны огромные жертвы среди гражданского населения, а натиск грузинской армии все усиливался, я обратился к Президенту России с просьбой ввести войска на нашу территорию.

Почему грузинские спецназовцы стояли на коленях в Цхинвале?

 — Сам я выдвинулся из дома правительства с отрядом в 22 человека, — продолжал рассказывать президент Кокойты. — Мы заняли оборону вокруг стратегического моста на пути 58-й армии недалеко от грузинских позиций. Через какое-то время на мост стали заходить самолеты, раскрашенные в бело-сине-красные цвета. Такова грузинская хитрость. Сделали один круг, второй, и мне, военному человеку, стало ясно, что это бомбометание. Крикнул ребятам разбегаться в укрытия! А самолеты начали сыпать бомбы. Благо, что по мосту промазали. Но разрушили два дома, где я сидел буквально 15 минут назад. Там остались прокурор республики и один замминистра, которые успели броситься в водопроточную трубу, тем и спаслись.

После к городу прорвались 27 танков и пехота как раз на том направлении, где не заминировал бывший министр обороны. Девятого они заняли часть города, о чем мы имеем сейчас обилие съемок с сотовых телефонов, как грузинские вояки разъезжают по улицам нашей столицы. Все эти съемки изъяты с телефонов убитых грузинских солдат. Их убили наши ополченцы. Российская армия сражалась только на подступах к городу. Грузинские вояки оказались очень слабы духом. Как только они встречали достойное сопротивление, тут же бежали, бросая оружие.

Есть их же съемка, как они пытали нашего раненого бойца Газаева. Заставляли его встать на колени, а он показывает им на телефон две фиги. Этим они хотели отомстить нам за прошлые события, когда мы захватили их спецназ без единого выстрела — 49 человек. Привезли их тогда на центральную площадь Цхинвала. Есть известные кадры, которые обошли весь мир, где грузинские спецназовцы стоят на площади на коленях. Их мы потом всех отпустили. Но все они были уничтожены грузинским министром обороны Кезерашвили. Меня упрекали: почему грузинские спецназовцы стояли на коленях на площади?! Но мы видели и кадры из Ирака, как таким же образом американцы обходились с мирными жителями. К тому же грузины уже настолько ударились во все западное, что совсем позабыли русский язык, и, когда им скомандовали садиться, они почему-то встали на колени. Видно, тоже насмотрелись этой хроники из Ирака… Когда мы допрашивали этих военных, то они очень добрым словом поминали Бурджанадзе, которая заявляла, что у нее два сына и одного она направит воевать в Абхазию, другого — в Южную Осетию. Вот у меня три сына, но я им не желаю войны. Я сам воин, но хочу, чтобы они у меня созидали, строили вместе с теми же грузинами.

 — Что потом стало с Газаевым, который не встал на колени?

 — Там на кадрах они его еще ранят в бок и грозят убить. Но он все равно не встает на колени. И они его расстреляли… К слову сказать, этого парня воспитывала бабушка. Наша молодежь настолько героически показала себя в этой последней войне, что я даже не ожидал. Если бы не высокий профессионализм командующего Северо-Кавказским военным округом Макарова Сергея Афанасьевича, пришлось бы нам тяжко. Благо, что настоящие воины от Российской армии, солдаты и офицеры, показали себя здесь истинными героями. Я видел их в деле и горжусь тем, что сражался бок о бок с такими людьми.

 — Ваши родители как пережили войну?

 — Родителей моих вывезли во Владикавказ. После боевых действий я к ним приехал.

Сестра сказала, что отец не встает уже несколько дней и ни на что не реагирует. Отец всю жизнь работал на стройке, 50 лет стажа. Человек закаленный, подвижный, а тут слег и как неживой. Я обнял его: что с тобой, папа? А он никакой. У меня слезы закапали ему на щеку. И тогда он открыл глаза, смотрел, смотрел на меня и как зарыдал. А потом спрашивает: сынок, а мы не опозорились? В Осетии не будут проклинать наш род за то, что случилось? Нет, говорю, папа. Мы все сделали правильно. А грузины, спрашивает, сильно город разбили? Сильно, говорю, но мы их выгнали и с русскими до Гори дошли. Он опять рыдает: мы действительно правы? Правы, говорю, отец. Война есть война, и я сделал для своего народа все что мог.

 — Почему вы поменяли фамилию с Кокоева на Кокойты?

 — В разгар национализма в Грузии они упрекали нас, вот вы даже свои фамилии по-русски пишете. Русские вам запрещают называться по-осетински. Вот в пику тому я и решил вернуться к нашей исторической фамилии — Кокойты.

 — Почему грузины обстреляли российских миротворцев? Разве они не понимали, что это уже нападение на Россию и что будет ответный удар?

 — Не понимали. Сколько уже миротворцев российских погибло. Но раньше им все провокации с рук сходили. Потому они думали, что сойдет и сейчас.

 — Как полагаете, если бы грузины не убили наших миротворцев, Россия вмешалась бы в эту войну?

 — Безусловно, вмешалась бы. Ныне в Москве уже не то руководство, которое бы все стерпело. Только вмешательство России, а после признание ею нашей республики спасло югоосетинский народ. Это уже гарантия, что войны больше не будет. Люди теперь вкладывают деньги в Южную Осетию. Строят. И мы никогда не забудем наших спасителей. Сейчас очень много обращается к нам людей, особенно молодежь, с предложением, чтобы центральную улицу Цхинвала, которая носит имя Сталина, назвать улицей Дмитрия Медведева, а другую центральную улицу мы назовем улицей Владимира Путина. Чтобы помнили…