Российский бизнесмен Евгений Чичваркин, заочный арест которого санкционировал недавно суд, может пополнить ряды людей, которых ищет Интерпол. О том, как их ищут, корреспонденту «Известий» Владимиру Демченко рассказал глава российского Национального центрального бюро (НЦБ) Интерпола Тимур Лахонин.

Чичваркина пока не ищем

вопрос: Тимур Анатольевич, самый громкий случай последнего времени, непосредственно касающийся работы вашего бюро, это скоропостижный отъезд бизнесмена Евгения Чичваркина за границу. Вы уже идете по его следу?

ответ: На сегодняшний день Чичваркин в международный розыск не объявлен. Я вам расскажу общую схему. Прежде чем объявить человека в розыск, мы должны получить определенный пакет документов. Как правило, на их сбор уходит некоторое время. Как только все документы поступают к нам, мы можем разослать информацию в течение нескольких минут. Это делается через коммуникационную систему Интерпола I-24/7 (Interpol, 24 часа в сутки 7 дней в неделю). Информация одним циркуляром рассылается во все страны и в Генсекретариат Интерпола. И после этого, если человек пересекает границы, его, как правило, задерживают. Иногда есть основания полагать, что он где-то в Европе, но точнее мы не знаем. Тогда сужаем регион розыска, ищем его в определенной стране или в европейских странах (в зоне 2 по классификации Интерпола). А иногда вообще о местонахождении ничего не известно, кроме того, что в России его нет. В этом случае ищем по всему миру. Когда человека арестовывают, начинается так называемый период предэкстрадиционного ареста (в разных странах он может длиться от 18 до 40 дней), в течение которого Генеральная прокуратура Российской Федерации должна успеть передать запрос на его экстрадицию. Нередко для этого также используются каналы Интерпола. А уж выдавать  — не выдавать решают судебные органы той страны, где человек арестован.

в: То есть задержание еще не гарантирует, что нам его выдадут?

о: Конечно, нет. Березовского, например, когда он в Грузию приезжал, сначала формально задержали, а потом отпустили. Это, дескать, не Березовский, а Платон Еленин.

Поэтому даже если мы начнем искать того же Чичваркина, совсем не факт, что он будет быстро возвращен в Россию. Если он, например, в Великобритании, то это может быть довольно проблематично. За последние годы мы из Лондона не получили ни одного человека. Там целый ряд лиц скрывается, думаю, не надо перечислять их.

До Голливуда еще далеко

в: Если вернуться к Чичваркину, вы же наверняка знаете, где он… Ведь наверняка информация о пересечении им границы у вас есть?

о: Ничего подобного. Его передвижение будет отслеживаться только после объявления в розыск. А вы думали, что все пересечения границы фиксируются и заносятся в базу? Это не так. Пограничники прежде всего проверяют, не подделан ли паспорт и не находится ли человек в розыске. А информация о миллионах туристов, которые каждый день уезжают и приезжают, во многих странах, в первую очередь в Евросоюзе, не фиксируется.

в: Странно… Если судить по голливудским боевикам, то Интерпол — это такое всевидящее око… Стоит кому-то где-то кредитную карточку в банкомат вставить — и где-то уже высвечивается его фотография и все данные…

о: Кинематограф всегда идет впереди реальности (улыбается). Скажу так: мы к таким возможностям стремимся, постоянно совершенствуем техническую базу. И весь Интерпол, и наше бюро. Уже снабдили 39 российских филиалов НЦБ Интерпола системой прямого удаленного доступа к базам данных Интерпола. Благодаря этому в прошлом году мы проверили почти полтора миллиона объектов учета — в четыре раза больше, чем в 2007-м. Скоро будем внедрять учеты образцов ДНК. Но до Голливуда, конечно, еще очень далеко.

в: С остальными странами, кроме Великобритании, отношения нормальные?

о: В большинстве случаев полное взаимопонимание. В прошлом году России из 23 стран выдали 58 человек — это почти в два раза больше, чем два года назад. Из России в страны дальнего зарубежья было выдано поменьше — около 20 человек. Но это не потому, что мы плохо работаем. Просто к нам меньше бегут, и чаще всего это наши «соседи». Вот самый свежий пример: 11 января мы от финских коллег получили информацию о розыске лица, а уже через 10 дней его в Санкт-Петербурге задержали.

в: А наши преступники куда в основном бегут?

о: В основном это благополучные европейские страны, оттуда главным образом выдачи и идут. Германия очень активно выдает, Испания. А вот Швеция попала в категорию «сложных» стран. Троих за последние два года не выдали. Считают, что мы их преследуем по политическим мотивам. А они обвиняются в совершении терактов в Чечне. Хотя в конце прошлого года одного субъекта нам шведы отдали. Но это чистой воды уголовник, им зацепиться было не за что. А вообще нам выдают преступников даже такие страны, как Ливан, Ирак. За Россией сейчас 1248 человек в международном розыске.

в: В Ирак-то кому взбрело в голову бежать?

о: Да мошенник один, далеко не первое лицо в криминальном мире. Сложная была экстрадиция, учитывая обстановку в этой стране. А вообще бегут по всему миру. Даже в Южную Африку, Австралию и Латинскую Америку. Пару лет назад нам вернула разыскиваемого Доминиканская Республика, в прошлом году — Эквадор. Стран -членов Интерпола становится все больше. На Генассамблее в Санкт-Петербурге приняли 187-ю страну — Ватикан. Не улыбайтесь… Понятно, что в Ватикане вряд ли кто будет скрываться. Но у них тоже есть преступники и преступления, и они весьма заинтересованы в получении доступа к учетам Интерпола. Проблема в том, что далеко не со всеми странами у нас есть договоры о выдаче. Приходится задействовать другие механизмы, и это здорово осложняет работу. Но в принципе «достать» преступника можно откуда угодно. Ни одна страна не хочет и не будет держать у себя «чужих» преступников.

Арестовывается каждый пятый

в: Наше членство в Интерполе оправдано? Ведь это стоит около полумиллиона евро в год. Не проще ли по тем же двусторонним договорам работать?

о: А чем измерить эффективность? Количеством арестованных за рубежом и возвращенных в Россию преступников? За годы работы их было возвращено около 400, примерно 100 человек сейчас арестовано за рубежом и ждут своей участи. По статистике Генсекретариата, арестовывается каждый пятый разыскиваемый по каналам Интерпола преступник, обнаруживается каждое десятое похищенное произведение искусства. Но любая цифра относительна. Кого-то эти цифры впечатлят, а кто-то скажет: «Ерунда!».

Я считаю, что нам нужно как можно глубже интегрироваться в эту международную систему. Она помогает реализовать принцип неотвратимости наказания преступника, к которому мы все стремимся. Пусть через 5, через 10 лет, но преступник должен быть задержан. Нужно, чтобы каждый сотрудник МВД знал, какие возможности дает Интерпол, умел работать по правилам этой организации. Это должно стать элементом культуры оперативной деятельности. В 2007 году во Всероссийском институте повышения квалификации в Домодедове при поддержке Интерпола мы создали региональный учебный центр, где обучаем наших сотрудников и полицейских из ряда зарубежных стран работе по каналам Интерпола.

в: А может быть такое, чтобы к нам приехали, например, американские полицейские и у нас искали своих преступников? А мы у них…

о: Нет, в каждой стране работает своя национальная полиция. У нас порядка 30 стран имеют в посольствах полицейских атташе. Но они занимаются только обменом информацией. Осуществлять оперативно-розыскную деятельность на чужой территории не может никто. Иностранные полицейские могут по предварительной договоренности принять участие в совместной операции, например, с нашим МВД. Так, с немецкими коллегами проводились такие мероприятия под условным названием «Граница» по розыску похищенного автотранспорта. Но сами они действовать у нас не могут.