Погромы в Молдавии, беспорядки в Таиланде, противостояние в Грузии… Откуда она берется? Ученые пытаются дать ответ

Погромы в Молдавии, беспорядки в Таиланде, противостояние в Грузии… Часто политические столкновения имеют ту же природу, что и банальная драка или семейный скандал. В их основе лежит социальная агрессия. Откуда она берется? Ученые пытаются дать ответ на этот вопрос. Есть немало подозреваемых, однако, ни одного фактора, признанного настоящим виновником агрессии.

Подозреваемый 1-й: гены

Итак, начнем наше расследование. Первыми подозреваемыми в порождении человеческой агрессии оказываются гены. Речь «научного прокурора» может звучать примерно так: «Люди сами по себе невиновны. Да, они дерутся, воюют, устраивают уличные беспорядки. Но они — всего лишь социальные животные, и нам остается отправить на скамью подсудимых наши инстинкты…»

Говорят, накануне Второй мировой войны Альберт Эйнштейн как-то спросил у Зигмунда Фрейда: есть ли у войн какие-то подсознательные, иррациональные причины? Классик психоанализа подумал и ответил: в истории человечества вообще нет ни одной войны, имеющей разумные причины. Напротив, в основе всех войн лежат самые примитивные инстинкты агрессии и разрушения, а вот все формально заявленные причины — расовые, экономические, религиозные, идеологические — всего лишь словесная шелуха, красивая обертка, призванная замаскировать приступы страха, агрессии и склонности к насилию и убийствам.

Действительно, человек относится к числу самых агрессивных представителей живого мира. Не так уж много существ, готовых проявлять столь яростную агрессию к своему же виду. При этом готовность убить биологического собрата часто совсем не связана с выживанием, спасением от голода или завоеванием самки.

Человек попал в ловушку собственного, не слишком боевого тела. Как утверждают ученые-этологи, есть четкая закономерность: чем более сильными средствами убийства — зубы, когти, яд и т. д. — обладает животное, тем больше у него существует запретов на внутривидовую агрессию. Например, неядовитые ящерицы в схватке могут куснуть неприятеля за шею. А вот ядовитые змеи, к примеру, гремучники, выясняя отношения, не смеют раскрыть пасть — природные ограничения не позволяют применения яда к ближнему своему. Змеиные поединки бывают настолько корректны, что зоологи долгое время не могли отличить их от брачных танцев.

С точки зрения естественного «оружия», человек откровенно слаб. У нас вместо когтей сплошной маникюр, наши клыки едва справляются с поджаренной отбивной, а о яде можно говорить только в переносном смысле. Соответственно, природа сняла с нас многие запреты. Но она не смогла учесть самого грозного оружия человека — мозга. Благодаря ему люди освоили дубинки, ножи, копья и так далее, вплоть до ядерного оружия.

Какой в этом случае может быть мера наказания, то есть средство снижения агрессии? Раз инстинкт насилия невозможно вычеркнуть из наших генов, значит, нужно направить его в более приемлемое русло. Одним из способов выпускания пара является спорт. Другим вариантом может быть имитация реального объекта агрессии, например, резиновая кукла, которую сотрудники могут всласть поколотить. Но самое главное — не дать агрессии накопиться. Лучше пусть недовольные массы каждую неделю устраивают шумные демонстрации протеста, чем будут терпеть годами, а потом устроят революцию с тысячами убитых…

Подозреваемый 2-й: биохимия

…С места поднимается адвокат-биохимик: «Уважаемые господа! Я прошу не обвинять во врожденной драчливости все человечество целиком. Каждый организм уникален, по крайней мере, гормональная система у всех разная».

Сейчас установлено, что есть как минимум один гормон, который снижает уровень агрессии — серотонин. Это показали и лабораторные эксперименты, и исследования, проведенные среди преступников: у тех, кто был осужден за насильственные преступления, этот гормон вырабатывался хуже.

Вполне вероятно, что обеспечивать более дружелюбное поведение могут и другие гормоны, например, окситоцин и дофамин. То есть опять виновата наследственность, точнее, конкретные гены, влияющие на синтез тех или иных веществ.

Один из биологических факторов, который связан с агрессией у мужчин, уровень тестостерона. Тестостерон мужской половой гормон, отвечающий за мужские характеристики организма; у обезьян он связан с агрессией. Недавние исследования показали, что у человека высокий уровень тестостерона приводит к более сильной агрессивности. В одном крупномасштабном исследовании участвовали более 4 400 мужчин ветеранов США. Им давали разные психологические тесты, часть из которых провоцировали агрессивность; а также брали кровь на анализ, чтобы определить уровень тестостерона. У испытуемых с большим уровнем тестостерона агрессивное поведение оказалось более выраженным.

Некоторые вещества, способствующие буйному поведению, попадают в наш организм извне. Самое известное из них — алкоголь. Думается, здесь не нужно приводить статистические аргументы. Есть гипотеза, что полипептиды, содержащиеся в мясе, усиливают агрессивность, а содержащиеся в молоке — наоборот, снижают.

Что с этим делать, не совсем понятно. Пока, вроде бы, никто не пытался бороться с бунтами и революциями с помощью молочной диеты или лечить потенциальных убийц и хулиганов инъекциями серотонина.

Подозреваемый 3-й: культура

В зале суда над агрессией появляется «новый прокурор». «Я ничего не знаю о генетике и биохимии. Может быть, они соучастники. Но главный преступник — это наша культура: фильмы, книги, школа».

Возьмем в свидетели обычного украинского подростка. Он приходит домой и включает телевизор. Там боевики, сплошь напичканные трупами. В них положительный герой может запросто дать кому-нибудь по физиономии, ни секунды не задумываясь о том, насколько мотивирован этот агрессивный акт. Такова модель: любая проблема может быть разрешена с помощью насилия.

Альтернатива телевизору — компьютерные игры, спектр довольно широк, от «стратегий», где нужно завоевывать соседние государства, до жестких «стрелялок», в которых можно запросто отрубить прохожему голову, а потом поиграть ею в футбол. Влияние виртуальной агрессии на реальную доказано не одним десятком научных экспериментов и действительных случаев.

Кто-то из зала нашего научного суда уже кричит: «Давайте запретим показывать проклятые голливудские боевики и введем возрастные ограничения на игры!». Этот оратор вспоминает старые добрые советские времена, когда сознание детей не было испорчено западной заразой… Зря он вспоминает. Насилия в советской культуре было ничуть не меньше. Только вместо терминаторов по экранам и страницам бегали партизаны.

Рассказывают, что во время чеченской войны некоторые сепаратисты называли российские федеральные войска «немцами». То есть советская модель «борьбы за свободу родного края» оказалась даже для чеченцев более убедительной, чем, допустим, лозунги борьбы с неверными.

Но вернемся к нашему свидетелю — среднестатистическому украинскому подростку. Утром он отправляется в школу. По идее, там его должны обучить любви к ближнему и умению сдерживать агрессивные импульсы. Но стоит открыть учебник истории, и война польется на его сознание рекой, ведь она пронизывает весь курс, от Древнего Египта до американского вторжения в Ирак. Увы, школьная программа навязывает стереотип: чтобы стать частью истории, нужно совершить какое-нибудь смертоубийство: отправиться войной на соседа, уйти в партизаны, свергнуть власть и т. д.

Приговор в этом случае может свестись к одному очень неприятному слову — цензура. По крайней мере, демонстрацию образов насилия нужно ограничивать сильнее, чем, допустим, эротику.

Подозреваемый 4-й: кризис

Новый подозреваемый знаком всем. Это экономический кризис. Выглядит он неприглядно: инфляция, безработица, сокращение зарплат. Вслед за ними идет то, что на языке официальных документов называется «ростом социальной напряженности»: межличностные конфликты, рост преступности, уличные беспорядки.

Недавнее исследование, проведенное по заказу Всемирного экономического форума, показывает, что в большинстве стран мира уровень политической стабильности за последний год заметно упал. Даже в тихих и благополучных европейских странах можно ждать взрыва.

Более того, сам внешний вид упадка и разрухи стимулирует агрессивное поведение граждан. В 1982 году криминологи Джеймс Уилсон и Джорж Келлинг описали этот феномен в своей статье: „Если в здании разбито окно, и его никто не чинит, скоро все окна в здании будут разбиты…“ Так родилась „Теория разбитых окон“, которую позднее экспериментально доказала группа ученых под руководством Кееса Кейзера из голландского Университета Гронингена. Так, к примеру, социологи Голландии убедились, что на грязной улице прохожие не только начинают еще больше мусорить, но и нарушать правила дорожного движения, красть, чаще вступать в перепалки, доходящие до драк.

Приговор выносится единогласно — сгладить все социальные шероховатости экономического спада и как можно быстрее прекратить сам спад.

Подозреваемый 5-й: антикризис

Представим, что кризис под руки выведен из зала суда. И его место на скамье подсудимых занимает куда более симпатичный персонаж. Он прилично одет, розовощек, у него бумажник, набитый купюрами. Это — выход из кризиса.

Многие социальные психологи уверены, что само по себе падение уровня материального положения или ущемление прав не так сильно провоцируют агрессию. Куда более значимым оказывается состояние, которое ученые называют относительной депривацией. Это означает, что человек оценивает свое положение не по абсолютной шкале, а сравнивая с тем или иным идеалом. И когда обнаруживается, что это расхождение велико, вот тут-то начинаются бунты и беспорядки.

Представьте себе разгар кризиса. Газеты пестрят паническими заголовками. Всерьез обсуждается вопрос суверенного дефолта. Гражданину начинает мерещиться чуть ли не голод. Он сравнивает свое положение с реальностью. И получается не так уж и плохо. Да, доходы упали в два раза, но в холодильнике есть еда, дети хотят в школу и так далее.

Теперь представьте, что этот дурацкий кризис закончился. Пресса твердит об экономическом росте. Политики обещают чуть ли не райскую жизнь в ближайшую пятилетку. И человек думает, раз все так хорошо, найду-ка я себе работу с окладом в два раза больше. Ищет. Не находит. Другой решает, раз кризис в области недвижимости завершился, и реклама ипотеки висит на каждом столбе, куплю-ка я себе квартиру. И, опять-таки, облом, или, выражаясь по научному, — фрустрация.

„Человек испытывает депривацию, если он безнадежно лишен чего-либо,… но только тогда он может считаться фрустрированным, когда он уже предвкушал удовольствие от обладания объектом своего желания, но его ожидания не сбылись“, — писал американский психолог Леонард Берковиц. В одном из экспериментов дети, у которых нет и вообще не было игрушек, с гораздо меньшей вероятностью будут вести себя агрессивно, чем те ребятишки, у которых игрушки отняли или пообещали их купить, подарить, а затем отказали.

Классический пример этой относительной депривации — негритянские бунты в США в 60-х годах прошлого века. Ученые посмотрели статистику и убедились, что беспорядки с требованиями предоставления равных прав черным и белым возникали чаще в тех штатах, где десегрегация шла быстрее.

Приговор: власть должна быть готова контролировать ситуацию не только во время кризиса, но и после выхода из него. И, конечно же, следить за выполнением своих обещаний.

Подозреваемый 6-й: погода

Суд над агрессией продолжается. Список подозреваемых растет с каждым новым научным исследованием. Причастными к преступлению оказались и родительское воспитание (кто из мальчиков не слышал от отца: „Что ты ноешь? Дай обидчику сдачи, сынок!“), и сексуальная неудовлетворенность (эрос перешел в танатос), и сам факт присутствия оружия (эксперименты показывают, что простое нахождение в поле зрения даже игрушечного пистолета увеличивает агрессивность испытуемых).

Судьи устало глядели за окно и размышляли о наступившей жаре. Вдруг судебные приставы со степенями в области социальной психологии схватили эту самую жару и потащили на скамью подсудимых.

 — Изучая ситуацию в шести североамериканских городах, мы пришли к выводу, что в жаркие дни наблюдался резкий скачок правонарушений, — рассказал „Профилю“ доктор психологических наук, профессор мичиганского Хоуп-колледжа Дэвид Майерс. — Причем в Северном полушарии на рост преступности влияют не только отдельно взятые жаркие дни, но и жаркие сезоны года. Мой коллега Андерсон и группа ученых пришли к выводу, что если климат в США станет всего на 2 градуса теплее, то агрессивные поведенческие реакции могут увеличиться до 50 тысяч случаев ежегодно.

Доктор Майерс считает, что жара — это самый серьезный раздражитель нервной системы среди всех прочих внешних факторов. Его коллега Уильям Гриффит сравнивал результаты собеседования, которое он проводил с двумя группами студентов. Одни находились в комфортных условиях, другие расположились в комнате с температурой выше 32 градусов. Студенты, мучившиеся в душном помещении, чувствовали себя уставшими, отвечали агрессивно и были более враждебно настроены по отношению к незнакомым людям. После проведенного эксперимента возник вопрос: действует ли одинаково жара на людей в лабораторных условиях и просто на улице? Жара повышала уровень раздражительности у людей и вне стен лаборатории. Например, водители в штате Аризона, в автомобилях которых отсутствовали кондиционеры, в жару чаще без необходимости пользовались клаксоном.

Приговор „климатической“ агрессии ясен: кондиционеры, прохладный душ, снижение активности в самые жаркие часы дня.

И все же, несмотря на генетически обусловленную агрессивность, гормональные бури и внешние раздражители, у человека, как и у всех высших животных, инстинктивные схемы агрессии контролирует кора мозга, а значит, большое влияние имеет опыт. Так, выращенная в лаборатории крыса, никогда не убивавшая мышей, может жить спокойно в одной клетке с мышью. Но когда ученые попробовали простимулировать ее гипоталамус слабыми разрядами тока, крыса бросилась на свою соседку и убила ее так же точно, как это сделала бы дикая крыса — жесткий укус в шею, разрывающий спинной мозг. Стимуляция, видимо, запускает до этого дремавшую врожденную реакцию убийства. А вот у обезьян агрессивное поведение уже не удается вызвать автоматически — стимуляцией гипоталамуса, оно зависит от ее окружения и прошлого опыта. При эксперименте, подобном проведенному с крысой, низкоранговая обезьяна ни на кого не бросалась, а, наоборот, съеживалась. Очевидно, „предохранитель“ так же работает и у людей. Хотя мы и оснащены нервными механизмами агрессии, их активация обычно находится под контролем коры, кроме случаев повреждения мозга. Поэтому хорошее воспитание, чистые улицы, стабильность и условия для роста в нашем обществе вполне могут обеспечить относительно мирное существование людского сообщества. Даже в сильную жару.

Светлана ТАРАСЕВИЧ, Григорий КВАСНЕВСКИЙ (Профиль, № 19,