«Вклад» Прибалтики в парадоксы Европы

Явка действительно оказалась самой низкой за всю историю выборов в Европарламент – 43% против 62% на первых выборах (1979). Если бы не принудительное голосование в 4 странах ЕС (Бельгии, Греции, Кипре и Люксембурге), то апатия избирателей обозначилась бы

Выборы в Европарламент подтвердили прогнозы политологов, предсказывавших низкую явку избирателей и парадоксы «протестного голосования», связанные с мировым кризисом.

Явка действительно оказалась самой низкой за всю историю выборов в Европарламент – 43% против 62% на первых выборах (1979). Если бы не принудительное голосование в 4 странах ЕС (Бельгии, Греции, Кипре и Люксембурге), то апатия избирателей обозначилась бы еще более удручающей цифрой. Дальнейшее снижение явки избирателей может рано или поздно привести к «кризису легитимности» Европарламента, полагают европейские эксперты.

Итоги волеизъявления показали (и это, пожалуй, является главным парадоксом выборов), что в Европарламенте 7-го созыва заметно усилились позиции «евроразрушителей» – скептиков, критикующих антикризисную политику объединенной Европы. Также усилились экстремистские ультраправые и маргинальные партии и движения, идущие под националистическими, антииммигрантскими, антиисламскими или экзотическими лозунгами. К самым последним можно отнести Европейскую партию любителей пива или шведскую Партию пиратов.

Представители праворадикальных партий прошли в ЕП в большинстве из 27 стран Евросоюза. Политологи опасаются, что увеличение доли ультраправых и маргинальных политиков в парламенте может стать общеевропейской тенденцией, отражающей разочарование избирателей «традиционными» партиями своих стран – как правящими, так и оппозиционными. Усиление позиций «маргиналов» в странах Евросоюза произошло, в первую очередь, за счет левоцентристских партий, но «пострадали» и партии власти.

На общую расстановку сил в ЕП укрепление радикалов пока не оказало заметного влияния. В целом Европарламент несколько сдвинулся вправо. Крупнейшей фракцией в нем, хоть и потерявшей более десятка мандатов, остается правоцентристская консервативная Европейская народная партия (267 мест). Вместе с естественным союзником в экономических вопросах – либералами, а также крайне правыми депутатами консерваторы будут контролировать более половины из 736 голосов в ЕП. Их основные соперники (Партия европейских социалистов) потеряли более 50 мандатов. Теперь им будет гораздо сложнее оппонировать консерваторам.

В парадоксы евровыборов внесли свой «вклад» и прибалтийские республики, общая квота которых (26 мандатов) составляет всего около 3,5% депутатов Европарламента. Общим для Прибалтики был успех оппозиционных сил и потери у правящих партий. При этом выборы в каждой из республик имели свою специфику.

Латвия выбирала 8 евродепутатов. Параллельно с выборами в Европарламент там проходили и выборы в местные органы самоуправления, что объясняет относительно высокую явку избирателей – 52,26%. Одним из парадоксов является различие результатов евро и местных выборов. Если на муниципальных выборах, которые жители страны сочли более важными, победило левоцентристское объединение «Центр согласия», то на выборах в Европарламент оно пропустило вперед новообразованный этнократический «Гражданский союз» (чего политологи не ожидали).

Обе партии получили по 2 мандата в ЕП. По одному мандату получили русскоязычная ЗаПЧЕЛ, делегировавшая в ЕП своего лидера Татьяну Жданок, центристская ЛПП/ЛП и входящие в правящую коалицию правые партии ТБ/ДННЛ и «Новое время». Как отмечают политологи, последние две партии прошли в Европарламент исключительно благодаря тому, что правительство побоялось накануне выборов сообщить избирателям о своих планах драконовского сокращения госбюджета за счет населения страны.

Чисто латвийским феноменом является тот факт, что человек, которому законодательством страны запрещено избираться в органы власти республики, в соответствии с законами Евросоюза избран в ЕП. Речь идет о бывшем первом секретаре ЦК КПЛ Алфреде Рубиксе – одном из двух евродепутатов от прорусского «Центра согласия». Таким образом, можно рассчитывать, что три депутата от Латвии в новом Европарламенте будут выступать в поддержку прав русскоязычного населения стран Балтии и других стран Евросоюза, а их, напомним, в ЕС более 6 млн человек. И если к латвийско-русскому трио присоединится прошедший в ЕП от Литвы лидер «Партии труда» промышленник русского происхождения Виктор Успасских, то в Европарламенте уже может образоваться русская группа.

Выборы в Литве также ознаменовались несколькими парадоксальными явлениями. Первое из них – рекордное падение активности избирателей. Если на прошлых выборах в ЕП явка была 48,83% (что превышало средний уровень активности по Евросоюзу), то на этот раз она составила всего 20,88% – предпоследнее место среди 27 стран ЕС. От последнего места «спасла» Словакия, где проголосовало 19,64% избирателей. Такой показатель активности литовцев возмутил президента страны Адамкуса. «Членство в ЕС для литовцев неактуально», – посетовал он журналистам.

Из 12 мест Литвы в ЕП, как и предполагалось, больше всех мандатов получили правящий «Союз Отечества – Христианские демократы Литвы» (4 места) и находившиеся у власти до недавних выборов в Сейм социал-демократы ( 3 мандата). Кроме двух вышеназванных партий в ЕП прошли: партия «Порядок и справедливость» опального экс-президента Роландаса Паксаса (2 места),   «Движение либералов», «Партия труда» и «Избирательная акция поляков Литвы» (по 1 мандату).

«Избирательная акция поляков Литвы» получила представительство в ЕП благодаря низкой явке литовцев и высокой активности поляков и отчасти русских избирателей, поддержавших «польский список» (№2 в нем – русская Ирина Розанова). Остальные 10 партий не преодолели 5% барьер.

Литовским парадоксом является то, что созданная накануне выборов в Сейм и занявшая там второе место «Партия народного возрождения» за несколько месяцев растеряла все и потерпела полный провал на евровыборах (предпоследнее место – 1,04% голосов). В целом по Литве оппозиция получила больше мандатов в ЕП, чем партии правящей коалиции. Выборы выявили и еще одну особенность Литвы, отличающую ее от западных демократий и подтверждающую ее принадлежность к постсоветскому пространству: феномен готовности руководителей политических партий бросить свои организации ради теплых местечек в Европарламенте.

В Брюссель перебираются руководители партий «Порядок и справедливость» (Паксас), Партии труда (Успасских), «Избирательной акции поляков» (Томашевский), а также два ведущих политика «Социал-демократической партии Литвы»: Бальчитис и Блинкявичюте. В целом же выборы продемонстрировали рекордную степень недоверия избирателей к политическим партиям страны.

В Эстонии единственной из трех прибалтийских республик наряду с партийными списками в евровыборах участвовали 6 независимых кандидатов. И триумфальная победа одного из них – популиста Индрека Таранда, набравшего 25,8% голосов избирателей (в 1,5 раза больше чем вся правящая реформистская партия) стала главным парадоксом выборов в этой республике.

Как и ожидалось, больше всех голосов (26,1%) получила Центристская партия Эстонии. Ей не хватило нескольких десятков голосов, чтобы получить половину из 6 мандатов, выделенных республике в Европарламенте. При этом она собрала голоса большинства русских избирателей страны и почти в два раза превзошла своего основного конкурента – реформистов, получивших один мандат в ЕП. По одному месту в Европарламенте досталось националистической партии «Союз Отечества и Республики» и социал-демократам. На фоне падения интереса к выборам в целом по ЕС сюрпризом явилась относительно высокая активность на выборах (43,9%), что значительно выше явки выборов 2004 (26,8%). Эксперты отмечают, что в республике избиратели широко использовали голосование по Интернету.

К сожалению, прошедшие выборы еще раз продемонстрировали фактическое отсутствие самостоятельной русской политики в Эстонии. Представлявшие русскую общину Объединенная левая партия и Русская партия Эстонии набрали соответственно 0,9% и 0,32% голосов – значительно меньше, чем кандидат-одиночка Дмитрий Кленский, получивший 1,8% голосов.

Для эстонских политических партий прошедшие евровыборы явились своего рода смотром сил перед предстоящими в октябре муниципальными выборами. И тот факт, что 30% голосов на выборах в ЕП получили независимые кандидаты, а не партии, свидетельствует о протестных настроениях в эстонском обществе.

В российском МИДе не осталось незамеченным усиление роли «протестного электората» в целом по ЕС на выборах в Европарламент. Тем не менее, на Смоленской площади надеются, что новый состав Европарламента «займет конструктивную позицию в отношении России и внесет свою лепту в становление подлинно стратегического партнерства между Россией и ЕС».