Москва-Стамбул — флирт закончен? Крым и Кавказ отходят к Турции?

«Политический флирт» между Россией и Турцией закончен — на это указывает ряд косвенных признаков. Во всяком случае, на страницы СМИ возвращается такой полузабытый термин, как «пантюркизм». Пока что речь идет о русскоязыч

Результатом может оказаться усиление российско-армянского военного союза против Азербайджана

«Политический флирт» между Россией и Турцией закончен — на это указывает ряд косвенных признаков. Во всяком случае, на страницы СМИ возвращается такой полузабытый термин, как «пантюркизм». Пока что речь идет о русскоязычных СМИ Крыма, где дан старт очередной «охоте на ведьм» с антитурецким уклоном. Председатель крымского Госпомрелигий Владимир Малиборский заявил недавно, что в Азовском медресе Джанкойского района велась подготовка радикальных исламистов, и некоторые его выпускники были приверженцами идеологии движения «Хизб ут-Тахрир» и ваххабизма. Эти комментарии вызвали понятное возмущение со стороны руководства Духовного управления мусульман Крыма (ДУМК): здесь подчеркивают, что «процесс обучения в Азовском медресе никогда не носил и не носит радикального характера.» Сообщившее об этой перепалке агентство E-Crimea.info изобрело «компромиссную версию»: дескать, в Азовском медресе процесс обучения действительно не носит радикального характера, но некоторые его выпускники потом вступали в радикальные группировки. Но тут же уточнило: в Крыму осуществляет деятельность турецкая религиозная группа „Нурджулар“, которая запрещена в самой Турции за стремление заменить светский строй режимом шариата. Правда, представительств фондов и учреждений, связанных с „Нурджулар“, в Крыму нет, но, как уверено E-Crimea.org, эмиссары „Нурджулар“, занятые распространением идеологии пантюркизма, могут „камуфлироваться“ под турецких бизнесменов, представителей благотворительных организаций и устанавливать неформальные контакты с крымскими татарами. К тому же молодые крымчаки уезжают учиться в Турцию, и, по словам Малиборского, „неизвестно, с какими они там сталкиваются идеологическими течениями и направлениями“, а эксперты, знакомые с процессом обучения в духовных учреждениях Турции, говорят, что, мол, в некоторых из них до сих пор присутствуют группы сторонников радикальных пантюркистских организаций „Серые волки“, „Сулейманджи“ (по данным российских правоохранительных структур, эти организации связаны с турецкими спецслужбами) и т.д.. Словом, обвинения столь туманны, что под эту „страшную картину“ можно подвести практически любую гуманитарную или коммерческую инициативу и Турции как страны, и каждого отдельно взятого гражданина Турции в Крыму в частности.

Конечно, делать далеко идущие выводы на основе отдельно взятого материала малоизвестного крымского интернет-агентства — идея не самая лучшая. Но Крым с главной базой ЧМФ — это именно тот регион, ситуация в котором служит „лакмусовой бумажкой“ отношений Москвы и Анкары. Потому как даже крымских татар выселяли отсюда в 1944 году синхронно с азербайджанцами из Ведибасара, когда Сталин, еще не закончив вторую мировую войну с Германией, но уже почувствовав „силу русского оружия“, задумал войну с Турцией и решил обезопасить армию от „неприятностей“ с тюркоязычным населением стратегически важных регионов.

А тогда уже трудно исключать, что появление пропитанного „обеспокоенностью“ по поводу пантюркизма комментария на сайте крымского агентства — это первое проявление того, что политический „флирт“ между Россией и Турцией уже закончен. И очевидно, что первым регионом, который ощутит эту геополитическую реальность на себе, станет Южный Кавказ. Где ориентиры определены еще лет этак двести назад: Армения — христианский „форпост“ на границе с Турцией, а тюркоязычный Азербайджан особого доверия не вызывает. И изрядную пищу для размышлений дает здесь тот самый прошедший в Москве саммит ОДКБ, в ходе которого было подписано соглашение о создании Коллективных сил быстрого реагирования. Подписывать, правда, пришлось пяти главам государств вместо двух — свое особое мнение высказал Узбекистан, где вновь задумываются о выходе из ОДКБ, а Александр Григорьевич Лукашенко, президент Беларуси, в Москву не приехал вообще.

В Москве, конечно, демонстрируют уверенность и оптимизм и комментируют ситуацию в стиле «7 минус 2 все равно «отлично„“. Эксперты однако напоминают: усиление военного сотрудничества — вопрос тонкий и деликатный. Потому как необходимо четко осознавать, где, кого и на каких рубежах прикрывать и какие задачи решать. А здесь с ОДКБ ситуация как минимум туманная. Демарш Беларуси — это красноречивое доказательство, что росийская инициатива на западном направлении „ушла в молоко“. Причем ситуация значительно серьезнее, чем просто попытка Москвы наказать Минск за отказ признать независимость Абхазии и Южной Осетии. Как признает обозреватель РИА „Новости“ Никита Петров, в реальности в случае с КСОР, как и раньше, в случае с единым командованием ПВО, в Минске не хотят делиться суверенитетом: „В Минске не хотят, чтобы решение о пресечении полета чужого самолета или крылатой ракеты над территорией республики, если это случится, принимали за пределами страны. Например, в Подмосковье, где может быть размещен единый Центральный командный пункт.“ Ситуация в Центральной Азии тоже непростая. Здесь есть непосредственный „фактор риска“ — те самые афганские талибы и связанные с ними местные радикальные исламисты, которые время от времени напоминают о себе, но вот десантно-штурмовые и танковые бригады, которые страны ОДКБ „жертвуют“ для КСОР — не лучший инструмент для такого рода борьбы. Остается Южный Кавказ, но „недопризнанные“ Абхазия и Южная Осетия в ОДКБ не входят. Да, у России с ними договор об обеспечении безопасности, но то, что „адресаты“ новой инициативы в лице КСОР — явно не они, сомневаться не приходится. А вот в случае с Арменией все куда интереснее. Документы о создании КСОР и разговоры о „защите стран-членов в случае военной агрессии“ — это слишком понятный в Ереване жест России в сторону своего „форпоста“.

Но тогда возникает вопрос: от кого и каким образом Россия намерена свой „форпост“ защищать? Дарья Асламова на страницах „КП“ указывает: „Армения, небольшая страна с трехмиллионным населением, все последние годы находится на положении осажденной крепости. С одной стороны напирает мощная и на генетическом уровне враждебная Турция, граница с которой до сих пор на замке. С другой стороны — линия фронта с Азербайджаном. Есть узкое окно в Иран, вполне лояльный к Армении, но враждебный к остальному миру. Ну и Грузия, до августа 2008 года служившая „дорогой жизни“ между Арменией и ее главным союзником Россией. После грузино-осетинской войны и этот канал открыт только наполовину. Армению и Россию теперь связывает лишь воздушный коридор, который, в свою очередь, целиком зависит от милостивого разрешения турецких или азербайджанских властей“. Как в таком случае силы КСОР, дислоцированные в России и Центральной Азии, будут задействованы для защиты Армении — вопрос открытый… Если, конечно, они не готовятся ударить с тыла через Дагестан и с моря через Каспий в тыл азербайджанской армии в случае возобновления боевых действий в Карабахе, в том числе и с армянской стороны.

НУРАНИ