Литва празднует 20-летие «поющей революции»

В Вильнюсе готовят Поющее поле — огромный театр под открытым небом — к фестивалю песни: Литва празднует 1000 лет литовской государственности. Между тем, 20 лет назад в борьбе за независимость песня стала важным оружием литовцев.

Хоровое пение — тысячелетняя литовская традиция. Обычно это — радостное семейное событие. Но в 1989 году в литовских песнях появилась иная тональность: вызова советской власти.

В 1989 году литовцы выразили свое отношение к режиму песней: они пели на улицах, перед парламентом и телецентром. Национальный гимн стал песней протеста: «И сыны твои на прошлом все величье строят».

Профессор музыки Витаутас Ландсбергис стал одним из основоположников нынешней независимой Литвы. В то время как «Солидарность» победила на выборах в Польше, Ландсбергис стал руководителем движения за независимость Литвы «Саюдис».

В гостиной квартиры, которая расположена как раз над его офисом члена Европейского парламента, Ландсбергис присаживается у большого концертного рояля и вспоминает музыку и события двадцатилетней давности.

«Конечно, мы знали, что все это будет очень напряженно, мы знали, что нас могут раздавить. Но мы также знали, что у нас нет другого выбора, что для Литвы настало время восстановить свою независимость, несмотря на угрозу танков», — говорит он.

Советские танки появились на улицах Вильнюса в 1990 и 1991 годах: одна из немногих попыток Кремля решить вопрос силой.

Переговоры и угрозы

Однако до танков были закулисные переговоры. Ирония ситуации заключалась в том, что Михаил Горбачев был вынужден иметь дело сразу с двумя оппозиционными силами, требующими независимости: «Саюдисом» и Коммунистической партией.

«Литва никогда не выйдет из Советского Союза, Компартия Литвы никогда не выйдет из КПСС! Так сказал Чебриков, глава КГБ», — рассказывает бывший президент и премьер-министр Литвы Альгирдас Бразаускас, который тогда возглавлял Компартию Литвы.

Понимали ли власти, что на деле происходило в Литве? Бразаускас смеется: «Они думали, что все действительно останется как есть. Даже создали комиссию по делам Балтии, в которую вошли пять или шесть членов политбюро, руководитель КГБ и министр обороны маршал Язов».

«Каждый раз нас приглашали приехать в Москву, где я садился за стол в одном конце, а они садились напротив и по два-три часа читали мне лекции, будто ребенку», — продолжает Бразаускас.

«Вам угрожали?» — спрашиваю.

«О, да! Много раз, — отвечает Бразаускас, — не только угрожали но и говорили, как именно возьмут ситуацию под контроль — с помощью армии и КГБ».

Витаутас Ландсдергис говорит о гораздо более серьезных планах Кремля в отношении литовских лидеров.

«Конечно, нас могли расстрелять, — говорит он. — Потом, когда мы провозгласили независимость, выяснилась странная вещь. Оказывается, в здании КГБ в Вильнюсе были приготовлены камеры на 20 заключенных — свежевыкрашенные с новым постельным бельем».

«Мне говорили, что камеры были приготовлены для нас, — улыбается он, — чтобы, если западные политики станут спрашивать о судьбе литовских политических заключенных, было что показать: мол, видите, все для них делаем… »

Русские литовцы

23 августа 1989 года, в 50-ю годовщину заключения пакта Молотова-Рибентропа, сотни тысяч литовцев, латышей и эстонцев взялись за руки и выстроили живую цепь, прошедшую по всем балтийским государствам.

Москве был послан недвусмысленный сигнал — независимость может стать реальностью. Эта акция была сигналом и местным лидерам — если вы поддержите независимость, люди поддержат вас.

Двадцать лет назад общий настрой был однозначным — за полный обрыв связей с Москвой. Ликвидация советской символики была весьма эффективной — в отличие от других постсоветских государств, в балтийских странах не осталось ни единого серпа с молотом. И как во многих советских республиках, этнические русские меньшинства были обеспокоены этим процессом, чувствуя, что их оставили без поддержки.

Из Литвы не было массового отъезда русских. Михаил, водитель такси, рассказал, что порой он задавал вопросы на русском и не получал ответа, но в целом у него не было проблем. Хотя надо отметить, что литовский язык он изучал в школе и говорит на нем свободно.

Для него, этнического русского, родившегося недалеко от Москвы, и двух его дочерей Литва сегодня — родная страна. Старшая дочь Михаила только что закончила медицинский факультет Вильнюсского университета, чем Михаил очень гордится. Я спросил его, в какую школу он отправил учиться своих дочерей — в русскую или литовскую? «В еврейскую, она гораздо лучше», — ответил он.

Советское наследие

И все же полувековое пребывание в составе Советского Союза не прошло бесследно. Советские фасады жилых домов напоминают о прошлом. Один такой микрорайон — Антакалнис. Здесь новые магазины, новые автомобили, но все дома — старой советской постройки. Скамейки из дворов убраны — как мне сказали, чтобы не привлекать бездомных.

В одном из домов в двухкомнатной квартире живет пенсионерка Елена Римкивицене. В свое время она приветствовала независимость Литвы, однако ей с трудом удается приспособиться к жестким экономическим реалиям.

За кофе с бутербродами она рассказывает, что живет неплохо, но побаловать себя не может. Жизнь в Литве дорогая, а ее государственной пенсии едва хватает на самое необходимое. А сейчас, во времена экономического спада, стало совсем тяжело.

В аэропорту Вильнюса я встретился с новым президентом Литвы Далей Грибаускайте, только что прилетевшей из Брюсселя. Там она работала комиссаром ЕС, а теперь пересела в кресло президента Литвы, потеряв при этом две трети зарплаты.

После европейских революций 1989 года президентами Литвы были люди с очень разными личными историями. Профессор музыки, бывший лидер компартии, а теперь вот Даля Грибаускайте. Она получала образование в Москве, США и в Вильнюсе, а в ходе выборов получила более 60 процентов голосов избирателей. О чем свидетельствует ее избрание, спросил я Далю Грибаускайте?

«Думаю, это говорит о том, что Литва наконец обрела собственных лидеров, которые здесь родились, здесь выросли, получали образование в разных странах мира, взяв лучшее из разных моделей общества», — говорит президент.

Как и все крупные события, «поющая революция» Литвы пробудила надежду, открыла границы и предоставила местным жителям возможности и риски, которые несут в себе свободный рынок и свободное общество. И хотя давнишняя ностальгия по стабильности советских времен у некоторых еще сильна, новое поколение чувствует себя частью Европы. Флаг Европейского Союза в Литве встречается чаще, чем во многих странах Европы.

Принадлежность к Евросоюзу, безусловно, помогает Литве справляться с экономическим кризисом. Внешних проявлений того, что страна переживает тяжелые времена, не слишком много — кроме, пожалуй, довольно опустевшего вильнюсского аэропорта, где продавцы, переставляющие бутылки с полки на полку в магазинах беспошлинной торговли, стали чуть ли не единственным проявлением человеческой активности. Но все при этом говорят о деньгах, ценах и рабочих местах.