Закат Америки. Кто будет править миром?

Глобализация имеет обыкновение мутировать в совершенно неожиданных направлениях. Когда пала Берлинская стена, а Дэн Сяопин объявил о «рыночном социализме», казалось, что на нас надвигается «конец истории»…

Конец истории – это не новая идея. О нем много и шумно говорили в 1919 году, когда рухнули старые европейские империи. После войны, призванной покончить со всеми войнами, многие считали, что демократия, свободная торговля и свободный рынок будут распространяться повсюду. Великая Депрессия 1930-х годов положила конец этой иллюзии.

Принятая всеми мудрость 1990-х гласила, что глобализация означает американизацию. Томас Фридман (Thomas Friedman) в своей книге «Лексус и Оливковое дерево» («Lexus and the Olive Tree») заявил о том, что у глобализации обнаружились уши Микки Мауса. Мир должен последовать этому примеру … или пострадать от последствий происходящих изменений. Америка оказалась единственной сверхдержавой, однако Билл Клинтон (Bill Clinton) с осторожностью исполнял эту новую роль Америки. Лишь немногие тогда предупреждали – в их числе Бенджамин Барбер (Benjamin Barber) (либерал) и Самуэль Хантингтон ( Samuel Huntington) (консерватор), –   что племенная рознь и культурные конфликты в конечном итоге возьмут верх над глобальной экономикой.

Как же изменилась ситуация за 10 лет! В 2000 году Россия Владимира Путина повернулась спиной к Западу и к большей части демократии. Америка выбрала Джорджа У. Буша (George W. Bush). Европа запустила в обращение свою валюту. Связанный и Интернетом бум ( dot.com boom) окончился провалом. Джихад, а также «столкновение цивилизаций», об опасности которых предупреждали Барбер и Хантингтон, взорвались 11 сентября 2001 года. Террор и антиамериканизм стали также глобальными. Агрессия Буша против Ирака отравила отношения Америки с большей частью мира.

В середине 2000-х годов Найэлл Фергюсон (Niall Ferguson) писал о «сворачивании глобализации». Фарид Закария (Fareed Zakaria) и другие стали открыто говорить о «постамриканском мире», а также о «взлете других». Относительная экономическая мощь Америки сокращалась, и уже никто не говорил о геоэкономическом Американском мире (Pax Americana). Из-за шумных восторгов 1990-х не были услышаны слова Пола Кеннеди (Paul Kennedy) из Йельского университета ( Yale), который предупреждал о том, что геоэкономика в конечном итоге диктует свои условия геополитиеу. Предупреждение Кеннеди о том, что Америка в военном отношении перенапряглась, как это происходило раньше с Испанией, Францией и Великобританией, было проигнорировано в 1990-х годах.

Глобализация в 2000-х  стала оказывать негативное воздействие на Соединенные Штаты, как и предупреждал об этом Кеннеди. Война Буша в Ираке, на которую было потрачено три триллиона долларов и в которой задействованы 150 000 военнослужащих, ослабила позиции Америки в Афганистане, а также в отношениях с Северной Кореей, Венесуэлой и Ираном. Бывший «арсенал демократии», погрузившийся в развлечения, спекуляции и потребление, выбрал путь, по которому пошли Голландия и Великобритания. Финансовый сектор Америки вырос с четырех до восьми процентов ВВП. Новое поколение неопытных предпринимателей в области недвижимости сначала забыло, а затем повторило чудовищные ошибки 1920-х годов.

В 2000-х годах Глобальная Америка уже не могла производить достаточно товаров и услуг, чтобы оплатить свои счета. Американский мир, вероятно,  закончится намного раньше, чем  многие думают. А кто же заполнит этот вакуум?

Оценивая недавно 2000-е годы, Энди Серуэр (Andy Serwer) из Times назвал их «адским десятилетием» (the Decade from Hell). История намекает на возмездие конца 1920-х – начала 1930-х годов, но на этот раз с более низкой платежеспособностью Соединенных Штатов. Буш пошел по пути Калвина Кулриджа (Calvin Coolridge), снижая налоги и пренебрежительно обращаясь с либеральным интернационализмом, хотя у Кулриджа бюджет был более сбалансированный. Однако многое по части этического климата осталось без изменений.

Серуэр возложил ответственность за катастрофы 2000-х годов на «экономический нарциссизм», а также на безответственный дух дерегуляции и плохого управления, что во многом напоминает 1920-е годы. В 1920-х пузырь в сфере недвижимости уступил место пузырю фондового рынка, а закончилось все это ужасным крахом и Великой Депрессией.

В 2000-х произошло обратное. После того, как пузырь  dot.com лопнул, Америка и Канада вступили в рецессию. События 11 сентября могли вообще все расплавить, если бы Алан Гринспен (Alan Greenspan) не сократил почти до нуля процентную ставку и не наполнил рынки более дешевыми кредитами. Непреднамеренным эффектом   этого стала попытка запуска – как от аккумулятора другой машины – рынка субстандартных ипотечных кредитов. Ослабленные финансовыми скандалами компании Fannie Mae и Freddie Mac поначалу ушли с рынка недвижимости. Тогда Wall Street устроил гонку с ипотечными кредитами, по сравнению с которой земельный бум Флориды (Florida)/Калифорнии ( California) выглядел как горсть монет, полученных на сдачу. Результат был таким же – обвал и начало Великой Рецессии.

Куда идет глобализация? Идея относительно глобальной экономики одного мира всегда сильно преувеличивалась. Канадец Алан Рагмэн (Alan Rugman) считает, что в действительности существуют три региональные экономики – Восточная и Южная Азии, Северная Америка и Европейский союз. Факты говорят о том, что Северная Америка отстает, а Китай/Индия начинают занимать то место, которое им принадлежало до 1800 года. Если посмотреть на Первую Глобальную Экономику 1500-1800 годов, то можно увидеть, что большая часть производства была сосредоточена в Китае и Индии. Турецкая Оттоманская империя доминировала на Ближнем Востоке. Мартин Жак (Martin Jacques) в своей новой книге «Когда Китай станет править миром: Конец  западного мира и рождение нового мирового порядка» (When China Rules the World: the End of the Western World and the Birth of a New World Order) провокационно замечает, что Китай, начиная с сегодняшнего дня, будет задавать тон в мировых делах. В 2030 году ВВП Китая достигнет 70 триллионов долларов, тогда как ВВП Америки будет составлять 40 триллионов долларов. Не являемся ли мы свидетелями возвращения гегемонии династии Минг (Ming), когда Чжен Хе ( Zheng He) распространил влияние Китая на Индию и даже на Африку?
Надо обратить внимание на последнюю часть этого уравнения, прежде чем окончательно списать Запад. Двадцать лет назад европейская модель была отвергнута как неэффективная и неповоротливая – не то что «компактный и эффективный»  капитализм акционеров «англосферы». Теперь мир уже в этом не так уверен.

Даже выступающий за свободный рынок журнал Economist недавно вынужден был признать, что модели очень этатистской Франции и очень корпоративистской Германии лучше перенесли Великую Рецессию, чем Великобритания. Несмотря на все аргументы евроскептиков, Европейский союз превратился в уникальное глобальное супергосударство. У Европы теперь есть президент, министр иностранных дел, единая валюта, единые паспорта, оборонная промышленность, сверхзвуковые истребители, а также международная роль по поддержанию мира.

Если и когда Соединенные Штаты начнут сокращать расходы — что совсем не обязательно должно произойти, но вероятность этого существует, — Европейский Союз, возможно, начнет заполнять образовавшийся в западном мире вакуум. Мягкая сила Европы уже весьма внушительна. В 2005 году Марк Леонард (Mark Leonard) написал книгу «Почему Европа будет править в 21 веке» (Why Europe Will Run the 21th Century). Леонард говорит о том, что туда, куда Америка направляет войска, Европа посылает инспекторов. Путем создания торговых союзов и соглашений о сотрудничестве Европа распространила свою мягкую силу на бывшую советскую сферу влияния, на Ближний Восток, Африку и даже на Латинскую Америку.

Те государства, которые хотят получить выгоду от членства в ЕС или сотрудничества с ним, получают внушительную книгу правил, и им говорят, что они должны навести в своем доме порядок. Это намного эффективнее, чем посылать морских пехотинцев. Впервые Европа говорит теперь одним голосом, она теперь тихо говорит по-фламандски голосом своего президента Хермана Ван Ромпея (Herman Van Rompuy). В последнем номере журнала Economist настойчиво подчеркивается следующая мысль: «Все мы теперь бельгийцы».

Взлет Китая, возможно, в будущем потребует более сильного лидера на Западе. Если принять во внимание реалии геоэкономики, то нельзя исключить, что таким лидером в один прекрасный момент может стать немецкий министр экономики Карл Теодор фон унд цу Гуттенберг (Karl Theodor von und zu Guttenberg) ( в настоящее время цу Гуттенберг является министром обороны Германии – прим. перев.).

Является ли прошлое ключом к будущему? Если отсчитать назад пять веков, то тогда Китай и Индия управляли глобальной экономикой. Турция занимала доминирующее положение в исламском мире. Европа тогда неожиданно объединилась под руководством молодого и динамичного Карла V Габсбурга (Habsburg Charles V), который правил, находясь в Бельгии. Карл пытался остановить экспансию ислама, защитить европейскую цивилизацию, объединить континент и создать Латиноамериканскую империю. Европа тогда имела вес в глобальной политике и сделала это не только за счет оружия, но и при помощи «мягкой силы» и дипломатии.

Если Америка придет в упадок, заполнит ли Европа этот вакуум,  частично в ответ на вызов Китая? Многие считают это маловероятным, но стоит вспомнить о том, что происходило в мире каких-нибудь 10 лет назад, когда англо-американская модель акционерного капитализма праздновала триумф (и, возможно, это было чуть-чуть самонадеянно), находясь в одиночестве на вершине славы.   А как много произошло изменений с того времени?

Не исключено, что у глобализации больше не будет ушей Микки Мауса. Возможно, что она не будет пользоваться за обедом деревянными палочками, однако весьма вероятно, что она наденет короткие кожаные баварские штаны.

Автор: Карл Мур, профессор Университета McGill, соавтор книги «Истоки глобализации» (Origins of Globalization).

Перевод: ИноСМИ.ru