Россия. Жирные волки: комментарии к новому Закону о торговле

Не помню, кто точно – то ли премьер, то ли президент – призвал не называть банкиров и прочих небедных представителей современной экономической и политической системы «жирными котами».

НЕ ПОМНЮ, кто точно – то ли премьер, то ли президент – призвал не называть банкиров и прочих небедных представителей современной экономической и политической системы «жирными котами», пишет СовРосс

Ну и не будем. Назовем проще: «жирные волки». Оно и властям нераздражительно, и точнее будет. Коты-то жрут только то, что им принесут. А волки – и сами лишнего отхватить не прочь.

Кто-то возразит: волки жирными не бывают. Так это в лесу. А если они тепло устроились в псарне, а бывшие псари перешли с хрестоматийного «ты сер, а приятель сед» на не менее хрестоматийное «чего изволите» и таскают обнаглевшим хищникам овец и баранов с ближайшей кошары?
В общем, речь пойдет о новом законе от 28 декабря 2009 года №381-ФЗ «Об основах государственного регулирования торговой деятельности в Российской Федерации», более известном как Закон о торговле.

Интересно было наблюдать за последним обсуждением законопроекта в Госдуме – частично его показывали по «Вестям-24», полностью – в Интернете. Коммунисты честно пытались выяснить, что же такое Госдума принимает? Что случилось с первоначальным текстом, почему концепция закона де-факто поменялась градусов на 180? Почему в законопроекте ничего не говорится о потребителях? Двигавшие закон «единороссы» вместо ответов уходили в астрал, откуда вещали о чем-то своем, возможно, кому-то даже и близком, но все равно непонятном. Разумеется, от такой дискуссии вряд ли можно было ожидать каких-то подвижек в пользу потребителей. Даже самую простую фразу в первую статью Закона, распространяющую его действие и на конечных покупателей, внести не удалось.
Закон, само собой, был принят подавляющим пассивно-послушным большинством. А потом – в течение нескольких дней «единороссы» и примкнувшие к ним эсеры хриплыми соловьями на всех телеканалах похвалялись тем, как им удалось окоротить торговых олигархов вообще и торговые сети в частности. Все разговоры и панегирики самим себе крутились вокруг четырех элементов.
Разберемся по очереди.

НАИБОЛЕЕ часто упоминалась такая мера, как возможность государственного регулирования цен «в случае, если в течение тридцати календарных дней подряд на территории отдельного субъекта Российской Федерации или территориях субъектов Российской Федерации рост розничных цен на отдельные виды социально значимых продовольственных товаров первой необходимости составит тридцать и более процентов…»

Кто-то из коммунистов при обсуждении этой законодательной новеллы дважды безуспешно уточнял: получается, что за год рост цен может составить до 500 процентов. Должен поправить уважаемого депутата. Те самые 30 процентов, о которых сказано в Законе, будут соотноситься не с 1 января, а с предыдущими тридцатью днями. А значит, за год допускается рост цен (при 29,9 процента каждые 30 дней) на 2309 процентов – в 23 раза. Поясню на более понятном примере: если буханка хлеба, которая 1 января стоит 20 руб., 30 декабря будет стоить 460, то торговцам ничего не будет – они уложатся в заданный параметр.
Для справки: официальная инфляция за 1992 год составила 2600 процентов, а более 2000 процентов, кажется, не обещал и Мавроди.
Разумеется, на практике подобные скачки вряд ли возможны. Тогда что же получается? Новая норма не только ничего не ограничивает, не только является формальной, но и просто издевательской. И даже провокационной.

Еще одно немаловажное уточнение. Речь идет о социально значимых товарах (хлеб, соль, молоко и т.д.), которые в терминах рыночной экономики отличаются практически абсолютно неэластичным спросом. То есть их будут покупать всегда – независимо от уровня цен. Исключением является ситуация, когда денег меньше, чем уровень цены, но с такими темпами исключение скоро может стать правилом.

Так вот, по существу, получилось, что законодатель наш, во-первых, позволил практически неограниченно повышать цены на такие товары, во-вторых, дал сигнал: повышение на 30 процентов в месяц должно считаться нормальным. Представляете, как поднимут голову коммунальщики – они-то повышают только на 25 процентов и всего один (ну, иногда два–четыре) раза в год.
Перечень отдельных видов социально значимых продовольственных товаров первой необходимости в Законе не прописан. Он будет устанавливаться дополнительно правительством Российской Федерации.

Второй (по упоминаемости) мерой «ограничения» аппетитов торговых сетей, по мнению проголосовавших за закон депутатов, стал запрет на приобретение или аренду хозяйствующими субъектами новых торговых площадей, если за прошлый год их (субъектов) доля превысила 25 процентов, в границах муниципального района или городского округа.

Здесь тоже возникают весьма недоуменые вопросы.
Да, в общем случае, в соответствии со статьей 5 Закона о защите конкуренции, доминирующим положение хозяйствующего субъекта может признаваться, начиная с 35 процентов доли рынка. Но если брать не рынок вообще, а товарный рынок (под определение которого вполне подходит и территория муниципального района, и городского округа), то действуют другие правила. ФАС должна проявлять интерес, если три субъекта контролируют более половины продаж или пять субъектов – более 70 процентов. Так как в расчет принимаются любые три или пять субъектов, то как ни крути, ограничительная доля, установленная Законом о торговле, получается больше, чем аналогичное ограничение, установленное Законом о защите конкуренции.

Обращает на себя внимание и норма пункта 4 той же 10-й статьи Закона о торговле. Здесь на первый взгляд подразумевается забота о малом бизнесе: «схемой размещения нестационарных торговых объектов должно предусматриваться размещение не менее чем шестьдесят процентов нестационарных торговых объектов, используемых субъектами малого или среднего предпринимательства, осуществляющими торговую деятельность, от общего количества нестационарных торговых объектов». Да только аналогичной нормы про стационарные объекты (не 80, конечно, а хотя бы 5–7 процентов) или про площади, примыкающие к стационарным объектам, в Законе ничего не говорится. То есть получается, что законодатели просто выдавливают представителей малого бизнеса в ларьки и тонары. Фактически – на розничные рынки. Но в том-то все и дело, что на такие рынки Закон о торговле не распространяется.

СЛЕДУЮЩАЯ информация рассчитана прежде всего на поставщиков продовольственных товаров (про другие сказали, что будут принимать позже). Это о запрете так называемых бонусов. То есть, разумеется, не о полном запрете. И не о запрете вовсе. А о разрешении устанавливать их на уровне до 10 процентов. Правда, установлен запрет на установление подобных вознаграждений в отношении социально значимых товарах. При разрешенном росте цен на них до 30 процентов в месяц такой запрет выглядит более чем странно.

Но партия крупной буржуазии, наверно, изменила бы себе, если бы не включила в текст закона дополнительные лазейки для ритейлеров. Право торговых сетей устанавливать условия отбора контрагентов непосредственно в статье 8 Закона не прописаны, но фактически оно установлено в статье 9 – в составе обязанностей торговцев (они обязаны информировать поставщика о таких условиях). Дальнейшее понятно: условия срисовываются с конкретного поставщика (своего или заплатившего неофициально), а все остальные автоматически становятся неудовлетворяющими условиям.
О том, что ритейлеры позволяют себе сегодня, можно увидеть из текста статьи 13 Закона о торговле (видно, что законопроект готовили люди, хорошо знающие предмет).
Не надо быть специалистом в юриспруденции, чтобы заметить, что часть подобных условий прямо противоречит гражданскому законодательству, другая часть – прямо или опосредствованно запрещена Законом о защите конкуренции. Тогда возникает вопрос: зачем все это включено в Закон о торговле?
А вот зачем. Оказывается, подобные условия в договор поставки или купли-продажи включать не запрещено. Их запрещено навязывать контрагенту. А уж если сам контрагент на них настаивает, то тут никаких запретов – свобода договора и точка.

И ведь снова и снова нам будут рассказывать сказки о том, что поставщики сами предлагают доплачивать и все возмещать, лишь бы попасть на полки.
Эта логика мною, например, совсем непостижима. Как вообще могло сложиться такое положение? Раньше в стране народу было больше, покупали больше (денег на все хватало), магазинов было меньше, а на каждого поставщика свои покупатели находились. Президент и премьер время от времени говорят о продовольственной безопасности (Закон других подотраслей торговли практически не затрагивает.) То есть у нас в стране должен быть недостаток поставщиков, а не ритейлеров. Если нам рассказывают, что это не так, значит, торговые сети изначально отдают предпочтение импорту.

Наконец, четвертой темой стала тема установления сроков расчетов за поставленные товары (тоже только продовольственных). В зависимости от срока годности товара установлено три ограничения по максимально возможному сроку оплаты – 10, 30 дней (количество дней отсрочки соответствует максимальному сроку годности) и 45 дней (если срок годности выше 30 дней и для алкогольной продукции). Да, при этом оговорено, что сроки оплаты применяются в тех случаях, когда соответствующее условие прописано в договоре поставки. Только, похоже, торговые сети других-то форм оплаты (предварительной или день в день) и вовсе не признают. В крайнем случае для своих в целях оптимизации финансовых потоков). Таким образом, на уровне закона фактически закреплена обязанность кредитовать торговые сети на срок до полутора месяцев, а оплату даже самых скоропортящихся товаров теперь можно спокойно затягивать на десять (рабочих, между прочим) дней, то есть на полмесяца.

Казалось бы, и нормы прямого действия, и все понятно. Да только не удержались лоббисты, чтобы их немного не уточнить – в свою пользу, разумеется. В статье 9 от этого появились два дополнительных пункта, из которых следует, что покупатель обязан произвести оплату в указанные сроки только в случае, если поставщик представит все документы, «в соответствии с федеральными законами, иными нормативными правовыми актами Российской Федерации и договором поставки продовольственных товаров». Если документы не представлены одновременно с поставкой товаров, а пришли позже, то и сроки начинают отсчитываться от той даты, когда самый последний документ (что конкретно имеется в виду, из текста закона не ясно) окажется у торговца. Причем официально окажется, то есть будет по всем правилам зарегистрирован и принят к исполнению соответствующими службами. На практике эти оговорки скорее всего будут означать удлинение сроков.
Но есть в Законе о торговле и такие нормы, о которых широкой общественности почему-то решено было не сообщать.

К таким новациям, по моему мнению, можно отнести целиком статью 15, устанавливающую антимонопольные требования к органам государственной власти субъектов РФ и органам местного самоуправления. Все эти требования сводятся к запретам на дополнительные контрольные мероприятия и ограничения перемещения товаров и торговли отдельными видами товаров. Почему эти требования назвали антимонопольными, ясно только самим разработчикам. Незаинтересованному же читателю Закона они кажутся просто ограничением (или запретом) любых действий региональных и местных властей по обузданию аппетитов торговых сетей.
Ну и совсем радикальной выглядит норма статьи 12 Закона о торговле, которая допускает возможность заключения соглашения между ассоциациями и союзами торговцев, с одной стороны, и ассоциациями и союзами поставщиков – с другой. Если договариваются два обособленных хозяйствующих субъекта – это нормально и необходимо в рамках коммерческих отношений. А когда договариваются их объединения, это что? Я-то по своей наивности всегда думал, что это картельный сговор. Оказывается, вовсе нет. Или это только для торговли такое исключение сделано? В статье 12, конечно, имеется дежурная отсылка к антимонопольному законодательству. Но ведь Закон о защите конкуренции у нас изобилует лакунами и явно расплывчатыми нормами. Поэтому право на указанные соглашения будут использоваться торговцами в полной мере и с полным размахом, а в качестве второй договаривающейся стороны скорее всего будет выступать кто угодно, только не ассоциации отечественных товаропроизводителей.

НА ЭТАПЕ между первым и вторым чтением законопроекта в Госдуме с ним стали происходить странные вещи: слушания несколько раз откладывались. Это дало основания для предположений о том, что между правительством и администрацией президента существуют какие-то разногласия. Информация не была ни подтверждена, ни опровергнута, а закон-таки прошел через обе палаты Федерального cобрания со свистом. Президент, правда, тянул с подписанием почти 10 дней, но заворачивать закон не стал. Даже несмотря на то, что окончательный продукт очень расходился с тем, о чем говорилось еще прошлой весной. Может быть, президент должных аргументов не нашел, может быть, ресурсов, чтобы противостоять напору лоббистов от ритейла. А может быть, просто охладел к этой теме.
У него теперь другая идея – в три года информатизировать всю Россию. Что и говорить, идея масштабная, красивая и привлекательная во всех отношениях. Только прежде чем принимать такое решение, надо бы оценить реальную обстановку.

Для этого надо-то совсем немного. Ненастным октябрьским днем выехать за пределы ближнего Подмосковья, свернуть на проселок в направлении какой-нибудь деревни. И когда иноземный (обязательно иноземный) «президентовоз» сядет на брюхо, переобуться в «литые» резиновые сапоги и протопать по размытому суглинку пару километров до ближайших домов. Тут и будет ясно, что модернизацию страны надо с другого конца начинать. И тут же будет ясно, что парламентарии и «общественники» (от которых, по собственному признанию, президент черпает знания о жизни народа) что-то ему не договаривают. Кто-то не знает, кто-то боится, что президент не поверит.

И еще, наверное, будет понятно, что перспективы повсеместной информатизации России расплывчаты и неопределенны, а наиболее конкретные последствия очередной президентской инициативы могут быть просчитаны с высокой степенью вероятности. Поясню, что имею в виду.

Месяца полтора назад нас начали усердно кормить сказками о том, что государственные услуги теперь будут предоставляться в электронной форме – соответствующий сервер (или сайт) запущен и работает. При этом министр связи не скрывал, что пока на сервере можно получить только необходимую информацию (законы там, или постановления почитать) и скачать формы разных бланков заявлений. Потом эти бланки надлежит распечатать, заполнить в спокойной домашней обстановке и отнести в соответствующее присутственное место. Некоторые плюсы, конечно, налицо – госучреждения сильно сэкономят на бумаге и картриджах. Может быть, и очереди уменьшатся – особенно там, где бланки заполняют в самих учреждениях.

Но есть и другая сторона вопроса. Генераторы идеи как-то совсем упустили из виду, что подавляющее большинство потребителей государственных услуг у нас относится к не самым высокоплачиваемым слоям населения. У них не то что принтера или компьютера нет, у них зачастую и телевизор один на семью и тот старенький. Значит, надо будет искать возможность найти и распечатать необходимый бланк. Тем более что тот же министр связи осторожно, но неоднократно обмолвился, что возможно через год-два оборот практически всех бланков будет переведен на такую систему. Рынок у нас на подобные веяния очень отзывчив. И, следовательно, через несколько месяцев по всей стране начнут расти фирмочки, оказывающие «вспомогательные» услуги: найти необходимый бланк, распечатать и помочь заполнить. Тем самым ранее бесплатная услуга превращается в платную, а та, что была платной, подорожает. В результате идея о переходе на собственно электронный документооборот (между гражданами и учреждениями) тихо заглохнет, так как ее реализация не будет выгодна никому, кроме ограниченного числа граждан, от которых законотворчество никак не зависит.

В общем, можно подвести некоторые итоги законодательной работы в конце 2009 года и оценить еще нереализованные идеи. Волки от энергосбережения накормлены пару месяцев назад, волки от торговли – только что. На очереди – волки от информатизации. Кто следующий?

Похоже, волки эти окончательно разжирели и потеряли природное чувство опасности. А ну как те, кого они считают бессловесными овцами и баранами, на деле окажутся деревенскими мужиками, виртуозно владеющими дубьем и вилами? Тогда ведь до спасительного леса добегут немногие…