Wall Street Journal: на международной арене Обама показал себя слабаком

В последнее время новости из таких стран, как Ирак и Пакистан, не могут не радовать администрацию Обамы. В целом же ситуация с осуществлением его внешнеполитической программы носит несколько парадоксальный характер.

В воскресенье почти две трети иракцев, обладающих правом голоса, — независимо от религиозной и этнической принадлежности — не испугались угроз террористов и пришли к урнам для голосования: в результате общенациональные выборы в этой стране превратились в триумф демократии. Этому несомненно способствовали действия президента Обамы — ему хватило мужества пойти наперекор своим сторонникам, требовавшим как можно скорее закончить войну, и сохранить существенное американское военное присутствие в этой стране.

Пакистанские власти — по настоянию и при поддержке Вашингтона — наконец всерьез взялись за талибов и их убежища на своей территории. Если арест одного из высших военных командиров афганских мятежников не станет единичным случаем, и в сети попадется более крупная «рыба» из руководства «Талибана» и «Аль-Каиды», можно будет с полным основанием говорить, что Обаме куда лучше, чем его предшественнику, удается добиваться реальной помощи Исламабада в борьбе, которую ведут США. В самом Афганистане его решение о наращивании американского контингента, похоже, дает свои плоды: наиболее убедительным свидетельством тому стал захват одной из цитаделей талибов — города Марджа. В этой войне инициатива и «внешнее впечатление» — половина успеха. Сейчас оба эти фактора — на стороне американцев; а ведь еще недавно казалось, что талибы одолевают.

В Вашингтоне, однако, эти успехи породили отчасти неловкую ситуацию. Сам Обама в своих выступлениях старается поменьше упоминать об этих «горячих войнах». Когда же вице-президент Джо Байден (Joe Biden) заикнулся о том, что происходящее в Ираке «может стать одним из самых больших достижений нынешней администрации», из лагеря правых зазвучали голоса, требующие не забывать о заслугах Джорджа Буша-младшего, а левые многозначительно промолчали. В общем, еще раз подтвердилась старая истина: выборы выборами, а фундаментальные интересы страны остаются неизменными. В том, что касается действий американских войск за рубежом, Обама оказался отнюдь не «наивным идеалистом», каким его хотели видеть и критики, и сторонники.

Впрочем, у этой внешнеполитической «медали» есть и обратная сторона. Президент не жалеет усилий, чтобы осуществить обещанные изменения во внешнеполитическом курсе США: наладить взаимодействие с противниками, вдохновить друзей и улучшить имидж Америки в мире. Но здесь результаты не выглядят столь же впечатляющими.

Перечислим их по порядку. Возобновление дипломатического диалога с Ираном и Северной Кореей не увенчалось ничем конкретным — оно лишь позволило обеим странам выиграть время для создания ядерного оружия. В связи с этим провалом проявились и пожалуй самые острые разногласия внутри администрации во внешнеполитической сфере. Из Госдепартамента, возглавляемого Хиллари Клинтон (Hillary Clinton), слышатся жалобы на чрезмерную осторожность Белого дома (и чрезмерную склонность все контролировать), не желающего ни идти на риск, что необходимо для достижения всеобъемлющей договоренности с Тегераном и Пхеньяном, ни принимать более решительные меры, чтобы «покарать» их правящие режимы.

Советник президента по национальной безопасности Джим Джонс (Jim Jones) преподносит в качестве триумфа «политики диалога» прорыв в отношениях с Россией. Москва, в частности, открыла транспортный коридор для военных грузов, направляемых в Афганистан, и сменила тональность в своих публичных заявлениях относительно ооновских санкций (пусть и слабеньких) против Ирана. Однако, отмечая эти скромные дивиденды, нельзя забывать и о том, что сторонам пока так и не удается заключить новый договор СНВ. В свое время утверждалось, что это соглашение по сокращению ядерных вооружений будет подписано еще в прошлом году, и приведет нас прямиком к осуществлению обамовской мечты о «мире без ядерного оружия». Но всем этим разговорам положила конец путинская вспышка гнева в связи с измененными американскими планами ПРО, предусматривающими размещение нескольких противоракетных батарей в Румынии. Кроме того, путинский режим столь же враждебно, как и раньше, относится к демократии в собственной стране и свободомыслящим соседям. Наконец, так называемая «перезагрузка» отношений с Россией наносит ущерб связям Америки с нашими центральноевропейскими союзниками.

Что же касается стремления Обамы «вдохновить» друзей, то западноевропейских лидеров его невнимание к ним явно не вдохновляет. Направлять подкрепления в Афганистан они отказываются. Молодые демократии Юга — Бразилия, Индия и ЮАР — постоянно встают на сторону противников США, а Турция все больше отдаляется от западного «лагеря». Одним словом, высокие рейтинги популярности нашего президента за рубежом не преобразуются в практические выгоды с точки зрения интересов США.

Больше всего Обама старается выполнить озвученное (а затем нереализованное) еще Бушем обещание, что на международной арене США будут вести себя «скромнее». Америка Обамы не навязывает наши ценности другим. Поддержка Вашингтоном распространения демократии в таких странах, как Сирия и Египет, прекратилась, вопросам прав человека сегодня придается меньшее значение. В Боливии мы по просьбе президента Эво Моралеса прекратили всякую финансовую помощь демократическим общественным организациям, а отделение Агентства международного развития США в этой стране, в названии которого фигурировали слова «демократия и развитие» переименовано в «отдел по вопросам государственного управления». Порвав с политикой предыдущих администраций, — как республиканских, так и демократических — США сегодня не желают портить отношения с правительствами этих стран, поднимая «неудобные» вопросы, например, об арестах диссидентов и свободе печати. Руководствуясь «реализмом», Белый дом занят исключительно поисками «общих интересов» с этими режимами.

Но как воспринимают за рубежом «новый имидж» Америки? Не всегда так, как хотелось бы Обаме. Вот что говорит правозащитник Олег Козловский, глава московской общественной организации «Оборона»: «Политическая культура в авторитарных государствах, по крайней мере в России, такова, что, когда Обама стремится к компромиссу, ответных жестов доброй воли не последует. В таких случаях они просто решают, что вы слабак, и усиливают давление. Они рассматривают такие вещи как карт-бланш для репрессий против собственного народа». То же самое относится и к иранскому лидеру Махмуду Ахмадинежаду или президенту Венесуэлы Уго Чавесу. И возможно тот факт, что ситуация с правами человека особенно ухудшилась именно в тех странах, что считаются «стратегическими партнерами» США, например, Китае и России — не случайное совпадение.

Пока еще рано говорить, как именно войдет в историю нынешняя администрация: как слабые лидеры, готовые заискивать перед «деструктивными государствами» и автократами, или как руководство, достойное мощной державы, готовое решительно довести дело до конца в Афганистане, Ираке — а там, кто знает, может быть и в Иране? Первый — парадоксальный — «внешнеполитический год» Обамы не дает четкого ответа на этот вопрос, но определенную озабоченность уже вызывает.

Автор: Мэтью Камински, «Wall Street Journal» (США). Перевод: «Голос России»