Польский сланцевый газ не опасен для России

В мае она начинает добычу топлива из сланцевразработки горючих сланцев для извлечения из них природного газа. В проекте участвует ConocoPhillips, ExxonMobil и другие западные нефтяные корпорации

В мае она начинает добычу топлива из сланцевразработки горючих сланцев для извлечения из них природного газа. В проекте участвует ConocoPhillips, ExxonMobil и другие западные нефтяные корпорации, пишет Империя Многие в связи с этим полагают, что «Газпром» и его бизнес, а значит, и внешнеторговые интересы России, могут вскоре оказаться под угрозой. Однако не все эксперты согласны с этим мнением. В своем интервью СП Валерий Ненахов, генеральный директор ЗАО «Нефтегазконсалтинг», доказывает, что польский газ для России не так страшен, как его малюют:

«СП»: — Серьезна ли, по-вашему, угроза для будущего российского газового экспорта в связи с польскими проектами по освоению сланцевого газа?

 — Со сланцевым газом в Европе далеко не такая радужная перспектива, как рисуют некоторые СМИ. Есть несколько аргументов, говорящих о том, что значение этого проекта сильно преувеличено. Во-первых, 23 марта в ИМЭМО РАН был проведен семинар под руководством академика Ногаидели по вопросу перспектив российского газа и не только по экспорту в Европу, но и в другие регионы. Основной докладчик — американцы, Wood McKenzey. При своей экспертной оценке они сланцевый газ вообще в расчет не брали. Во-вторых, поляки заключили с ОАО «Газпром» договор на поставки газа на 47 лет, кажется. Причем после тщательной экспертизы. Если бы они всерьёз рассчитывали на сланцевый газ, такой договор вряд ли был бы заключен. В Польше есть нормальные эксперты, часть училась у нас в Губкинском институте, часть на западе, они совсем не лопухи и свой интерес понимают четко.

«СП»: — В чем же дело? Ведь цифры разведанных запасов в Польше очень внушительные…

 — Сланцевый газ — некондиционный газ прежде всего по давлению, но также и по составу. Этот газ – результат бактериального разложения керогена — а значит там не только метан, но и углекислый газ, азот, сероводород. Для того, чтобы он стал промышленным, его нужно очистить от примесей и сжать до давления перекачки — а это, можно точно сказать, будет невыгодно. Даже американцы сланцевый газ пускают только местным потребителям, у него сумасшедшая себестоимость добычи.

Такой газ не подлежит доведению до промышленного состояния. Он не может быть потреблен квалифицированным потребителем – таким, как ТЭЦ, газохимическое предприятие, металлургическое предприятие и т.д.

Кроме того, у американцев исторически только 70% газа транспортировалось по магистральным газопроводам, а 30% — это всегда был местный источник газа — до сланцев это были истощенные месторождения, одиночные скважины и т.д. — примитивная система подготовки такого газа + пластиковый газопровод низкого давления, и этот не слишком качественный газ шел непривередливому потребителю. В России и в Европе структура транспортировки и потребления иная — 97-98% газа идет по магистральным газопроводам, включая газ регазификации с терминалов по приему сжиженного газа. Поэтому найти местного потребителя сланцевого газа будет очень непросто. Очевидно, что это сильно затратный процесс — перестройка инфраструктуры, причем от высококачественного газа к «барахлу».

Добавим еще, что, несмотря на 18 лет тренировок, американцам так и не удалось довести технологию гидроразрыва до безопасного. Проблема в чем? В обычном газовом или нефтяном пласте трещина гидроразрыва идет по продуктивному хрупкому пласту, а достигая кровли, как правило высокопластичной — глина или соль, развитие её прекращается, а вниз трещина не идет, так как там более высокое сопротивление (более высокое горное давление). А в сланцах, собственно, нет «покрышки», поэтому ничто трещину не останавливает. Хорошо, если есть большой запас от сланцевого пласта до поверхности, если там залегают толщи в том числе пластичных пород. А если нет? Возникает, так называемая, проблема «дохлых коров», известная по месторождению Барнетт. Это означает, что технологию все же не удалось довести. Надрежет трещина какое-нибудь Топлиц-Зее в Австрии, попадут туда опасные химические компоненты жидкости разрыва – и всё, конец сланцевому газу. Найти такое месторождение сланцевого газа в Европе, где были бы все условия благоприятные — и горно-геологические, и местный потребитель — крайне тяжело, поэтому перспективы сланцевого газа в Европе крайне ограничены.

Наконец, в случае конкуренции и снижения цен на газ — сланцевый газ проигрывает первым, вследствие высокой себестоимости добычи. То есть при прочих равных условиях он всегда проиграет хорошему газу. Кстати, в США к сланцевому газу обратились не от хорошей жизни. Просто нет у них второго месторождения масштаба Панхендел-Хьюготона — было бы, не стали бы связываться со сланцевым газом.