Россия. Между модернизацией и хаосом

Надежды на более либеральный курс зависят от того, сможет ли Медведев остаться президентом после 2012 года. Этот вопрос становится ключевым для российского истеблишмента. Большинство считает, что Путин может вернуться…

Самый страшный за последние шесть лет теракт в Москве потряс Россию, страну, привыкшую к беспорядку и трагедиям. На протяжении значительной части своей истории она стремилась к величию и современности, но сталкивалась с угрозой атавистических сил хаоса и реакции, пишет «The Financial Times» (Великобритания)

В прошлом году на Северном Кавказе, где продолжается последняя в Европе гражданская война, наследие хаоса, в который погрузилась Россия после окончания «холодной войны», погибло 900 человек.

В каком-то смысле московские взрывы стали приговором кремлевской модели управления этой южной, горной и преимущественно мусульманской окраиной. Поддержка влиятельных местных полевых командиров, которые за свободу действий в регионе платят Кремлю лояльностью, для населения оборачивается засильем коррупции и жесткими репрессиями. Некоторые считают, что вооруженная борьба — последнее средство отчаявшихся.

Полуфеодальная модель правления не уникальна для неспокойных южных республик, она с разными вариациями применяется во всех 83 субъектах Российской Федерации. Губернаторы назначаются из Москвы, и, пока они обеспечивают стабильность и лояльность, лишние вопросы не задаются. Дотации из наполненного нефтедолларами государственного бюджета, равного 40 процентам ВВП страны, позволяют купить и то, и другое.

Эта модель работала большую часть последнего десятилетия, но начинает разваливаться. Протестное движение, ширящееся по всей России, показывает, что действие этого «общественного договора», предполагавшего политическую пассивность в обмен на повышение жизненного уровня, возможно, подходит к концу.

Во многих регионах были урезаны федеральные субсидии, что привело к повышению местных налогов и спровоцировало протесты, наиболее примечательными из которых были демонстрации в «день гнева» 20 марта примерно в 50 городах. Многие демонстранты призывали к восстановлению выборности губернаторов и — впервые — даже к отставке Владимира Путина.

Большинство граждан не ощущает улучшения экономического положения, хотя на бумаге это так. «Год назад у среднего класса были сбережения, — говорит политический консультант Кремля Глеб Павловский, — но сегодня сбережения практически иссякли. Такой ситуации у нас не было уже десять лет».

Однако Россию вовсе нельзя назвать страной, уложенной на лопатки — после сокращения на 8 процентов в 2009 году в январе экономический рост возобновился вновь, превысив на 5 процентов прошлогодний уровень, а протестное движение слишком спорадично, чтобы свергнуть кого бы то ни было.

Меры, предпринятые Россией в ответ на кризис, были хорошо продуманными — девальвация рубля контролировалась, и за последние месяцы его курс практически вернулся к докризисным отметкам. Однако кризис выявил изъяны в экономике, по-прежнему зависящей от экспорта сырьевых ресурсов и, похоже, неспособной к наращиванию цепочки добавленной стоимости.

Вплоть до 2009 года экономические достижения были весьма существенными. За девять лет реальный ВВП увеличился более чем вдвое, равно как и реальные доходы. Однако та легкость, с какой эти достижения были перечеркнуты в прошлом году, заставили аналитиков задуматься о том, что причины отставания в развитии, возможно, глубже, чем считалось.

Многие эксперты не уверены в том, что Россия заслуживает места в высшей лиге развивающихся экономик — БРИК, и полагают, что ее судьба — оставаться капризным поставщиком сырьевых ресурсов.

У страны есть свои преимущества. Она является мировым лидером во многих высокотехнологичных секторах — таких, как авиакосмическая отрасль и производство вооружений. Американский авиаконцерн «Боинг» открыл в Москве конструкторский центр и разрабатывает здесь значительную часть своего программного обеспечения. Недавнее подписание договора с Соединенными Штатами о сокращении арсеналов ядерного оружия повысило престиж России на международной арене.

Между тем, у государства много денег, и оно не страшится бросать их на решение проблем. Но дисфункциональная система власти — «правовой нигилизм», по словам президента Дмитрия Медведева, — и тотальная коррупция делают инвестиции в частный сектор рискованным делом.

Кризис убедительно продемонстрировал неспособность России мобилизовать отечественные финансовые ресурсы. Когда в 2008 году истощились зарубежные кредиты, зависящая от них банковская система не справилась с возникшими проблемами. Хотя, в отличие от США и Великобритании, здесь не было банкротств крупных банков, финансовая система полна «плохих долгов» и, по сути, перестала быть источником кредитования экономики.

Это усугубляет проблему хронического недоинвестирования, от которой Россия страдала уже в последние годы Советского Союза. Экономика работает не столько на инвестиции, сколько на потребление.

«С точки зрения экономики страна все больше напоминает Советский Союз, — говорит президент частного Альфа-банка Петр Авен. — Существует большая зависимость от нефти, потребность в капитале, потребность в серьезных реформах и очень сильное социальное бремя. Главной угрозой является стагнация», — говорит он.

Продвижение вперед будет в значительной степени зависеть от политического руководства, находящегося под плотным контролем президента Дмитрия Медведева и премьер-министра Владимира Путина, который привел своего протеже к власти в 2008 году по истечении своих двух президентских сроков, разрешенных конституцией.

Медведев стремится отмежеваться от политической идентичности своего наставника, критикуя прежние методы и выступая за модернизацию, первым призывом к которой стала статья «Россия, вперед!», опубликованная в сентябре 2009 года.

Мало кто выступает против модернизации в принципе, но вопрос о том, кто и как будет ее проводить, вызвал подковерную борьбу между сторонниками Медведева и Путина.

В конце прошлого года этот спор идеологов принял открытую форму на съезде правящей партии «Единая Россия». «Единая Россия» предложила новую идеологическую инициативу под названием «российский консерватизм». Медведев раскритиковал партию за отсутствие свежих идей и выступил за модернизацию. Партия пошла на компромисс, предложив платформу «консервативной модернизации».

«Проблема в том, что, когда мы говорим о консерватизме, это не консерватизм Тэтчер. Это консерватизм Брежнева, — говорит политолог Алексей Макаркин из Центра политических технологий. — Это не консерватизм идеологии, а консерватизм инстинкта, желание стабильности, желание жить сегодня, как вчера».

Противостояние продолжилось в феврале, когда Игорь Юргенс, один из ведущих советников Медведева, заявил, что единственный способ достичь подлинной модернизации — это проведение широких либеральных реформ.

Но вскоре надежды на то, что предложение Юргенса получит какое-то развитие, были обузданы Владиславом Сурковым, влиятельным заместителем главы администрации Медведева. Вскоре после призыва Юргенса Сурков дал интервью российской деловой газете «Ведомости», заявив, что страна не свернет с пути «авторитарной модернизации». Он объявил о создании российской «Кремниевой долины» для привлечения иностранных инвесторов и отечественных стартапов. Под нее уже выделено 70 гектаров земли в Подмосковье.

Однако представители элиты говорят, что шансы на модернизацию малы без либерализации экономического и политического пространства. По словам банкиров и бизнесменов, без конкуренции у компаний не будет стимулов для внедрения инноваций.

Люди из окружения Медведева говорят, что он хотел бы приступить к либеральным реформам и уже начал перестановки в руководстве правоохранительных органов в ответ на ряд громких скандалов — таких, как смерть в тюрьме адвоката Сергея Магнитского в ноябре прошлого года. Для того чтобы осуществить свою программу, он должен остаться у власти и не может рисковать отчуждением своей политической базы — прежде всего, Путина, председателя «Единой России» и самого влиятельного политика в стране.

Однако те, кто, казалось бы, должен был с энтузиазмом воспринять предложения Медведева, относятся к его смелым заявлениям довольно цинично и не доверяют им, либо ждут сигнала о том, что у него достаточно политической воли, чтобы протолкнуть эту программу через истеблишмент.

«Проблема усилий Медведева по модернизации состоит в том, что ему не на кого положиться», — говорит Макаркин.

Однако, по мнению Павловского, политическая сила Медведева возрастает по мере постепенного перехода к нему власти и функций. По его словам, сегодня тандем, как принято называть эту властную схему, является «политическим альянсом в подлинном смысле».

Но надежды на более либеральный курс зависят от того, сможет ли Медведев остаться президентом после 2012 года. Этот вопрос становится ключевым для российского истеблишмента. Большинство считает, что Путин может запросто вернуться на прежнюю должность, если пожелает этого, но, по мнению Павловского, вопрос о передаче власти не так прост.

«Это зависит от того, что решат они. Думаю, они надеялись на то, что выбор будет очевидным, но теперь я не так уверен в этом».

Источник: «Голос России»