Нужно идти путем правды. Новые откровения Патриарха Филарета (Денисенко) о событиях 1990-92 гг. Часть первая

Леонид Кравчук подтолкнул тогда еще Патриаршего Экзарха митрополита Филарета на изменение статуса Украинской Церкви в течение 1990-1992 годов, мы обратились к патриарху Филарету за разъяснением его позиции и мотивов в этом процессе.

От редактора интернет-сайта «Религия в Украине»: После того, как экс-председатель Президиума Верховной Рады УССР Валентина Шевченко заявила, что Леонид Кравчук подтолкнул тогда еще Патриаршего Экзарха митрополита Филарета на изменение статуса Украинской Церкви в течение 1990-1992 годов, мы обратились к патриарху Филарету за разъяснением его позиции и мотивов в этом процессе.

Религия в Украине: Предлагаю поговорить о том, каким был процесс становления Украинской Церкви уже в виде УПЦ и о Вашей роли в этом, без сомнения выдающемся для украинского православия, процессе. Как Вы почувствовали, что уже наступило время менять статус, и от Экзархата переходить к собственно Украинской Церкви? Это было веяние времени, потребность народа, стремления иерархов?

Патриарх Филарет: Почему я почувствовал потребность в изменении положения Украинского Экзархата в составе Московского Патриархата? Вспомним это время – конец 80-х годов, когда к власти пришел Михаил Горбачев и появилась тенденция к большей самостоятельности республик в составе СССР, к расширению их прав. Я почувствовал общественные настроения, которые господствовали на то время в Украине и в Москве, которая ориентировалась на то, чтобы для удержания Украины в составе СССР дать ей большие права.

РВУ: Вы советовались предварительно с кем-то относительно изменения статуса?

ПФ. Во-первых, как Экзарх Украины, а во-вторых, как Местоблюститель Патриаршего престола, я тогда находился в Москве, а в Киев приезжал служить. Мне было понятно, что имеющийся тогда статус Экзархата не отвечает положению УССР в составе Советского Союза. Экзархат – уже, потому что власть обещала Украине большие права в СССР. Поэтому была необходимость привести статус церковный в соответствие с государственным статусом. И я этот вопрос затронул на Соборе РПЦ, который избирал нового Московского патриарха.

РВУ: А Вы знали, что Вас обойдут на финише в этой „избирательной кампании“?

ПФ. Я думал о судьбе Церкви в Украине, а не о своем личном будущем. Я с этим докладом выступил на Соборе, а участники его согласились с необходимостью расширения прав Украинской Церкви. Однако в итоговых документах собора этого решения о расширении прав не было. Почему? Их составлял нынешний патриарх Московский Кирилл, и он это решение сознательно выбросил. Но мы уже проголосовали, и было решение собора.

Поэтому я затронул вопрос перед новым патриархом, почему вычеркнуто итоговое решение относительно Украины. Патриарх Алексий ІІ дал указание митрополиту Кириллу внести этот пункт в постановления собора. С такой формулировкой: Украинская Церковь получает права самостоятельности и независимости в управлении.

РВУ: Такая формула сохранилась и в настоящий момент?

ПФ. Да. После этого Кирилл позвонил мне, потому что я был в Киеве, и спросил, устраивает ли меня такая формулировка. Я сказал, что да.

РВУ: А можно было получить еще больше?

ПФ. Формула „самостоятельная и независимая“ дает достаточно широкие права. Но в действительности не детализированно, в чем эта самостоятельность заключается. Поэтому следующий этап был – наполнить содержанием эту самостоятельность. Была создана для этого специальная комиссия под председательством митрополита Крутицкого Ювеналия (Пояркова). И я был в составе этой комиссии. Также были в ней богословы Московского Патриархата.

Первое, что мы определили – что Синод Украинской Церкви самостоятельно избирает епископов, сам поставляет архиереев для Украинской Церкви, не согласовывая их кандидатуры с Московским Патриархатом. Единственное исключение: после избрания собором украинских архиереев Предстоятеля Церкви, его кандидатуру утверждает Московский патриарх.

РВУ: А на Вас лично действие этой новеллы распространялось?

ПФ. Да. Поэтому нужно было, чтобы собрались украинские иерархи, избрали Предстоятеля, а затем утверждала Москва. Вот такой кадровый подход наша комиссия предложила Синоду РПЦ. Он согласился. И передал это на рассмотрение Архиерейскому собору. Последний созвали в октябре 1990 года. На нем утверждено было решение комиссии.

РВУ: А перед этим Вы не с кем приватно не обсуждали, какие перспективы для Церкви будет иметь это решение? Будет ли означать это расширение прав Церкви, рост количества епархий, другой порядок финансирования и тому подобное?

ПФ. В частном порядке – нет. Архиерейский собор созвал патриарх Алексий ІІ. Кое-кто из архиереев пытался выступать против, но подавляющее большинство было за то, чтобы нам дать более широкие права.

РВУ: А какие были мотивы тех, кто выступал против?

ПФ. Они считали, что расширение прав не нужно для Украинской Церкви.

РВУ: А параллельно с вами патриарший Экзарх Беларуси митрополит Минский Филарет не пытался расширить права Белорусского Экзархата?

ПФ. Пытался. Поэтому тоже изменили название – Белорусская Православная Церковь, но без таких прав, как в Украине. Но видим, что со временем вернулись к старому названию – Экзархат.

РВУ: Почему Беларуси не удалось повторить опыт Украины?

ПФ. Потому что митрополит Филарет не хотел этого. Он был не настроен на радикальные изменения. Ему достаточно было изменения титула в официальных документах.

Здесь еще один нюанс. „Самостоятельная и независимая в управлении“ – это формулировка за пределами канонического права, потому что такого понятия нет в структуре Православной Церкви. Там есть автокефальная или автономная Церковь. Именно они признаются другими Поместными Церквами.

РВУ: Почему Вы не просили для украинской Церкви статус автономной?

ПФ. Для такого статуса необходимо, чтобы ее признали другие Церкви. Но я знал, что тогда просьбу об автономии для УПЦ выдвигать не ко времени, потому что Москва не пошла бы на такой шаг. Да и другие Церкви не пошли бы. Тот же Константинополь. И у нас не было уверенности, что признание автономии Церкви будет происходить достаточно легко.

РВУ: Вы такое убеждение вынесли, встречаясь с представителями этих Церквей?

ПФ. Ни с кем я не встречался, потому что в этом не было необходимости. Я знал их настроения, поэтому пошел наиболее уверенным путем. Потому что такой вариант зависел только от нас – от Московского Патриархата и украинского епископата. Мы не задевали структуру Православных Церквей, решали вопрос внутри своей Церкви – РПЦ.

Оно тем и было привлекательно, что мы не нуждаемся в согласовании других Церквей. Но в этом была и его опасность – Церковь, которая дала самостоятельность и независимость, может их забрать без объяснения причин, не вовлекая в решение этого вопроса другие Церкви. Если бы была автономная Церковь, признанная Вселенским Православием, то этот статус уже упразднить было бы невозможно.

РВУ: Следовательно, достигли самостоятельности в управлении? Что изменилось?

ПФ. На соборе РПЦ этот вопрос согласовали, а документа нет – Грамоты о самостоятельности Украинской Церкви. Тогда управляющим делами Московского Патриархата был нынешний Предстоятель УПЦ митрополит Владимир (Сабодан). И именно он должен был подготовить такой документ.

Тогда патриарх Алексий дал поручение владыке Владимиру подготовить грамоту. Не знаю, кто давал указание непосредственным исполнителям. Один из них – архимандрит Иннокентий (Павлов). Об этом я узнал уже впоследствии из его интервью.

У него не было соответствующего опыта, поэтому он взял за образец грамоту об автономной Православной Церкви Японии. Внес все то же, только слово „автономная“ изменял на „самостоятельная и независимая“, но при этом комплекс прав оставался, как у автономной Церкви. Как раз такой документ принял Архиерейский собор РПЦ, а патриарх подписал. Так в конце октября 1990 г. патриарх Алексий ІІ приехал в Киев, чтобы вручить грамоту и известить Украинскую Церковь о ее самостоятельности.

РВУ: А где он останавливался для проживания в Киеве?

ПФ. В гостинице „Украина“ (теперь – гостиница „Премьер палас“ в Киеве на бульв. Шевченко. – А.Д.). А богослужение было в Софийском соборе.

РВУ: Чтобы служить в Софии, Вы просили специальное разрешение?

П.Ф. Да. Тогда был Председателем Верховной Рады Л. М. Кравчук. Витольд Фокин был председателем Совета министров Украинской ССР. Именно им я адресовал такое обращение с объяснениями: Церковь получает независимость, приезжает Московский патриарх, позвольте провести торжественную литургию в Софийском соборе. Тогда демократия еще только зарождалась, поэтому нам позволили. А в тот день Народный Рух Украины проводил съезд, они узнали о приезде Московского патриарха и перекрыли все центральные улицы столицы, чтобы не пустить патриарха в Софийский собор.

РВУ: И которые были ваши действия?

ПФ. Милиция подсказала, что можно заехать со стороны ул. Георгиевской. Владимирская перекрытая, Большая Житомирская тоже перегорожена демонстрантами.

Мы тогда с патриархом приехали около врат Заборовского и зашли на территорию Софийского собора. А когда демократы узнали, что патриарх едет через эти врата, то они быстро перелезли и легли посреди улицы, но милиция быстро их растянула. Завершилась литургия, патриарх прочитал грамоту о самостоятельности УПЦ, все это транслировало телевидение. Таким образом Украинская Церковь получила самостоятельность и независимость.

РВУ: А кто еще был в составе делегации Московского Патриархата?

ПФ. Митрополит Крутицкий Ювеналий. В грамоте было сказано, что мы самостоятельны и независимы, но должны хранить православную веру и каноны. Мы стали жить по новым положениям.

РВУ: Какие были Ваши первые шаги?

ПФ. Мы приняли устав УПЦ – где были зафиксированы эти нововведения о Синоде и самостоятельности в управлении. И Совет по делам религий при Совете Министров УССР утвердил его. Но государство не вмешивалось, потому что мы отделены от государства.

И вот заканчивается 1990 год, начинается 1991. Проходит референдум о пребывании в СССР (апрель 1991). Украина проголосовала за то, чтобы быть в составе Союза.

Август 1991 года. Неудачный замысел и провал ГКЧП. Потом расследование относительно степени вины всех причастных. И вот украинские коммунисты побоялись, что их зацепит эта „следственная метла“, боялись ответственности перед Москвой за поддержку этих ге-ка-че-пистов.

Поэтому они 24 августа 1991 года и проголосовали за независимость. Следовательно, если бы не было путча, то сохранился бы и в дальнейшем Советский Союз. Надолго ли – не знаю, но сохранился бы. А так, после провозглашения независимости, я осознал необходимость привести Украинскую Церковь, ее положение, в соответствие со статусом государства.

РВУ: А Вы принимали это решение самостоятельно? Советовались ли с кем-то?

ПФ. Ни с кем я не советовался. Я знал, что так должен быть. Потому что примеры многочисленны: Греция, Болгария, Сербия, Румыния.

РВУ: А Вы не узнавали настроения среди архиереев УПЦ? Были ли все сторонниками такого варианта?

ПФ. Они все были одного настроения. Некоторые мне еще за год-два до этого начали говорить: „Нам нужна автокефалия!“, посылали из епархий заявления, письма.
А московских я не расспрашивал: ни патриарха, ни членов Синода РПЦ.

РВУ: Но Томос об автокефалии можно было получить или от Москвы, или от Константинополя? Как Вы планировали разрешить эту коллизию?

ПФ. Надеялся, что все будет в каноническом поле. Пути таковы: мы самостоятельны, следовательно, имеем право созывать соборы. Как следствие, я созвал собор осенью в 1991 году. Это было еще до выборов первого президента Украины. На соборе был весь епископат – 20 епископов. А в советское время в УССР их было 14. Все архиереи присутствовали, а также от каждой епархии священник, миряне; были и представители монастырей и духовных учебных заведений – на то время последних были два: КДАиС и Одесская семинария.

Собор заседал в течение 1-3 ноября 1991 года. При этом настроение было возвышенное, чувствовалась эйфория от независимости. Под воздействием этой эйфории я прочитал доклад, главным мнением которого было: мы должны иметь автокефальную Церковь. Все согласились и подписали соборное обращение.

РВУ: И владыка Ионафан (Елецких) тоже?

ПФ. Нет, потому что он тогда уже был соборно лишен епископского сана за то, что, будучи наместником Лавры (я его назначил наместником после открытия Лавры в 1988 г.), украл большое количество серебра еще царского времени, которое на Лавру пожертвовали. Да и не только серебро: еще книги, иконы, ковры, которые, когда открыли Лавру, люди жертвовали на монастырь. Очень много было икон. Ценную библиотеку передала игуменья столичного Покровского монастыря. А он все это присвоил.

РВУ: Думал, что никто не узнает?

ПФ. Наверно. Поэтому мы его на Синоде запретили в священнослужении, и я снял его с должности наместника Лавры.

РВУ: А кто стал наместником?

ПФ. Архимандрит Елевферий (Диденко). В настоящий момент он вроде бы несет послушание в РПЦ в Челябинской епархии.

РВУ: А Вы пытались вернуть эти церковные ценности от вл. Ионафана?

ПФ. Ничего мы не вернули, потому что он сказал, что все отдал на Церковь. Но это не так, поэтому мы его осудили за святотатство, потому что человек присвоил себе то, что должно было принадлежать Церкви, что было пожертвованием Богу. Поэтому мы запретили ему служить – до покаяния.

РВУ: А что он делал после этого?

ПФ. Он здесь жил в Киеве, потому что имеет квартиру в столице. А затем ему кто-то наверное подсказал, что нужно на меня написать донос в Москву. И он написал этот донос, содержание которого также начали распространять в прессе. Скорее всего, его заверили, что этот донос поможет повлиять на меня, и я верну его к служению. Но донос этот остался „под сукном“.

Тогда он, не дождавшись рассмотрения доноса, написал просьбу о принятии его в Украинскую Автокефальную Православную Церковь. И его приняли в УАПЦ, определили ему титул епископа Вышгородского и назначили на должность главы Хозяйственного управления. У нас в патриархии хранится это дело – там есть и решение Синода УАПЦ, и собственноручно написанная Ионафаном просьба о переходе в УАПЦ.

Но, когда уже все было решено, ему, по-видимому, дали совет не идти туда. И он на общее с епископами УАПЦ богослужение, куда его ожидали, не приехал. А затем Украина стала независимой и он испугался, написал покаяние к Архиерейскому собору – мы его не раз публиковали, – где разоблачает свою клевету. Архиерейский собор УПЦ в сентябре 1991 г., на основании его собственных свидетельств, осудил его к лишению сана. А Поместный собор УПЦ в ноябре это решение подтвердил.

Не следует забывать, что Ионафан был преподавателем в Ленинградской академии, когда там ректором был архиепископ Кирилл – нынешний Московский патриарх. А как только Кирилла освободили – Ионафана со скандалом выгнали. И я обратил внимание, что как только Кирилла избрали патриархом, он сразу вручил Ионафану орден в связи с юбилеем.

Не было на тогдашнем заседании собора еще и Агафангела (Саввина). До этого он был митрополитом Винницким. Имел при этом мандат депутата Верховной Рады УССР. Стал проводить среди депутатов и власть предержащих агитацию с тем, чтобы самому стать Предстоятелем Украинской Церкви.

РВУ: А кто его поддерживал в этих стремлениях?

ПФ. Коммунисты. И председатель КГБ УССР. Когда я узнал о его намерениях, о том, что он собирает себе сторонников среди депутатов, я вызвал его к себе и сказал: „Я хочу перевести Вас из Винницкой в Ивано-Франковскую епархию“. А он говорит: „Нет, не пойду, там много униаты захватывают православных храмов“. Я говорю: „Потому что захватывают – и нужно там защищать православие. Вы – депутат и Вы должны там на Франковщине воспользоваться своим депутатским статусом и не допустить нарушения закона“. А он категорически отказывается: „Нет. Я лучше пойду за штат“. Я ему: „Тогда пишите соответствующее прошение“.

И мы его на Синоде отправили за штат. Впоследствии он, как депутат, жил в гостинице „Киев“. Но после того, как его освободили на покой, он епархию владыке Феодосию, которого вместо него назначили, не передал. Наверно, решил переждать. Владыка Феодосий (Дикун) написал об этом подробный рапорт, и мы его даже рассматривали на Синоде и напечатали в журнале – как на него сторонники Агафангела нападали. А еще ко мне приехал тогдашний председатель КГБ УССР и просил, чтобы я вернул Агафангела в Винницкую епархию. Такого со мной никогда не было – чтобы такое должностное лицо, председатель республиканского КГБ, лично просил назначить кого-то на какую-то епархию. Я ему отказал.

Поэтому на Соборе не было ни Ионафана, ни Агафангела. И вот на Соборе мы обсуждали вопрос автокефалии Украинской Церкви, как неотложный вопрос, потому что уже есть независимое Украинское государство. Все участники собора – каждый отдельно – подписали итоговый документ о том, что автокефалия необходима. Постановление таково: Украинская Церковь по своему положению требует полной канонической независимости от Московского патриархата, потому что Украина независима. Обращаемся к Московскому Патриархату, к российскому епископату, чтобы они согласились на автокефалию Украинской Церкви.

РВУ: А Вы допускали, что Москва не согласится на такой вариант?

ПФ. Нет. То, что они не очень этого хотят, я допускал, но что откажут – не допускал. Потому что мы имели для этого все права и надлежащие основания.

На волне вдохновения и государственной независимости церковные стремления вписывались в настроение народа. Ведь через месяц на референдуме свыше 90% проголосовали за государственную независимость. Среди них же голосовали и верующие, и духовенство! Мы шли самостоятельной дорогой, но этот наш путь не противоречил и государственной политике. Внесли указанный документ Московскому патриарху.

А было еще такое. Когда патриарх Алексий ІІ узнал, что запланировано проведение собора, где будет затрагиваться вопрос об автокефалии Церкви, он позвонил мне и пригласил меня в Москву, чтобы я приехал еще до начала собора. Примечательно, что в эти дни патриарх Алексий собирался лететь в Лондон, с официальным визитом к архиепископу Кентерберийскому. И вдруг приглашает меня приехать в Москву. Я ему говорю: „Вы же завтра в Лондон летите? Как же это совместить?“. Он мне в ответ: „С Вами встретятся члены Синода“. Я говорю: „Я тоже член Синода, и потому встречаться с ними не буду“. Тогда он прекратил разговор по телефону, сказав: „Я позже позвоню Вам по телефону“. И через полчаса опять звонок от патриарха: „Я откладываю свою поездку в Лондон. А Вы приезжайте в Москву“. Тогда я понял, к кому он звонил, и кто ему отменил визит в Англию.

РВУ. И кто это был?

ПФ. Не знаю. Не Ювеналий, и не Кирилл, и не другой… Значит. Горбачев еще был тогда. КГБ был. Совет министров. Но, если он отменял свою поездку, это значило, что они обеспокоились, не хотели отделения Украинской Церкви.

РВУ: А Вы поехали к патриарху в Москву?

ПФ. Нет, я не хотел и не поехал. Потому что знал, что там будет давление на меня, чтобы мы не проводили Поместный собор. Поэтому я поехал в Москву после того, как собор состоялся, в ноябре. И вот уже с постановлением на руках я и поехал в Москву. Мы выступаем с просьбой согласовать нашу автокефалию. Решение относительно собора – в их руках.

И тогда началась атака. Появляется статья в „Огоньке“ („Его блаженство без митры и жезла“ авторства А. Нежного; „Огонек“, 1991 г., №48-49. – А.Д.), она по всему миру разошлась.

РВУ: А руководители РПЦ не отговаривали Вас от этого „автокефального“ шага?

ПФ. Нет, потому что понимали, что наше решение твердое.

РВУ: А как относительно других архиереев украинских?

ПФ. Да, с ними „москвичи“ проводили определенную работу. Причем борьба была направлена против меня лично. Так как все архиереи подписали решение собора. На провокации Москвы клюнули архиепископ Черновицкий Онуфрий, Тернопольский Сергей и Донецкий Алипий. Но открыто против этой идеи они не выступали. И здесь появляется уже упоминавшаяся статья в „Огоньке“. В конце декабря 1991 года наконец созвали Синод. Я требовал определить дату созыва Архиерейского собора РПЦ для рассмотрения обращения. На Синоде этого не хотели, я настаивал. Но меня не послушали. Архиерейский собор так и не созвали.

Прошло Рождество, в конце января 1992 г. я созвал Синод нашей Украинской Церкви. На нем мы приняли обращение к патриарху и Священному Синоду РПЦ с предложением срочно созвать Архиерейский собор РПЦ для рассмотрения нашего вопроса. Вот тогда упомянутые три архиерея это письмо не подписали.

РВУ: А Вы спрашивали их о причинах этого отказа?

ПФ: Да, спрашивал. А они говорят: „Давайте не будем торопиться“. А остальные все подписали. В начале февраля 1992 года состоялся Синод РПЦ, который назначил созыв Архиерейского собора на 30 марта-3 апреля 1992 года. И мы начали готовиться. Но Москва тоже готовилась.

(Продолжение следует)

„РЕЛИГИЯ В УКРАИНЕ“, апрель 2010 г., перевод Пресс-центра УПЦ КП.