Мишени русско-советской контрреволюции в Украине – демократия и украинство

За сто дней можно создать и разрушить семью. И, как оказывается, можно сделать свою страну более чужой для сограждан, более слабой и уязвимой. Что должен был бы предпринять государственный деятель масштаба Джорджа Вашингтона, возглавив ее

Обмен мнениями  – Здравствуйте, Сергей Петрович! От вас мне требуется МОЁ мнение о ста днях.

– На когда?

– На вчера.

– Понял, ждите.

Сергей Петрович К. – один из областных руководителей на Слобожанщине, ещё не отставленный. Формально он «бютовец», по нутру – «нунсовец», не жалует, хотя по-разному, и Ющенко, и Януковича, и Юлию. В прошлом – сельский учитель, позже – вузовский преподаватель истории в Киеве. Меньше чем через час электронная почта принесла от него нижеследующее:

«За сто дней можно создать и разрушить семью. И, как оказывается, можно сделать свою страну более чужой для сограждан, более слабой и уязвимой. Что должен был бы предпринять государственный деятель масштаба Джорджа Вашингтона, возглавив страну типа нашей после победы со столь незначительным перевесом, страну, чётко расколотую не по цвету кожи её жителей, а по удельному весу совковости и азиатчины в их подкорке? Наверняка он сразу стал бы засыпать ров, разделяющий эту страну: по-мужски протянул бы руку побеждённой женщине, по-мужски и по-рыцарски повёл бы себя с её полевыми командирами и челядью, не допустил бы тупого насаждения донецких в регионах, которые поголовно проголосовали за неё, по-мужски провёл бы переговоры с российскими братками… А что мы видим вместо этого? Мы видим заигрывание с хитрож… ой, лениво-беззаботной частью населения, курс на проедание и дерибан бюджета и принципиальное нежелание современных реформ. Прибавим сюда мелочную возню с давними грехами поверженного противника и прочее, характерное не для уверенной в себе власти, а для сознающей свою ущербность группки опасных, но, по большому счёту, слабых людей».

Убедившись, что его письмо дошло, Сергей Петрович сказал:

– А теперь и мне от вас требуется МОЁ мнение.

Меньше чем через час я отправил ему нижеследующее:

«Оранжевая революция» не была национально-освободительной. Это была демократическая революция, хотя тон задавала украинская часть населения. Виктор Ющенко уже потом попытался придать ей национально-освободительный характер. Ярость Москвы была ему наградой и свидетельством, что он поступил правильно. И вот 100 дней его преемника. Избиение депутатов ВР, назначение уголовников на важнейшие посты, мгновенное превращение СБУ в КГБ с заданием курировать ТВ… В общем, русско-советская контрреволюция от Сяна до Дона. Её мишени – демократия и украинство. Вместе с тем надо признать, что она могла бы быть более размашистой и жестокой. Ей, похоже, не хватает духу, или что-то её сдерживает. Её обвиняют в затыкании ртов – она оправдывается. Оправдывается, в общем, по всем статьям. Не переходит в наступление, не грубит миру. Это вам не Лукашенко и не Путин… Что будет дальше? Не исключено, что начавшийся застой – надолго. Многое будет зависеть от украинской Украины. Ей теперь следовало бы больше сосредоточиться на себе – сделаться такой, чтобы в эту часть страны душой потянулась – к европейской жизни, без взяток и блатного духа, без мусора на детских площадках – донецкая молодёжь. Сим победише. Только сим!»

– Да вы утопист, Анатолий Иванович!

– А что мне остаётся?

– Когда я работал в селе, был такой случай. Звонит приятель: «Есть закуска, приезжай с водкой». У него застаю общего знакомого. После первой стопки мой приятель рассказывает, как он устроил этот пир. «Тебе звоню, что есть закуска – вези водку, а тебе звоню, что есть водка – вези закуску». Свёл, короче, воедино… Так и вы собираетесь сделать с нашими мнениями?

– Нет. Оба мнения приведу отдельно, но опишу, как они появились.

– Тогда предлагаю вам, в виде ключа к теме, предложение из читанки: «Сім’я сідає в машину і їде подорожувати по країні».

Анатолий Стреляный, «Комментарии»