Проект Украина. Ампутация Донбасса и Крыма

Все два десятилетия восстановленной независимости в Украине живо дебатируется вопрос достижения не механической, а, так сказать, органической целостности государства. На первый взгляд, речь идет о надуманной проблеме

Все два десятилетия восстановленной независимости в Украине живо дебатируется вопрос достижения не механической, а, так сказать, органической целостности государства. На первый взгляд, речь идет о надуманной проблеме — ведь более ¾ общего количества избирателей (и свыше 90% участников голосования по всей стране и большинство во всех регионах) на референдуме, состоявшемся 1 декабря 1991, поддержали Акт о независимости. пишет Сергей Грабовский в Украинском тиждне.

А многочисленные социологические опросы показывают, что процент патриотов в нашем государстве достаточно высок. Более того, понимание патриотизма на Востоке и Западе Украины имеет немало общего, например, каждый пятый житель Донбасса и Западной Украины (гораздо чаще, чем в других регионах) видит настоящий патриотизм в конструктивной критике недостатков в своей стране. Вместе с тем эта проблема периодически переходит из теоретической плоскости в сугубо практическую, вспомним хотя бы попытки   Крыма стать самостоятельным и перевода его на российскую орбиту в первой половине 1990-х или печальноизвестный съезд в Северодонецке в конце 2004 года и попытки его участников создать ПиСУАР, то есть Юго — Восточную Автономную Украинскую Республику.

В последние годы вопросы органической целостности Украинского государства резко обострилось в связи с приходом к власти политических сил и деятелей, система ценностей и идеалов которых объединяет неосоветские идеологемы, мировоззренчески-политическую мифологию «Русского мира» и стремление к собственному обогащению любой ценой. Наибольшую и стабильную поддержку эти силы и деятели имеют в нескольких регионах, которые все эти годы крайне скептически, если не сказать больше, относились к Украине, и в культурно-информационном плане сочетают собственную особность с ориентацией на Москву. Поэтому ряд писателей и публицистов поставил вопрос ребром: если несколько регионов на Востоке и Юге страны (прежде всего Донбасс и Крым) являются мощной электоральной и кадровой базой политических сил, которые имеют репутацию неукраинских и антиукраинских, то не целесообразно ли от них вообще избавиться? Поскольку единство с ними все равно все это время было и есть сейчас скорее механическое, чем органическое (что подтверждает популярный там разговорный оборот: «Я поехал НА Украину»); все попытки украинизации на юго-востоке провалились, более того  — эффект от них нередко был обратным. Крым и Донбасс в составе Украины, мол, имеют слишком неукраинское население по духу и культуре, а потому тянут всю страну назад, к «совку» или новомодной «либеральной империи». Обособление же этих регионов принципиально изменит электоральную ситуацию в государстве и позволит мирным способом посредством выборов устранить кланово-олигархическую верхушку от власти и начать наконец настоящее, а не декларативное вхождения в Европу.

На такие идеи сразу гневно отреагировали те СМИ, которые обычно называются патриотическими. Мол, разжигание сепаратизма в и без того непростых регионах опасно для единства украинского государства, нужно заниматься там просвещением и искоренять антигосударственные элементы. А еще — создать всеукраинское информационное пространство, и лет через десять основные проблемы будут решены, пятая колонна превратится в безнадежных маргиналов. В целом справедливые констатации, впрочем, оставляют без ответа вопрос, кто же в действительности способен заниматься таким просветительством, если ведущие государственные и олигархические масс-медиа, прежде всего телевидение, сейчас активно пропагандируют мифологию «Русского мира» и возвращают к жизни в сознании и подсознании людей советские идеологемы? Как донести правильные идеи до жителей Донбасса и Крыма в условиях, когда государственная машина всячески препятствует этому, в частности, срывая даже встречи писателей с читателями? И кто будет искоренять антигосударственные элементы, если Служба безопасности Украины фактически превратилась в крышу для этих элементов?

Я уже не говорю о том, что удержать Крым и Донбасс в составе Украины в случае отстранения от власти нынешнего режима просто не удастся, если политики соответствующего сорта захотят вывести эти регионы из состава украинского государства в «Русский мира». Инструментов для такого удержания нет: армия развалена, а МВД и СБУ полностью контролируют «донецкие» (не только на высшем уровне, но и на уровне средних и нижних звеньев — не случайно начальниками райотделов милиции, на полковничьи должности, почти по всей стране разосланы недавние старшие лейтенанты из Донбасса…). К тому же в случае попытки центральной власти силовыми методами обуздать местные антиукраинские силы неизбежно вторжения так называемых добровольцев из РФ, сопряженное с экономическими санкциями против Украины, боюсь, не только с российской, но и с европейской (хотя бы частично) сторон. Ведь после мощной информационной (то бишь дезинформационной) «артподготовки» ситуация будет представлена ​​как «притеснения этнического меньшинства со стороны озверевших националистов». Поэтому возможно нечто вроде абхазского сценария начала 1990-х, который может быть применен для защиты независимого Крыма и Новороссии от бандеровских банд».

Одновременно в случае неизменности ситуации на юго-востоке единство Украины становиться все более механическим, следствием чего будет либо тотальная ресоветизация государства и его интеграция в «Русский мир», или опять-таки территориальный раскол, только по другим линиям.

Собственно, а что это такое-Украина?

Имеем коллизию, которая напоминает то задачку на квадратуру круга, то знаменитую кантовскую антиномию, где оба содержательно противоположные суждения правильны. Впрочем, как говорил Гегель, правильный ответ на вопрос, на который нет ответа, заключается в том, что такой вопрос на ту же тему должен быть поставлен иначе.

В нашем случае одним вопросом не обойтись. Поскольку имеется комплекс проблем и ряд вопросов, ответ на которые нужен для объективной оценки ситуации.

Какие же настроения в действительности превалируют в проблемных с точки зрения их украинскости регионах? Ведь неизвестно, чего в действительности хотят жители тех регионов. Более того, вполне вероятно, что они и сами не очень то знают, и это надо исследовать, учитывая то, что на Донбассе люди априори не говорят правды социологам (ибо обучены десятилетиями советского государственного и уголовно-постсоветского террора молчать о наболевшем), а в Крыму нужно будет притворяться российскими исследователями (и это тоже понятно: речь идет о колонизационном расселении, где живет немало отставных политработников, чекистов и номенклатурщиков. И потому   задает социокультурные нормы среди славянского населения не просто «совок», а «совок» в кубе, то есть носители и хранители советско-имперской идеологии). Вот, скажем, Киевский международный институт социологии (КМИС) в прошлом году зафиксировал, что 22% опрошенных в целом по Украине выступают за объединение России и Украины в единое государство, тогда как в Донбассе и Крыму таких большинство. Что это значит? Собственные установки или навеянные российскими масс-медиа — это личная позиция опрошенных или просто проявление их конформизма? (Принято так говорить, вот и я так выскажусь, чтобы чего не вышло.)

Иными словами, здесь нужно включить все социологические хитрости — косвенные вопросы, вопросы-ловушки и т.д. Следовательно выяснить, условно говоря, уровень украинскости донетчан (которые упорно называют себя «дончанами», и это тоже следует учитывать — это влечение к Дону) и потенциал органической интеграции Донбасса в украинском государстве. На каких основаниях, на какой базе будет происходить эта интеграция и будет ли проходить вообще? А, может, действительно «усьо будет Донбасс», и с этим нужно либо смириться, либо делать надлежащие выводы? По крайней мере пока научного ответа на весь этот комплекс вопросов нет.

Донецкий характер и искреннее украинство

Осторожного оптимизма здесь придает тот факт, что когда выходцы из Донбасса и Крыма или их жители определяют себя как настоящих украинцев (сто лет назад такие украинцы звались «щирыми»), то, несмотря на свое этническое происхождение (встречаем среди таких людей и российские, и тюркские, и греческие фамилии), это уже навсегда и до конца. Даже ценой жизни. Рекомендую желающим обратиться к биографиям знаковых деятелей диссидентского движения. Обратите внимание, какое место среди них занимают как галичане, так и донетчане.

В то же время, по данным социологического центра «Имидж-контроль», который ежегодно тестирует общественные настроения по всей Украине, только Донбасс и Крым можно считать «красными», неосоветской территориями, где большинство населения воспринимает реальность через призму несколько трансформированных мифологем прошедшей  эпохи. Причем трансформация эта весьма интересная: с одной стороны, едва ли не все человеческие добродетели и далее считаются воплощенными в каком-то специфическом донбасском характере, с другой, этот характер и вообще все донбасское выглядят в глазах самих носителей этого характера неполноценным без постоянной оглядки на Москву, без ориентации на нее. Не все так просто с этим характером и местным патриотизмом, считает выходец из этого региона академик Иван Дзюба: «… Не является вымыслом, а реальностью был и остается тот донецкий патриотизм, в чем-то истинный, в чем-то лживый, в чем-то и трагикомический, а скорее, может, и расплывчатая донецкая идентичность, в основе которой — ощущение (пусть и преувеличенное) уникальной роли Донбасса в жизнеобеспечении страны (прежде  — СССР, сейчас — Украина), но также и особый дух непослушания, неуступчивости, нонконформизма, неповиновения, не раз доставлял хлопот разным властям … Речь идет не о политически артикулированной свободе, а о том сложном комплексе естественных человеческих инстинктов, сформировавшимся в малоконтролированной администрациями степи, под влиянием казацкой вольницы, в среде переселенческих масс, в условиях невероятно тяжелой работы, жестокой эксплуатации и неизбежного стихийного сопротивления власти. Эта своеобразная донецкая особность с элементом анархической непокорности и инстинктивного свободолюбия в качестве компенсации недостающего гражданского общества складывалась исторически и в различных формах напоминает о себе и отчасти в новое временя. Она может иметь и стимулирующий, и деструктивный характер в отношении всего общества, особенно в нынешних политических играх местных полукриминальных «элит»… »

Можно заметить и то, что на Слобожанщине, в Причерноморье, Донбассе и Крыму, особенно в двух последних регионах, советские и неосоветские социально-политические мифы не стали предметом целенаправленной деструкции и деконструкции ни при Леониде Кравчуке, ни при Леониде Кучме, ни даже при Викторе Ющенко. Более того, именно последний, подписав осенью 2005 года меморандум о взаимопонимании с Януковичем, сорвал инициативные попытки ведения идеологической работы в этих регионах, которые осуществляли некоторые политические силы и общественные организации после Оранжевой революции. Как недвусмысленно зафиксировали социологи «Имидж-контроля», большинство жителей Донбасса уважает прежде всего силу и исповедует формулу «кто силен, за тем и правда». Соглашение «Ющенко — Янукович» продемонстрировало жителям Донбасса слабость не только действующего в то время президента, но и всего «украинского проекта». Рейтинг Януковича и Партии регионов мгновенно вырос вдвое — втрое, и с тех пор в этих регионах остается практически стабильным (по крайней мере так отвечают опрошенные социологам). Оно, собственно, и неудивительно, так как даже местной интеллигенции не было предложено киевской властью реальных модернизационных проектов, все осталось на уровне разговоров, Батурина и Триполье (добавьте к этому полную катастрофу с разрекламированным на всю страну проектом детской «Больницы будущего»). Поэтому даже в образованных кругах регионального социума закономерной была психологическая реакция самозащиты, мол, пусть лучше будет привычное и понятное, хотя и старое, чем неопределенное, непонятное, а местами просто глупое новое. Хотя и «искренне украинским».

Итак, проблема достижения органической целостности государства прежде требует тщательного изучения всех ее составляющих, а потом уже определенных действий на основе знаний и политической воли. Только, кто это все будет делать, вот в чем вопрос.