Львовский комбат признался в расстреле «Беркута» на Майдане

"Я выбирал тех, кто командовал. Слышать не мог, но видел жестикуляцию. Расстояние небольшое, поэтому на двух командиров потребовались только два выстрела..."

Активист Майдана, командир батальона Запад-2, львовянин Иван Бубенчик взял на себя ответственность в открытии огня по силовикам на Майдане 20 февраля 2014 года.

Признание в этом Бубенчик сделал в документальной полнометражке режиссера Владимира Тихого Пленники (Бранці), премьера которого состоялась 18 февраля в столичном кинотеатре Жовтень.

Сенсационные слова активиста, который впоследствии отправился защищать с оружием Украину в зону АТО, привлекли внимание журналистов, правозащитников и обычных граждан, вызвав дискуссию после самой премьеры.

Издание Birdinflight опубликовало интервью с Бубенчиком. Выдержки из него приводит Новое время:

«С первого дня я на Майдане. Сначала мы стояли у стелы [монумент независимости Украины], охраняли студентов. Потом уже появилось такое понятие как сотни, и я вступил в Девятую. Жили на улице Гончара в здании Народного руха, а каждую ночь, в половине двенадцатого, приходили охранять метро под Майданом», – вспоминает майдановец.

Бубенчик говорит, что 18-20 февраля люди на Майдане были истощены постоянными штурмами и атаками силовиков. «К 20 февраля спецслужбы Януковича сделали все, чтобы ликвидировать Майдан. Сожгли Дом профсоюзов, а он для нас был очень важен. Там мы жили, спали, ходили в туалет, ели, получали медицинскую помощь. Когда они это сделали, на следующее утро Бог нам дал возможность попасть в Консерваторию. Парнишку-цыганенка подсадили к окну. Он изнутри открыл двери. Там смогли поспать. Кто час, кто полчаса, кто сколько смог во время тех страшных штурмов, которые они нам устраивали», – рассказывает он.

По его словам, в занятой активистами консерватории были ребята с охотничьими ружьями, которые стреляли дробью по спецподразделениям, находящимся примерно в семидесяти метрах. «Я их отогнал от окон, поскольку в ответ милиция стала бросать коктейли Молотова, чтобы сжечь единственное наше убежище. Дробь их только раздражала», – говорит Бубенчик.

«Под утро 20 февраля приехал парень, принес автомат Калашникова в сумке из-под теннисной ракетки и семьдесят пять патронов. Многие хотят услышать, что автомат был отобран у титушек во время столкновений 18 февраля. Тогда они получили оружие, чтобы убивать нас. Но было не так», – вспоминает участник Майдана.

Бубенчик рассказал, что открыл огонь из консерватории по двум командирам. «Стрелял я из самого дальнего от Майдана окна за колоннами, на третьем этаже. Оттуда чётко были видны милиционеры со щитами у стелы. Там за мешками с песком стояли человек двести, больше не помещались. Оттуда выдвигались штурмовые группы с помповыми ружьями. Стреляли по баррикадам в упор, нагло. Я выбирал тех, кто командовал. Слышать не мог, но видел жестикуляцию. Расстояние небольшое, поэтому на двух командиров потребовались только два выстрела», – говорит он.

Потом, по словам командира Запада-2, уже не было необходимости стрелять на поражение, и он стрелял на уровне колен. «Вышел из Консерватории и стал двигаться вдоль баррикад. Стрелял, создавая видимость, будто у нас двадцать-сорок автоматов. Просил ребят, чтобы они мне делали небольшую щелку в щитах. Кому-то, может быть, это неприятно будет услышать… У них слезы текли от радости. Они понимали, что без оружия мы не выстоим», – вспоминает Бубенчик.

Как рассказал майдановец, когда он дошел до Дома профсоюзов, у него кончились патроны, однако и силовики стали отступать. «Самые активные наши герои пытались преследовать дальше по Институтской, и приказ стрелять по митингующим пришел быстро. Это был тяжелый момент, поскольку я понимал, что мог остановить расстрел ребят. Разные люди на Майдане – не буду говорить кто, но люди со статусами – обещали мне, что патроны будут. Я верил, бегал с места на место… Самые тяжелые минуты в моей жизни, полная беспомощность. Говорят, на Майдане было много оружия. Но это неправда. Иначе никто бы не дал расстреливать наших ребят», – подытожил Бубенчик.