У России патентов меньше, чем у одной китайской фирмы

Но давайте посмотрим, где находится Россия. Если в 1980 году это вторая экономика мира, это пять Китаев и 60 процентов от США, то сейчас это 1/5 Китая, это 6 процентов от США.

18 мая 2010 года Комитет Государственной Думы по промышленности провел «круглый стол» на тему «Законодательное регулирование промышленной политики в Российской Федерации». В работе «круглого стола» приняли участие депутаты Государственной Думы, представители профильных министерств и ведомств, руководители органов власти субъектов Федерации, представители различных отраслей промышленности, пишут Badnews

Открыл и вел «круглый стол» первый заместитель председателя Комитета по промышленности Валерий Драганов. Он напомнил, что в стране нет базового закона о промышленной политике. «Мы, представители власти, ответственны за то, что в течение многих лет промышленная политика не имеет надлежащего качественного законодательного закрепления».

В настоящее время на рассмотрении в Государственной Думе находятся два проекта законов о промышленной политике, инициированные депутатами Госдумы: «О национальной промышленной политике» и «О промышленном развитии Российской Федерации до 2020 года и о внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации».

Представитель Минпромторга Владимир Тараскин отметил, что в отсутствие комплексного закона, определяющего цели, задачи и инструменты государственной поддержки промышленного развития, реализация федеральной промышленной политики осуществляется на основе отраслевых стратегий, ФЦП и отдельных решений по поддержке приоритетных секторов промышленности и системообразующих предприятий. В министерстве, по его слоам, есть понимание, что такой системный закон необходим. Именно об этом, отвечая на вопромы депутатов, говорил министр промышленности Виктор Христенко на «правительственном часе» в Госдуме.

Заместитель председателя Комитета Елена Панина отметила, что субъекты Федерации в отсутствие федерального закона приняли свои законодательные акты, являющиеся основой государственного регулирования развития промышленности на региональном уровне. Однако отсутствие федерального закона приводит к недостаточной скоординированности применения федеральных инструментов поддержки промышленного развития и является существенным сдерживающим фактором для реализации региональных мер.

Е.Панина подробно рассказала участникам «круглого стола» о подготовленной новой концепции закона, объединяющей оба законопроекта. По ее словам, важной составляющей законопроекта станет «серьезный глоссарий», как инструмент дальнейшего промышленного развития. В законе пойдет речь о прогнозировании и индикативном планировании в сфере промышленной политики, приоритетных проектах промышленного развития, финансовой поддержке субъектов промышленной деятельности, об индустриальных площадках и парках, о саморегулировании в промышленном комплексе. Принятие базового закона потребует внесения изменений в целый ряд действующих законодательных актов. Именно поэтому, как отметила Е.Панина, одновременно будет необходимо разработать и внести в Государственную Думу проект закона «О внесении изменений в отдельные законодательные акты в связи с принятием федерального закона «О национальной промышленной политике в Российской Федерации». Изменения коснутся вопросов особенностей налогообложения, таможенных преференций, льгот в предоставлении земельных участков, полномочий органов власти субъектов Федерации и муниципалитетов и др.

Базовый законопроект будет дорабатываться на основе проекта федерального закона № 98281-5 «О национальной промышленной политике в Российской Федерации». По словам Е.Паниной, сформирована рабочая группа из депутатов и представителей Минпромторга, Минэкономразвития и Минрегиона. Она продолжит свою работу над законопроектами.

Из С Т Е Н О Г Р А М М Ы «круглого стола» Комитета Государственной Думы по промышленности на тему: «Законодательное регулирование промышленной политики в Российской Федерации»

Текст выступлений депутата Н.В.Коломейцева и известного ученого проф.Г.Г.Малинецкого. Из этих двух докладов видна вся картина].

Коломейцев Н.В. Спасибо.

Жалко, конечно, выступаем мы тут друг перед другом. Вот я ровно неделю назад был на аналогичном «круглом столе», посвящённом проблемам авиационной отрасли и аэродромного хозяйства.

Вот меня что поражает в этих всех дискуссиях? Вот здесь сидят умудрённые опытом, прошедшие все ступеньки промышленности люди. Но или вы не понимаете, извините, пожалуйста, или мы не понимаем с вами, что у нас, в принципе, можно самые красивые законы принять, но они не будут реализовываться. Почему? Назовите мне: кто отвечает за промышленную политику в стране? Два вице-премьера. У обоих филологическое образование. Кто главный инженер в стране? Кто реализует промышленную политику?

Посмотрите, пожалуйста… Здесь ушёл представитель правительства. Я ведь неспроста ему задавал вопрос. Я вот технократ, прошёл все ступеньки, номенклатура была у меня 12,5 тысяч узлов и деталях, и я люблю цифру в динамике, она всегда показывает или успехи, или неуспехи, или полный провал.

Из десяти тракторных заводов Российской Федерации осталось восемь, и эти восемь произвели аж 358 тракторов за первый квартал. Двух уже, вот здесь товарищ из Липецка говорил: уже их нет, и не будет. И с моей точки зрения, концерн «Тракторные заводы» выполняет роль по демонтажу тракторной промышленности в Российской Федерации.

Вот тут сидит представитель Объединённой авиастроительной компании. Мы за прошлый год сделали аж 14 самолётов, а в 1991 году делали полторы тысячи летательных аппаратов. Но мы-то с вами понимаем, что за трактором и самолётом стоит куча смежников.

А почему от сельского хозяйства надо плясать? В сельском хозяйстве одно рабочее место даёт семь после себя. Но у нас мы завозим на 35 миллиардов долларов харчей, вывозя туда нефть. Угробили 130 сельхозмашиностроительных предприятий. Я уже сказал: десять тракторных. Но к этим десяти тракторным, вот у меня, я работал на заводе «Россельмаш», у нас было 500 прямых поставщиков и 5 тысяч косвенных. Это до руды.

Но если этого в правительстве некому понять, кому мы будем жаловаться с вами?

Второй момент.

Мы должны с вами понимать, что импортные компании сюда приходят убить. Я специально смотрел, предприятия министерства средней промышленности, смотрел министерство лёгкой промышленности. Заходили в Подольск на «Швейные машины», мы знаем, что это был за завод. Да? Зашли, говорят: «Будет „Зингер“. Первое, что убили — самое высокотехнологичные механосборочные цеха, где были хорошие швейцарские станки. А туда привезли литейное производство на время. Сейчас пойдите и найдите, где этот очень совершенный завод в своё время.

Если посмотрите, пожалуйста, санкт-петербургский завод по изготовлению турбин. „Сименс“ пришёл и говорит: сейчас будем с „Сименсом“. Что сделал? Цех… грохнул первый.

Поэтому я о чём хочу вам сказать — мы с вами, как промышленники, должны задать себе вопрос: есть ли промышленность вообще-то в Российской Федерации как таковая. Потому что с моей точки зрения решение любой проблемы, оно определяется: а) постановкой задачи (что мы хотим сделать). Второе  — инструментарием (как мы её будем решать) в виде структуры правительства.

У нас сегодня после административной реформы Путина… Вот вдумайтесь. Когда Путин в 1999 году пришёл председателем правительства, и было три заместителя у его предшественника, да. Потом сделали административную реформу. Министерств осталось столько же, но у нас появилось 100 агентств. Ну назовите мне, какую ответственность несёт хоть один руководитель агентства за конкретные штуки, метры, километры. С моей точки зрения, если на правительственном уровне не будет ответственности за конкретные штуки, километры, метры и не будет компетентных людей, нам надо менеджера у правителей финансовыми потоками заменить квалифицированными инженерами. Слово инженер в Российской Федерации сегодня матерное. У нас сегодня, посмотрите, набор на технологические и технические специальности и на юридические и экономические. Но, я убеждён, экономики без инженера не бывает. Потому что у нас сегодня большая часть прикладных институтов почивают бузу. Их нет просто. Их отдали и там аренда помещений, торговля воздухом.

Председательствующий. Николай Васильевич, сколько…

Коломейцев Н.В. Я же вас не перебивал, вы полтора…

Председательствующий. Я доклад делала. Сколько времени ещё нужно?

Коломейцев Н.В. Три минуты.

Председательствующий. Пожалуйста.

Коломейцев Н.В. Если вы посмотрите, разве можно любой технический проект реализовать без его чёткой проработки и заземления. У нас сегодня некому во многих отраслях заземлить даже суперидею. У нас сегодня, чтобы подготовить инженера-конструктора, любой директор знает, что чтобы конструктора подготовить минимум семь лет надо, если есть у кого перенимать.

Но у нас же что происходит? У нас взяли, стандарты упразднили, техническое регулирование ввели и, с моей точки зрения, отправили нас в позапрошлый век. Почему? Потому что мощь страны определяется умением изготовить самый совершенный подшипник разных типов и калибров.

Скажите, пожалуйста, какие сегодня мы ещё можем подшипники изготавливать? Нас Китай выдавит за счёт цены, потому что у нас нет никакой защиты собственного производства. Поэтому, да, закон надо принимать. Но, с моей точки зрения, экспертное сообщество должно быть более широким и мне, Елена Владимировна, непонятно, вот я специально анализирую бюджет. Вот с моей точки зрения, главным инструментом поддержки или не поддержки любой отрасли является бюджетное проектирование и исполнение федеральных целевых программ. Посмотрите, пожалуйста, все федерально-целевые программы за I квартал выполнены на ноль или с небольшим отклонением от ноля.

Посмотрите выполнение тех же самых целевых программ за прошлый год. Они все формально подгонялись под выполнение в ноябре-декабре, а мы с вами понимаем, что это такое.

Второе и последнее. Без НИОКР никакой модернизации и никакой современной промышленности не будет. Джон Дир за прошлый год на 28,5 миллиарда долларов оборота, 975 миллионов долларов потратил на НИОКР. Задайте себе вопрос. Сколько на вашу отрасль Минпромторг, у которого там и название торг, понимаете, сколько выдал, и попробуйте вы у него получить и через тендер пройти. Поэтому, с моей точки зрения, нам, а: необходимо изменить структуру правительства и перейти к отраслевому управлению с конкретной персональной ответственностью.

Б. Если мы хотим, действительно, конкурировать, то нам необходимо возродить систему подготовки по кадрам — это ремесленные училища, ПТУ и заканчивая — техникум, институт, академия переподготовки кадров. Без этого невозможно думать о прогрессе в будущем.

Ну и С. Всем нам надо понять, что если вы политикой не занимаетесь, она ведь займётся, что не будет вообще промышленности в России. Потому что нас сегодня посмотрите структуру импорта-экспорта. Мы на 269 миллиардов долларов везли машин и оборудования. Пока не помогали авиапрому, возили в страну 147 тысяч легковых автомобилей в 2000 году и 13 тысяч грузовых. Потом, после того как помогли, в 2008 2 миллиона легковых везли, не считаю тех, которые в Калуге, ещё где-то, и 147 тысяч грузовых.

КАМАЗ остановили, АвтоВАЗу конец. Почему? Потому что отсутствует чёткая регламентация в мотивации. Если президент компании берёт, 25 миллиардов получил и полтора миллиарда заплатил себе в дивиденды, кто возродит этот завод?

Председательствующий. Николай Васильевич…

Коломейцев Н.В. Поэтому, извините, пожалуйста, я всех вас призываю к чему? К более ответственному подходу, к будущему, что мы хотим оставить своим детям и внукам.

Потому что я убеждён, все разговоры о техническом регулировании, все разговоры о промышленной политике, они будут в никуда, если не будет конкретной персональной ответственности со снятием с должности конкретных персон.

Спасибо.
Сейчас я хотела бы предоставить слово Малинецкому Георгию Геннадьевичу — заместителю директора Института прикладной математики имени Кельдыша Российской академии наук.

Пожалуйста.

Малинецкий Г.Г. Спасибо.

Дорогие коллеги, сегодня в этом зале не звучало одно слово — слово „модернизация“.

Следующая картинка.

В этом зале я бы обратил внимание на то, что именно высокие технологии, то, что находится на переднем крае, именно оно является локомотивом.

Я представляю Институт прикладной математики Российской академии наук. Мы участвовали в становлении трёх отраслей — это среднее машиностроение (это 800 тысяч человек, из которых около 10 тысяч учёных), это космическая отрасль (это полтора миллиона человек и 1200 заводов), это компьютерная отрасль. Наличие именно этих тр ёх отраслей сейчас обеспечивает суверенитет России. Если бы у нас не было, то России бы уже не было.

И поэтому, когда мы говорим о промышленной политике, я бы хотел обратить внимание, прежде всего, на её высокотехнологичную часть.

Следующая картинка.

Николай Васильевич поставил вопрос: а какие же у нас задачи? Задачи нам определил президент Дмитрий Анатольевич Медведев — это эффективное управление России в существующих границах. Казалось бы это очень простая задача.

Следующая картинка.

Но давайте посмотрим, где находится Россия. Если в 1980 году это вторая экономика мира, это пять Китаев и 60 процентов от США, то сейчас это 1/5 Китая, это 6 процентов от США. И вот сравните. А, кроме того, у нас очень большая демографическая слабость. Поэтому для того чтобы Россия сохранилась как держава хотя бы в течение 10 лет, нам нужно очень точное управление и очень точная промышленная политика. Следующая картинка.

Давайте посмотрим итог. Слово „кризис“ переводится с греческого как „суд“. И вот кризис, в общем-то, он и подвёл итоги. Обращу внимание, что до этого у нас не было не только промышленной политики, у нас не было обоснованной и серьёзной национальной экономической политики. И вот они результаты. Вспомним слова Гайдара относительно промышленности: у нас средненькая наука, и то, что надо, купим. Вспомним слова Чубайса: по два ваучера. И наконец вспомним слова нашего министра Кудрина. Смотрите, итоги кризиса таковы. Российский ВВП упал на 8 процентов, американский — меньше чем на 3, весь мир — в среднем на минус 1,2. А, скажем, Бразилия в плюсе, Индия — плюс 6 процентов, и Китай — плюс 8 процентов. Поэтому, естественно, нам нужно немедленно пересматривать нашу экономическую промышленную политику.

Не могу себе отказать в возможности процитировать нашего министра, который комментирует эту картинку. На мой взгляд, в любой развитой стране после этого правительство, которое не прогнозировало кризис, мы говорили о прогнозе, у нас не было прогноза кризиса, у правительства, и которое таким образом действовало, оно уходит в отставку. Так вот как объясняет наш господин Кудрин. Недавно я беседовал с нобелевским лауреатом Эдмундом Фелипсом, он сказал, что в Китае не капиталистическая экономика, потому что большая часть инвестиций идёт со стороны государства. И во время кризиса, когда во всех экономиках мира количество денег упало, у них оно выросло. Видите, они нечестно играют, а мы честно, и всё как-то так. Следующая картинка.

Та задача, о которой мы говорим, на мой взгляд, она сравнима с той задачей, которая решалась в эпоху Петра. Пётр очень чётко определил, что должна иметь Россия. Россия должна уметь ставить крепости, у неё должны быть корабли, она должна иметь лить пушки и создавать флот. Он прекрасно понимал, что Россия тогда шла к войне. Он чётко определил, что модернизация в его понимании. Он говорил следующее. Мы возьмём технологию у Европы и повернёмся к ней задом в течение 30 лет. Действительно Полтавская битва показала, что он был прав.

Следующая модернизация. Следующая модернизация — это советская модернизация. И опять-таки задача — индустриализация страны, культурная революция и коллективизация. Опять же индустриализация страны. Вот сейчас, на наш взгляд, мы стоим перед необходимостью новой индустриализации России. Следующая картинка.

Та картинка, которую мы смотрим, вот только что Елена Владимировна сказала, что нам надо прогнозировать. Доложу вам, у нас нет прогнозирующих инструментов в отличие от всего мира. В США, по крайней мере, 50 мозговых центров занимаются проектированием будущего. То есть они смотрят, какие изменения в сегодняшнем мире могут повлиять на положение США через 20 и 30 лет. Все попытки создать в академии наук, они блокируются, они блокируются на разных уровнях, в частности на уровне правительства нашего, нашей России.

Почему прогнозирование крайне важно? Мы только что пережили первую волну кризиса, это первая волна кризиса. Наш президент признал, что деньги были истрачены неэффективно. 200 миллиардов долларов, которые были вложены, это на самом деле было бы 10 миллионов рабочих мест на три года с зарплатой 20 тысяч. Это было бы неплохо. Так вот нас ждёт вторая волна кризиса. Очень тяжёлыми будут 2014-2015 годы, и поэтому естественно для корабля, который не видит своего будущего, для него нет порта приписки, и поэтому одна из важнейших вещей, которая должна быть прописана и в законе „О промышленной политике“, это действительно прогнозирование в промышленной сфере. Следующая картинка.

А вот теперь прогнозирование в промышленной сфере. Вот на ту картинку, на которую мы сейчас смотрим, на неё смотрят сейчас десятки тысяч человек — в США, в Германии, в Японии. Здесь представлены макротехнологии, те отрасли промышленности, которые развиваются. Они развиваются в разном темпе. Обратите внимание, вот мы сейчас, обсуждая, мы хотим все промышленности развивать чохом — что авиапромышленность, что пищевая, и так далее, и так далее.

Это неверно, потому что они проходят разные циклы по-разному. Справа — время, слева — это та доля, которую занимает от максимального развития, это доля промышленности. Обратите внимание, что авиастроение… очень быстро, а вот компьютеры гораздо медленнее. И сейчас начинаются биотехнологии и нанотехнологии. Так вот принципиально, чтобы мы каждую отрасль промышленности рассматривали не валово, а отдельно, потому что на разных участках цикла совершенно разная роль бизнеса, роль государства. Так, как это делается в мире.

Я абсолютно согласен с Еленой Владимировной, что они действительно, американцы, свои отрасли рассматривают не чохом, а по отдельности. Например, когда им нужно было развивать электронику, они приняли Закон „О запаянном вакууме“. Чем меньше, соответственно, вакуума, тем больше налоговые льготы.

Следующая картинка. Обращу внимание на следующее, что то, что происходит сейчас, оно определит: будет Россия или нет. Вот эта история ХХ и ХХI века. ХХ век — это четвёртый технологический уклад. Основные локомотивные отрасли: тяжёлое машиностроение, самолётостроение, танкостроение, большая химия.

Сталин был прав, война Вторая мировая стала войной моторов, и это то, что истинный смысл сталинских пятилеток — это освоить возможности четвёртого технологического уклада. Нам это удалось, это сделало нас сверхдержавой, это позволило нам выстоять в Великой Отечественной войне.

Пятый уклад, мы его полностью пропустили, это электроника, это телекоммуникации, это Интернет, это малотоннажная химия. И, более того, не надо действовать так, как говорит Паркинсон, готовиться к позапрошлой войне. Например, допустим, вот сейчас говорилось относительно электроники. У каждого у нас в кармане мобильный телефон, в России 180 миллионов мобильных телефонов уже есть. Если мы будем иметь такой завод, то это ничего не изменит.

Весь мир сейчас входит в шестой технологический уклад. По данным американских экспертов и нашим оценкам, это произойдёт в развитых странах в 2014-2018 году. Какие отрасли будут локомотивными?

Это биотехнологии, это нанотехнологии, это роботика, это новая медицина, полномасштабные технологии виртуальной реальности, новое природопользование. Мир совершает технологический скачок туда, поэтому, на мой взгляд, если мы говорим о промышленной политике всерьёз, то она из целей нашей промышленной политики должна быть: вскочить в последний вагон быстро уходящего поезда шестого технологического уклада.

Следующая картинка. Спрашивается, возможно ли это, потому что задача очень сложная? Мы должны создать у себя шестой технологический уклад, не имея пятого. Можно это сделать? Можно.

Поскольку мы плохие ученики, об этом уже речь шла, вот, давайте посмотрим на хороших учеников. Страны-аналоги России — это Южная Корея и Канада, 1970 год, они входят в пятый технологический уклад. Канада полагает, что, поскольку она является частью Соединённых Штатов в экономическом плане, то она вполне довольна. И смотрите, темпы развития очень-очень невелики. А Япония чётко понимает — ей надо прорваться. Темпы развития — это двузначные цифры, в отличие от представлений нашего правительства. А вот теперь, давайте посмотрим, сколько на накопления? До 40 процентов валового внутреннего продукта.

Вы знаете, на этом фоне сталинские пятилетки бледнеют, мне не хватает фантазии даже объяснять, насколько тяжёлым был этот рывок, но они прорвались. Вот, на мой взгляд, ситуация сейчас именно такая — России тоже надо прорваться в своё будущее, и, прежде всего, в промышленное будущее.

Следующая картинка. Вот теперь, давайте, тут говорились какие-то слова о конкурентоспособности. Дорогие коллеги, я вам хочу рассказать, что российская промышленность в целом, в принципе, не может быть конкурентоспособной. Это блеф. Потому что мы живём в очень холодной стране, две трети территории России находятся в зоне вечной мерзлоты, это означает: очень большая энергоёмкость, очень дорогие основные фонды и очень дорогая рабочая сила, которую надо обогревать, кормить сытно и так далее. Поэтому, естественно… Да, что касается энергетических… это тоже блеф. Вся по существу российская нефть — это около 60 миллиардов долларов, всё российское оружие — шесть миллиардов долларов, а Индия сейчас выводит экспорт своего программного обеспечения с 40 миллиардов долларов в год на 60 миллиардов. То есть, грубо говоря, немножко нехорошо так говорить, но она занимает наше место на мировом рынке интеллектуальной продукции. Поэтому естественный выбор России — это не повторять западные… это не отрабатывать на западного дядю, а создавать свой сильный сектор высоких технологий, чтобы Россия с чем-то выходила на мировые рынки, мы должны уметь делать то, чего не умеют другие.

Следующая картинка. Ещё одна очень важная вещь, вот мы сейчас здесь представители разных партий, разных групп, но вот для себя нам надо очень важно определить: мы хотим быть или казаться? Вот только что говорилось в отношении наукоградов. С одной стороны, я проводил в Обнинске форум инновационный, огромное впечатление. И вот смотрите, на все 14 наукоградов у нас уходит 600 миллионов рублей в год. А вот на один Сколковский проект, только на проектирование, обращу внимание, даже не на стройку, будет вложено 4,5 миллиарда рублей.

И когда вопрос решался в администрации президента, то представители наукоградов: Дубны, Троицка, Зеленограда, они приходили: давайте, скажите, что надо сделать, мы это можем сделать. Но там не решили, что надо сделать. Поэтому там создают симулякр. Симулякр — это термин философский, который ввёл французский философ Делёз, это точная копия предмета, которого не существовало. Поэтому вместо того, чтобы казаться, на мой взгляд, нам надо быть.

Следующая картинка.

Председательствующий. Георгий Геннадьевич, давайте так. Всё-таки здесь нет представителей тех, кто отстаивает идею Сколкова, поэтому за глаза не надо. Вам же ответить они не могут. Давайте, мы, Николай Васильевич, давайте, мы это не будем сейчас…

Малинецкий Г.Г. То есть вы против Сколкова.

Председательствующий. Я не хочу говорить свою позицию за и против. Мы сейчас о другом говорим.

Малинецкий Г.Г. А я против.

Председательствующий. Хорошо. но здесь нет тех, кто за. Понимаете? Я к тому, что…

Малинецкий Г.Г. То есть вы против.

Председательствующий. Здесь нет тех, не присутствуют те люди. Давайте, всё-таки к регламенту. Ладно? Не успеют выступить другие.

Малинецкий Г.Г. А теперь дальше — следующее. Сколько не говори халва, во рту сладко не станет. Вот эта инновационная картинка, которая показывает, почему в России нет и не будет инноваций при нынешней политике.

Что такое инновация? Это замыкание круга инноваций, а именно, в начале это мониторинг и стратегический прогноз, который в настоящее время отсутствует в России. Далее. Это фундаментальные исследования и подготовка кадров. Они стоят условно один рубль. Дальше — это прикладная наука, генерация, инновация — это опытные образцы. Это стоит 10 рублей.

Дальше. Создание технологий и вывод на рынок. Это стоит 100 рублей. Дальше — идеализация товаров и услуг, экспертиза и… центры. Так вот, почему у нас нет? Мы толкуем про малый и средний бизнес. Дорогие коллеги, представим себе, что у вас есть инновации мирового класса в области биотехнологии. Так вот, для того, чтобы её вывести на рынок, нужна компания уровня Проктер энд Гембл. Любой новый антибиотик — это затраты в миллиард долларов. Бог любит большие батальоны. И поэтому если у нас не будет крупных, высокотехнологичных компаний мирового уровня у России не будет шанса.

Следующая картинка.

Председательствующий. Георгий Геннадьевич, сколько вам ещё времени? Очень интересно, но…

Малинецкий Г.Г. Три минутки.

Председательствующий. Интересно, интересный доклад. Мы попросим ваш доклад.

Малинецкий Г.Г. А вот теперь итоги. Дорогие коллеги, в отношении инноваций опубликовала Всемирная организация интеллектуальной собственности доклад о том, сколько и каких патентов было подано. Понимаете, это итог. Вот мы говорим про инновации и так далее, так вот, итог таков. Россия находится на 23 месте. В мире было подано 155 тысяч патентов, из них российских — меньше 500, около 500.

Обращу внимание, что вся Россия получила патентов меньше, чем одна китайская фирма. Спрашивается, здесь тоже очень любопытный момент, а в каких отраслях были получены патенты главные? Это компьютеры, фармацевтика, медицинские технологии, электромашины, цифровая связь и телекоммуникации. То есть именно те отрасли пятого уклада, которого в России нет.

Теперь — следующее. Как отреагировала инновационная система России на кризис? Каждая система отреагировала по-своему. Вот американцы, они на 10 процентов меньше патентов зарегистрировали по сравнению с предыдущим годом. Но чётко выделяются две страны — это Китай и Россия. Китай, видимо, за счёт головы хочет выходить из кризиса и поэтому он увеличил количество патентов на 30 процентов за год, а Россия, видимо, хочет иначе, за счёт нашего финансово-экономического блока. Поэтому она на 30 процентов снизила количество патентуемых разработок.

Следующая картинка.

Более того, мы находимся сейчас в таком положении, я абсолютно не согласен с идеей, что главное наше — экспорт. Наш главный приоритет — это внутренний рынок. Нам нужно хотя бы отвоевать внутренний рынок у иностранных производителей, рынок лекарств. Мы должны себя кормить, лечить, обогревать, учить, защищать. Нам в этом никто не поможет. И вот позиция Юрия Дмитриевича Маслюкова всегда была такова.

Обращу внимание ещё на один важный момент — это то, что связано с образованием. Вот мы говорим относительно обратной связи. По данным социологов 40 миллионов граждан России жёстко выступают против единого государственного экзамена, против болонизации системы образования, против того, чтобы мы переходили к системе бакалавр-магистр. 40 миллионов человек.

Мы устраивали слушания в Государственной Думе. Там выступали Солженицын, там выступал Жорес Алфёров, там выступали выдающиеся учёные и многие другие. Все однозначно против.

Мы устраивали слушания в Совете Федерации, в Общественной палате и каждый раз мы приходили к выводу, что это ни в коем случае не должно быть сделано в России. Так вот, это сделано. И поэтому вот здесь очень важна обратная связь.

Так вот, теперь быть или казаться. Что делаем мы? Мы хотим казаться похожими на Запад.

А что делает США? Вот видите Барак Обама, его предшественник сказал следующее: американские младшие школьники должны учиться читать и писать, и в это было вложено… Хорошо, читать, писать и считать, и в это было вложено десятки миллиардов долларов.

Барак Обама выступил с новой национальной инициативой. Новая национальная инициатива: американские школьники должны на всемирных олимпиадах занимать первые места не по экономике, а по физике и математике, потому что та страна, школьники которой занимают первые места по физике и математике, именно она через 20 лет будет править миром. И именно сейчас они копируют советский опыт, они переводят наши задачники, они организуют олимпиады. Давайте попробуем, если мы не хотим учиться у себя, поучимся у американцев.

Следующая картинка. Ещё один очень важный момент. Пожалуй, про это говорил, давайте пропустим его, сэкономим время.

Мы работали с рядом регионов России, и оказалось, что масса регионов, она не представляет своей промышленной политики, она не представляет своего будущего. В частности, мы работали с Чувашией. Чувашия после кризиса, мы прогнозировали это, сельское хозяйство не упало, а промышленность упала больше чем на 30 процентов. Почему? Она относится к тому технологическому укладу, который неконкурентоспособен.

И вот сейчас, это в качестве положительной вещи, там создаётся когнитивный центр, и они говорят следующее. Николай Васильевич…, нам нужно менять стратегию, нам надо менять промышленную стратегию, обращу внимание, не политику, а промышленную стратегию развития республики с акцентом на… На мой взгляд, это было бы недурно сделать во многих регионах.

Следующая картинка. Ещё одна важная вещь. Всегда основой для инновационного рынка является оборонно-промышленный комплекс. Обращу внимание, что Соединённые Штаты Америки сейчас тратят на оборону больше, чем все страны мира вместе взятые. И когда я спрашиваю их: дорогие коллеги, для чего вам так много оружия? Это, говорят, прекрасный способ перевооружить нашу, наш…

Теперь что делает Россия? Обращу внимание, после реформы к 2012 году численность наших сухопутных войск должна сократиться в 10 раз, военно-воздушных сил — вдвое, военно-морского флота — вдвое и ракетных войск стратегического назначения — в полтора раза. Как же держать нам страну? Естественно, технологически перевооружая оборонный комплекс на уровне шестого технологического уклада.

По данным экспертов до реформы по обороне, по обычным вооружениям мы находились по отношению к странам НАТО в отношении один к 60. Поэтому когда Александр III говорил, что у России есть два союзника — это её армия и флот, я хочу вам доложить, дорогие эксперты и депутаты, у нас нет уже ни армии, ни флота, у нас осталось только ракетно-ядерное оружие.

Следующая картинка. И последнее, наверное. Дорогие эксперты, дорогие депутаты, вот давайте посмотрим. То, что Россия находится в отчаянном положении в техногенной сфере, оно показывает, что у нас есть гигантские задачи, которые нужно решить именно здесь. И вот я не понимаю, дорогие депутаты, а почему же государство должно тратить, например, 30 миллиардов рублей на то, чтобы покрыть ущерб инвесторов на Саяно-Шушенской ГЭС? Почему речь идёт о 40 миллиардов, подчеркну, государственных рублей для того, чтобы покрыть опять же „Распадскую“?

Прогнозы, которые делались 10 лет назад учёными, они показывали, что мы в этой ситуации окажемся, обратной связи не было. Мы предлагали создать национальную систему мониторинга опасных явлений и процессов. Сейчас Россия входит в полосу катастроф, сейчас на территории России 50 тысяч опасных объектов и пять тысяч особо опасных. Сейчас на территории России 60 тысяч гидросооружений, многие из которых подпирают по шесть и восемь кубокилометров воды, из которых шесть тысяч работают больше ста лет, 6,5 тысяч, они требуют капитального ремонта, 400 — находятся в аварийном состоянии. И когда мы пишем: дорогие коллеги, так давайте же мониторингом-то займёмся, поймём, где надо немедленно сливать воду, а где можно что-то подлатать, пока мы не находим поддержки.

И самое последнее.

Председательствующий. Жириновский отдыхает.

Малинецкий Г.Г. Вы знаете, великий русский патриот Сергей Юрьевич Витте полагал, что весь управленческий ресурс его должен быть вложен в то, чтобы Россия сохранила Сибирь и Дальний Восток. Он полагал, что нужно строить транссибирскую магистраль, нужно осваивать этот регион. Из тех документов, которые вы раздали, из них следует, что с Дальнего Востока за время реформы и развала уехал каждый пятый. Поэтому одна из важнейший задач промышленной политики — это промышленное развитие наших регионов на Севере и Дальнем Востоке.

Впервые Китай поднял вопрос о том, что он готов лично осваивать Северный морской путь, если Россия не может это делать.

Впервые в прошлом году был поднят вопрос о том, что богатства за Уралом — это достояние всего мира. Американские газеты регулярно пишут о покупке, желательности покупки Восточной Сибири.

Спрашивается: представляют ли учёные проекты для этого? Есть. Есть проект высокотехнологичной транспортной системы. Это проект, который был разработан Фондом развития России под началом профессора Гринёва. Это 20 миллионов рабочих мест. Плюс 30 миллиардов долларов только за счёт ускорения транзита. Это система…, аэропортов. Это дорогой проект. Но консорциум европейских банков готов был до кризиса в него вкладываться.

И на нём есть резолюция Владимира Владимировича Путина о том, что немедленно согласовать с заинтересованными министерствами и приступить к разработке. Одна беда — эта резолюция ровно трёхлетней давности.

Поэтому, дорогие коллеги, я закончил бы следующим. Вот когда инноваторы, учёные, энтузиасты, когда они начинают работать с органами власти, госкорпорациями, то почему-то происходит примерно так, как в басне Феликса Кревина: „Лиса позвала зайца на обед. Морали нет, и зайца тоже нет“.

Поэтому, на мой взгляд, от наших сегодняшних слушаний и от этих шагов зависит от того, чтобы мы хотя бы немного изменили ситуацию и немного бы наладили обратную связь.

Спасибо.