Инструкция поведения и выживания в кабинете милиции или прокуратуры. Часть 2

Учти это и лучше до последнего молчи, от дачи показаний отказывайся. Помни, в Конституции записано, что никто не обязан доказывать свою невиновность, это милиционер должен найти доказательства твоей виновности и процессуально оформить их. Не помогай ему!

Инструкция поведения и выживания в кабинете милиции или прокуратуры. Часть 1 

Теперь о добрых милиционерах

Как-то довелось мне быть свидетелем такой сцены у следователя. Парня вызвали повесткой в кабинет, где находились два человека: капитан-следователь – организатор «спектакля» и молоденькая девчушка в короткой юбчонке – младший следователь, вчерашняя школьница (однако тщательно проинструктированная). Парню было лет 25, с милицией дел не имел. Зашел настороженно, ко всему готовый, протянул повестку капитану. Тот, поморщившись, кивнул на девчушку и сказал: «Галочка, допроси по этой пустяковине и садись помогать делать мне серьезные дела», отвернулся и сел за машинку что-то печатать.

Перед молоденькой девчушкой в мини-юбке да после такого указания капитана парень утратил бдительность, уверовал в доброту и незлобливость собеседницы, забыл про свои права на адвоката, про то, что допрашивают его в качестве обвиняемого, расслабился. Рассказал, как они выпили, как решили проучить кого-то. Хотели заставить его пройтись из кафе без своей пижонской куртки, которую с этой цели и сняли с него. А когда он вдруг достал ножик, быстро отняли, пригрозили ему и, побросав все в урну, ушли. Однако были задержаны и доставлены в вытрезвитель. Вот лишь значок с куртки сняли, но готовы вернуть с извинениями.

После того как девушка, старательно подсказывая мелочи, записала все, и парень расписался, готовый идти возвращать значок и просить извинения у пижона, в разговор включился следователь-капитан. Изобразил досаду по поводу неточностей, передопросил и фактически переписал, усилив на свой высокопрофессиональный манер акценты в части ножа, заставил вторично расписаться, попросил посидеть еще три минуты, вызвал конвой и арестовал парня.

Предъявил ему обвинение в разбойном нападении, причем именно постановление об этом он печатал во время миролюбивой беседы парня с девушкой. Так следователь гарантированно определил (собственноручно подписаны два протокола!) молодому человеку его будущее на срок от семи до двенадцати лет. Вот тебе и пустяковина, вот тебе и мини-юбка! Не поддавайся на пчелкин медок: у нее жальце в запасе!

Сделай вывод: будь внимателен, будь настороже, возможно, и с тобой захотят сыграть такие же спектакли такие же «режиссеры». Запомни, например, что во время проведения судебно-психиатрических экспертиз в условиях стационарной больницы, главную роль в разоблачении симуляции играют не врачи, не медсестры, не конвой (хотя и они тоже), а нянечки, уборщицы, посудомойки, на которых испытуемый не обращает внимания. Он играет для врача так, как играют на сцене, а диагноз ставят за кулисами няньки, а то и просто соседи по палате – элементарные «наседки»-стукачи. Причем такие методы позаимствованы медиками из милиции, а не наоборот! Так что уж если пришлось тебе играть роль, то играй талантливо, в расчете на широкую зрительскую аудиторию.

Я еще не заострил твоего внимания в этом спектакле на том, как решается вопрос о допросе без участия адвоката. Обычно этого вопроса не касаются или касаются вскользь, сразу же поясняя, что допрашивают тебя из-за пустяка и сделать это надо побыстрее и, кроме того, за участие адвоката надо платить такую космическую сумму, что следователю тебя жалко. Или настоятельно советуют «опытного юриста, адвоката Маразмова – бывшего работника милиции» (у которого еще кровь на кулаках не засохла от выбивания из тебе подобных «правильных» показаний)!

В наступающем периоде нам предстоит столкнуться с поголовной, потрясающей коррупцией в правоохранительных органах. Сейчас офицеры милиции, внутренних войск, колоний, увольняемые в 45–50 лет, в полном расцвете сил, с удивлением обнаружили, что, хотя в училище их учили осуществлять охрану лагерей, с розыскной собакой ходить или портянки выдавать, в диплом записали специальность – юрист! Для них самих это открытие. Но и реальная возможность за час оформить частное предприятие по оказанию адвокатских услуг и начинать защищать тебя! И в высшей степени навязчиво.

Связей у них с работающими еще в органах очень много, возможности «договориться» не меньше. Возможности влиять на тебя, когда ты уже попал им на крючок, столько, что тебе даже в триллерах Хичкока не показывали. Ворон ворону глаза не выклюнет. Это ты поймешь, когда, выкачав из тебя квартиру, машину и все деньги, они осудят тебя по всей строгости закона, а то и сверх того. И таких защитников много, едва ли не половина. У многих из них не хватает мозгов не писать в своих визитках, что они – майоры милиции или советники юстиции, то есть старшие офицеры армии, специализирующейся на посадку людей в тюрьму, ни в коем случае из тюрьмы не вызволяющие. Читай и делай вывод сам, с кем ты связался.

Страшно? Не пугайся, эти строки и пишутся, чтобы поддержать тебя в трудную минуту.
Ты, когда собаку покупаешь, породистую, небось, выбираешь, да с родословной, да через клуб собаководства все документики проверишь, простучишь. Это правильно, молодец!

А когда тебе первая встречная девчонка, которая получает зарплату за то, чтобы посадить в тюрьму людей побольше (и тебя в том числе!), вдруг предлагает своего знакомого, который при помощи подкупа и взяток (то есть явно незаконно!) замнет твое дело, – почему ты соглашаешься без колебаний? Не проверяешь его родословную, не ходишь в клуб (адвокатскую контору) за подтверждением предоставленных документов, авторитетных отзывов? Или, может быть, покупка собаки для тебя более ответственный шаг, чем вопрос о нескольких годах твоей свободы?

Какой с него – горе-адвоката Маразмова – потом спрос за некачественно проведенное дело? Только через бандитов? А сам ты кто будешь после этого? Я думаю, что не будешь, у тебя хватит мозгов не слушать эту девочку и не шагнуть в эту бездну. Если хочешь рискнуть, то без меня. Мои записки к трезвомыслящим и законопослушным. Задумайся, каково тебе лично будет, когда ты попадешься в их корыстные и непрофессиональные лапы? Ведь «от сумы и от тюрьмы…».

Вот я, не мудрствуя лукаво, и скажу тебе, как надо просить адвоката:

– Уважаемый Николай Степанович! Я, к сожалению, не юрист, и это лишает меня возможности правильно сформулировать свои показания. Я очень хочу их дать вам, но в голове один сумбур, мне неловко вас обременять то одними показаниями, то другими. Поэтому, позвольте мне дать вам показания лишь после моего совета с адвокатом Алексеевым, которому я доверяю. Вы, конечно, знаете его телефон – 333-33-33. Я вынужден настаивать на предварительной беседе с адвокатом.

Позиция жесткая, форма уважительная, а цена такого решения может оказаться настолько весомой, что несколько часов несвободы в ожидании адвоката станут сопоставимы с годами тюрьмы или,даже жизнью и смертью.

Это отступление – хотя и не очень дальняя, но все же перспектива. Пока же тебя чаще ждет нормальный, цивилизованный ход общения с милиционером, дай бог, чтобы другого не было. Но могут ожидать другие опасности. Жизнь богаче любых схем.

Дома у тебя могут оказаться малые дети, жена будет в больнице, а теща в отъезде. И перед тобой при допросе милиционер поставит жесткий выбор: дашь показания, и домой, а если отказываешься, требуешь адвоката – идешь в клетку. Или другая ситуация, к сожалению, все более нередкая, когда применяется грубая физическая сила. Причем они профессионалы, то есть знают, куда и как ударить, чтобы не было следов. А если следы и останутся, то оформят «сопротивление при задержании», да и жаловаться ты будешь прокурору через этого же милиционера, когда он позволит. Кроме того, допрашивать тебя будет один и известно кто, а избивать неизвестно кто, и их будет много, и ногами. Что же делать в столь безвыходной ситуации?

Давать показания! Чтобы уйти от избиения. Противопоставь грубой физической силе – силу твоего ума и самообладания. Сделать это лучше, попросив вначале небольшую передышку: за это время подготовишься – и вперед!

Однако, к чему и как тебе надо подготовиться? Придумай несколько абсолютных небылиц. Но внешне правдоподобных. Абсурдность своих показаний ты сможешь с бесспорностью доказать в суде, указав на несоответствие фактов действительности как на знак недобровольности своих показаний.

Например, тебя принуждают признаться в грабеже, а ты указываешь, что на месте преступления встретил одноклассника Сергея Петрова, который приехал из Иркутска (заведомо зная, что Петров умер два года назад). Или что в день кражи тебе позвонил подельник и предложил идти на дело, а все детали обговорили, когда застряли в лифте твоего дома, на 15 минут (заведомо зная, что в твоей квартире нет телефона, а в доме лифта). Переставь местами имя твоей жены и дочери, скажи, что встретил двоюродного брата Всеволода (которого тоже никогда не было) или врача, удалявшего тебе желчный пузырь (при том, конечно, что пузырь у тебя на месте), пожалей, что не служил в армии из-за гепатита Б (хотя ты служил), или что служил на флоте и оттуда у тебя привычка к флотским словам:  «камбуз», «гальюн», «приборочка»  (в то время как ты служил в Казахстане).

Одним словом, будь изобретателен в таких вот деталях, вставь их в протокол хотя бы два-три раза. Но обстоятельства грабежа должны быть абсолютно безликими, неподробными, до ужаса краткими. В них все должно быть в общих чертах, без подробностей и деталей. В твоих же выдуманных деталях – наоборот, и очень важно не завраться и не зарваться – закладывай в протокол абсолютное несоответствие, но так, чтобы это было известно лишь тебе и именно ты мог потом доказать, что это вранье, вынужденное вранье, это знак для суда!

Пользоваться таким тактическим ходом непросто, здесь нужна холодная голова, как у Штирлица, и, если есть хоть малейшая возможность настоять на свидании с адвокатом, избежать избиения другими способами, не применяй этот метод. Если же все, край – вот тебе моя соломинка!

Я специально не подчеркивал, но уже не первый раз призываю тебя к самообладанию, спокойствию, даже к некоторой заторможенности. Никакой паники! Помни, им только этого и надо – наехать и додавить. Собери все физические, психические и умственные силы в кулак. Будь спокоен как удав, выдержан как индеец!

Теперь об общей обстановке, которая должна присутствовать в твоей беседе с милиционером. Назовем ее так: вежливая натянутость, никакого добродушия, живой заинтересованности. Тебя его общество не слишком тяготит, но при первой же возможности, ты, несомненно, предпочтешь долгую разлуку с ним. В древнем Риме патриции – господа – имели возможность выбирать себе занятия, но никто и никогда не позволял себе унизиться до полицейской службы. Полицейскими служила чернь – рабы. Патриций позволял рабу арестовать себя, идти под конвоем раба – сколько унижения! Но еще большим унижением он считал быть полицейским. Никогда не демонстрируй своего пренебрежения к полицейскому, но и не забывай о древних римлянах.

Тебе надо давать показания, ты уже никак не можешь избежать этого? Не соглашайся на беседу без протокола. Хитри, ври, выдумывай причины, по которым тебе надо сначала услышать вопрос, потом прочитать его, подумать, сосредоточиться и, выдавливая из себя по слову, отвечать. Чего ты достигнешь таким образом? Во-первых, всего он из тебя не выдавит: устанет, у него окажутся другие дела, семья и т.д. Во-вторых, формулируя вопрос и записывая его, он дает тебе время подумать над ответом. В третьих, в протокол он не запишет ничего, не относящегося к делу.

Еще один часто применяемый следователями ход – это добиться от тебя, чтобы ты, не подчеркивая своих действий, подробно рассказал о действиях подельника, невольно перекладывая на него инициативу и ответственность. А затем прийти к подельнику и, подтрунивая над ним, как, мол, тебя подельник (то есть ты) «загрузил», добиться от него показаний на тебя. И так можно несколько раз до той поры, пока обида за мнимое предательство не источит твой разум и не заставит наговорить вовсе напраслину. Будь бдителен, говори лишь о себе, а в остальной части сошлись на плохое зрение и память, на давность происшедшего, на чрезмерное волнение.

Знаешь, чего боятся опера? Что придет адвокат и заткнет своего подзащитного, что он поддержит его морально, не даст выбить человека из колеи. Пока ты задержан, напуган, озадачен, озлоблен – ты в стрессе. Усилить этот шок – бросить в камеру, унизить, сравнять с бомжами. Допрашивая, разговаривать в угрожающем тоне, включить резкий свет в глаза, посадить на стул без подлокотников, чтобы добавить неуверенности, чтобы ты места рукам не находил. Не давать тебе даже ногу на ногу забросить, руки на груди скрестить. А вот сложить их на коленях – можно, ссутулиться – тоже, им это желательно, эта поза покорности и на тебя подействует, даже незаметно для тебя. Вот их задача.

Давать показания ты вправе, но не обязан, запомни это. В Соединенных Штатах сразу же при задержании предупреждают, что любое слово задержанного может быть обращено против него. У нас этого правила долго не было, у нас предупреждают так, что ты и не поймешь, а распишешься. Будь бдителен! Не болтай, тебя подслушивает враг! Ну, во всяком случае, не друг! Не спеши вооружить милиционера информацией против тебя: ему нужна именно такая информация. Оправдывающая тебя информация ему не нужна, он готов ликвидировать ее, а не то чтобы использовать в твоих интересах.

Если ты в самом начале разбирательства заявляешь: в тот час тебя в фирме не было и не могло быть, так как в это время ты был в бане с Витей, Колей и Сашей, ты уже вооружил милиционера важной информацией. Не веришь? Пока ты сидишь в клетке, на Витю найдут компромат, и он вообще забудет, когда он мылся, Колю отлупят, и он подпишет показания, что встречал тебя два года назад по пьянке, а Сашу посадят на пятнадцать суток тогда, когда он тебе будет нужен для подтверждения алиби. Учти это и лучше до последнего молчи, от дачи показаний отказывайся. Помни, в Конституции записано, что никто не обязан доказывать свою невиновность, это милиционер должен найти доказательства твоей виновности и процессуально оформить их. Не помогай ему!

Всегда точно выясняй причину встречи с милиционером и в качестве кого он тебя допрашивает. На его вопрос: «Знаете, зачем я вас вызвал» рассказывайте, что вам известно по этому вопросу», не торопись рассказывать. Отвечай, что точно, о чем речь идет, не знаешь, а догадываться не намерен, и пусть он сам формулирует, что ему надо. Выслушав его, будешь в выигрыше по времени, ответишь лишь «да» или «нет» и молчи.

Об относимости доказательств. Говори лишь то, что непосредственно связано с расследуемым вопросом, а не то наболтаешь себе еще статейку-другую. На одного человека они стараются повесить не одну, а побольше статей. Украл куртку, в кармане которой был пропуск на завод – кража вещей, и отдельной статьей – кража документов. Видел ли кто, как ты похищал с прилавка бутылку водки? Если да, то грабеж – до семи лет, если нет, значит, кража – до трех. Из-за «да, видел» – три года твоей жизни долой. А уж если не один был, а с другом, то хоть и не был он посвящен в твои планы, но группа преступная налицо, можно сказать и преступное сообщество, а если плохо будешь себя вести, то «банда».

Если «железно» доказана одна статья, как правило, самая тяжкая, то остальные и внимания-то особого не достойны (по уверениям милиционера). Милиционер ищет доказательства по главной статье, а остальные идут в поддержку. Но потом он отчитается: три эпизода за час раскрыл! Это его бравада, а твоя жизнь.

Был у меня случай! Парень – один из троих – признался в изнасиловании своей давней подруги, но на него повесили еще и грабеж (а он у потерпевшей взял мохеровый шарф покрасоваться на танцах и не просто обещал вернуть, а позвонил маме этой девочки домой и сказал, чтобы не волновалась, он утром шарф принесет, и мама согласилась). До кучи «повесили» еще хулиганство в подъезде. (А ему за сутки до происшедшего сделали операцию аппендицита. Двое его подельников и четверо потерпевших на суде заявили, что во время драки он был в стороне и держался за бок).

Все мои потуги отбить эти две надуманные статьи и в райсуде, и в облсуде успеха не имели. Более того, после суда меня позвали в кулуары, и член облсуда сказал: «Ну что ты упираешься? Он за изнасилование и так минимум получил – пятерку, так что два года за грабеж и год за хулиганство все равно поглощаются пятеркой и роли не играют. Судья же премию не получит, если мы ему приговор отменим. Пожалей коллегу». А ведь если бы этих двух довесков не было, то и разговор о наказании за изнасилование шел бы другой. Здесь было важно, что это первая судимость, его несовершеннолетний возраст, что вину признал и раскаялся. Вполне можно было обойтись и «трешкой». А ведь это два года жизни только формирующегося человека!

Кроме того, осужденный иногда не смотрит на то, какую ему вторую или третью статью дали. Но до той поры, пока не выйдет амнистия, которая на эту-то вторую, третью статью не распространяется. Ах, как близок тогда будет локоток!

Зачем следователю нужно нагрузить тебя выше макушки? Чтобы судья не сомневался – перед ним отпетый негодяй, и не очень-то цацкался с тобой. Да у тебя три статьи, о чем говорить-то? Пять лет, и радуйся, что мало. Здесь чисто профессиональная уловка, направленная и не против тебя лично. Дело в том, что имеет место такое правило: если следователь мало написал статей и отягчающих признаков, то суд сам их дописать не может и возвращает дело на доследование. Это брак в работе следователя и прокурора. А если написал лишнего, то суд сам может отклонить статейку, другую, и брака нет. Правда, может и не отклонить. Но это следователя уже не волнует, ему не сидеть.

Поиск второй статьи на тебя – это также свидетельство отсутствия либо недостаточности доказательств по первой. В этот трудный для милиционера момент будь особенно бдителен: он может сунуть незаметно тебе в карман наркотик, подбросить при обыске в квартиру пару боевых патронов. Единственное лекарство против этого – бдительность и трезвость твоего мышления.

Известен и такой прием: следователь заявляет, что в твоих действиях он усматривает, например, мелкое хулиганство, но вот кровожадный прокурор почему-то заставляет его предъявить обвинение в злостном хулиганстве с отягчающими обстоятельствами. Следователь убеждает, что суд-то сразу же во всем разберется и отпустит тебя. Давай, дескать, составим протокол допроса, как просит прокурор и всем будет хорошо. Не попадайся на эту удочку, если поверишь, будешь осужден именно за злостное с отягчающими обстоятельствами хулиганство, а следователь лишь картинно разведет руками. Вот уж поистине: прост, как свинья, а лукав, как змея.

Помни, следователь – лицо процессуально независимое. Он имеет полное право отказаться от навязываемого ему хода следствия, если убежден в его неправильности. Одним таким напоминанием можно сдернуть маску с лицемера.

Я отговариваю тебя от всяких разговоров с милиционером. А можно ли вообще с ним пространно разговаривать и о чем? Да, можно, и много, и пространно, но лишь о том, в чем ты больший профессионал, чем он. Но помни, из твоего трепа он может сделать свои юридические выводы – это первое, а второе: а вдруг ты его недооцениваешь?

Однако все наши с тобой старания могут оказаться тщетными, и тебя на день или больше могут-таки ожидать жирные клопы на тюремных нарах. Что делать в этом случае?

Не терять присутствия духа: это, во всяком случае, еще не смерть. Надо напомнить себе, что все относительно, и жить этим, имея целью сохранить себя как личность, свою жизнь и здоровье. Как-то для себя самого попытаться найти причину-объяснение: почему я здесь и зачем. И жить дальше!

Защищал я как-то парня, обвинявшегося в изнасиловании. Дело было сложным, с трудом удалось добиться лишения свободы на три года, при том что статья предусматривала от пяти до пятнадцати. Сникшего, убитого горем парня взяли под стражу в зале суда. А через три дня я приехал к нему в камеру и поразился: он улыбался! «Вы что, в нашей камере только у меня трешка, а у остальных по той же статье шесть, восемь и даже одиннадцать. Мне еще повезло! Все относительно!» И еще он сказал, уговаривая меня, а еще больше себя: « Судьба и так меня баловала. Мне всего двадцать пять, а у меня красавица-жена, сын, квартира, машина, деньги. Когда-то надо было платить за такие успехи. Вот судьба меня чуть и тормознула. Но это – чуть. Через два года одиннадцать месяцев и двадцать семь дней я все наверстаю, но буду умней!»

Я, к сожалению, почти ничего не знаю о том, как живут там. Да и говорят, что человеку несидевшему это понять и передать невозможно. Но на всякий случай почитай «Один день Ивана Денисовича» А.И. Солженицына или «Перевернутый мир» Л. Самойлова («Нева» №4 за 1989 год) – там не врут, оттуда ты почерпнешь много. Дай бог, чтобы тебе эти знания не понадобились. Но лучше готовиться и не попасть туда, чем попасть неподготовленным вовсе.

Чтобы у тебя действительно не появилось в жизни повода общаться с защитниками правопорядка, лишний раз напоминаю: не укради и не убий, сказал Господь в своих заповедях. Это не только грешно и стыдно, но также и невыгодно. Прежде чем идти на грабеж, например, реши простую задачку. Сумму предполагаемой добычи раздели на тот срок, который тебе придется отсидеть, если тебя поймают. Как бы не получилась твоя ежемесячная прибыль в размере зарплаты дворника. Кстати сказать, чаще всего так и бывает. Стоит ли рисковать? Не говоря уже про то, что лишение свободы в нашей стране – событие для личности чрезвычайное.

Я приближаюсь к финалу моих записок, но возвращаюсь к началу: мои советы – лишь скромный резервный плотик в бушующем океане среди стай акул. При первой же возможности обращайся к своему адвокату, который придет тебе на помощь в виде рыбацкой лодки, прогулочной яхты, а то и грозного линкора (это зависит от его квалификации, связей и веса в правоохранительных кругах), но никогда он не будет тебе балластом или якорем.

Вперед, мой друг, по бурному морю жизни под парусом надежды и под управлением твоим, сориентированным этой маленькой лоцией! Семь футов тебе под киль!

Михаил Алилуев, альманах «Неволя»

Инструкция поведения и выживания в кабинете милиции или прокуратуры. Часть 1