Левочкин: самый большой демократ в Украине — это Янукович

Руководитель должен быть не авторитарным, а авторитетным. Разница в двух буквах, но принципиально важная оценка. У человека есть авторитет, он знает, что делать на своём месте. А тем более это важно для первого лица.

Не исключено, что в глубине души воображение Сергея Левочкина будоражит судьба Дмитрия Медведева, некогда работавшего главой администрации Владимира Путина… Сергей Левочкин ждет. Ему, в отличие от многих представителей команды новой власти, это позволяет возраст.

 — Сергей Владимирович, экс-президент Виктор Ющенко называл главу секретариата Виктора Балогу «сантехником». Как вы себя можете назвать?

 — Ну, я могу сказать, как меня называет президент… Президент меня называет главой администрации. Мне кажется, что сейчас было бы неправильным с моей стороны анализировать, правильны или неправильны были те или иные действия бывшего президента…

Моя главная задача — организовать работу президентского офиса таким образом, чтоб она в полной мере обеспечивала выполнение конституционных полномочий главы государства.

 — Вы в быту с Виктором Януковичем на каком языке общаетесь?

 — Президент говорит со мной по-украински… Даже когда нет посторонних. Мне, в принципе, одинаково удобно говорить и по-русски, и по-украински. Но на службе глава государства абсолютно со всеми разговаривает на украинском языке. Может быть, за одним исключением…

 — Каким?

 — Ну, это секрет… Я думаю, вы догадываетесь, кто это.

 — Какой график работы президента?

 — Ни для кого не секрет, что у президента очень напряжённый график. Сейчас, я могу сказать, что президент работает не меньше 12-ти часов в сутки. А часто и больше 12-ти. Он начинает работать рано утром, а заканчивает поздно вечером. И я вам могу сказать, что все люди, которые работают в его офисе и в правительстве, чувствуют на себе напряжение. Но пока все справляются.

 — А этот имидж жесткого, авторитарного Януковича — он искусственный или…

 — Ну, вы знаете, я бы не применял тут слово «авторитарный». Руководитель должен быть авторитетным. Разница в двух буквах, но принципиально важная оценка. У человека есть авторитет, он знает, что делать на своём месте. А тем более это важно для первого лица. И то, что сегодня глава государства идёт чётко выбранным курсом, что никуда не сворачивает, — мне кажется, это делает ему честь. И свидетельством тому — поддержка граждан, которую мы видим в социологических опросах…

 —… Какой уровень поддержки у Виктора Януковича на сегодняшний день?

 — Сейчас уровень его поддержки со стороны граждан превышает 60 процентов.

 — А как так получилось, что, когда он пришел к власти с 45% поддержки, и каких-то особых улучшений обычные граждане пока не видят… Откуда эти 15 процентов?

 — Вы знаете, как раз обычные граждане уже почувствовали конкретные изменения. Больше порядка, немножечко меньше коррупции… К власти на местах вернулись более профессиональные люди. Мне кажется, это всё создаёт благоприятный фон.

 — Но при этом сейчас существует очень явное ощущение того, что в стране выстраивается некая вертикаль власти под одного человека, который будет решать всё. Вы считаете это нормально?

 — Я перефразирую то, что вы сказали: не некая вертикаль, а эффективная вертикаль власти. Власть должна эффективно выполнять свою функцию служения государству и народу. Власть — это в первую очередь ответственность. И с этой точки зрения, президент Украины Виктор Фёдорович Янукович ставит очень высокие требования абсолютно ко всем, кто работает во властной команде. И поверьте мне, что если кто-то не справится по тем или иным причинам, то выводы в отношении его будут делаться самые жёсткие.

 — Но подождите, в 2005 году в стране прошла политическая реформа! Вы ведь работали помощником Леонида Кучмы. У вас не создаётся ощущение, что нынешняя модель власти и та, что была в 2004-м году — одинаковые? То есть, вопреки изменениям в Конституции у нас снова президентская республика…

 — Нет. Это не так. Если говорить о Конституции, то вне сомнения, конституционная модель, которая действовала во времена президента Кучмы, была более эффективной, более стройной и более сбалансированной. Она позволяла решать задачи, которые стояли перед государством и перед властью эффективнее и быстрее.

Вне сомнения, она предполагала большую концентрацию власти в одних руках. Но на том этапе, на котором находилась Украина тогда — да и, в общем-то, находится сейчас — это было оправдано. Потому что делать реформы, не имея власти в руках, крайне сложно. А что касается конституционного обеспечения деятельности власти, то естественно, оно нуждается в совершенствовании. У нас очень много несбалансированных моментов.

Что же касается команды, которая сейчас пришла к власти, то она дважды была в оппозиции: Виктор Янукович дважды был лидером оппозиции. И поверьте, что он очень хорошо прочувствовал на себе, что такое взаимоотношение власти и оппозиции!.. Поэтому более последовательного сторонника демократии, логичных, честных и эффективных правил работы оппозиции вы в государстве не найдёте.

 — В администрации президента разрабатываются какие-то изменения в Конституцию?

 — Эта дискуссия идёт довольно долго. Президент Виктор Фёдорович Янукович, — ещё будучи лидером оппозиции, предложил свои изменения в Конституцию. Они были опубликованы. Не секрет, что у других политических сил есть аналогичные законопроекты. Я считаю, что это абсолютно нормальный процесс. В принципе, все абсолютно, без исключения, политические силы стоят на том, что Конституцию нужно менять.

Что касается технологии принятия изменений в Конституцию, либо новой Конституции, — я глубоко убежден в том, что это может быть только продуктом общественного консенсуса. Правой и левой частей Украины, если считать за ось Днепр. Понимаете? А вот когда это делается как-то кулуарно, на этапе переломных моментов в жизни страны, то ли выборов, то ли смены главных команд….

 —… или, например, когда между собой договариваются две большие команды…

 — … например. Или смены властных команд — как это было в 2005-м году, то потом всегда возникают какие-то шероховатости, которые на практике превращаются в уже большие царапины и раны.

 — Правильно ли я понимаю, что в администрации президента будут добиваться возврата президентско-парламентской модели власти?

 — Я сейчас преднамеренно не хочу называть свое видение наиболее эффективной модели управления. Я хочу, чтобы не было возможности говорить, что будет продавливаться какой-то из вариантов. Потому что это предмет дискуссий.

Конституция должна сбалансировать систему власти. Она должна давать больше прав и свобод гражданам и больше возможностей для местного самоуправления. Мы должны унифицировать систему власти. У нас в одном государстве действуют три системы власти. В районах — избираются советы, там же есть главы администраций. В городах — мэры — главы горсоветов. А есть еще Киев с третьей системой власти, регулируемой законом…

 — Вы сказали о децентрализации власти. А вы видите у нынешнего президента желание отказаться от вертикали администраций?

 — Для президента во главе угла стоит — как бы это громко ни звучало, но с большой буквы — государство Украина. После этого долго ничего нет, а потом уже начинаются какие-то другие приоритеты. Президент уже сделал шаг, продемонстрировав, что он готов отказаться от части полномочий, когда внес в парламент закон «О судоустройстве». Он отказался от права назначения судей на административные должности. Этот законопроект — огромный шаг не только в совершенствовании судоустройства, но и в уменьшении коррупции в судах.

 — А вас не смущает, что у истоков судебной реформы стоит ваш заместитель Андрей Портнов, человек, ранее состоявший в политической силе, которая создавала огромную часть проблем в судах за последние пять лет?

 — Ну, знаете ли, я не соглашусь с тем, что у истоков судебной реформы стоял один человек. Это огромное количество людей, десятки специалистов, добрый десяток научных учреждений… В рабочую группу входили Андрей Портнов, Александр Лавринович, Сергей Кивалов, Елена Лукаш, академик Василий Таций и многие другие. Все лучшие юридические умы участвовали в разработке этого документа. Здесь была и оппозиция.

 — А кто был из оппозиции?!

 — Ну, в данном случае публично было видно, что руководство Верховного Суда Украины при поддержке оппозиции было явно против подобных изменений.

 — Но помимо судебной реформы Виктор Янукович, идя на выборы, давал и другие обещания. Например, о статусе русского языка и отмене указа о присвоении Степану Бандере звания героя Украины. А сейчас мы видим, что Янукович, мягко говоря, отступил от этих позиций. Почему?

 — Я бы не рассматривал эту проблему столь упрощённо. Главное из того, что обещал президент, он уже начал выполнять. Это реформы политической системы, судебная реформа, и сложнейшая экономическая реформа, реальная борьба с коррупцией… Это первые шаги к созданию благоприятного поля в гуманитарной сфере для объединения Украины — в единое гуманитарное пространство…

Кстати говоря, я не слышал ни от одного из лидеров оппозиции жёсткого, критичного и полного отрицания реформ, которые предлагаются президентом. То есть даже оппозиция понимает, что те рецепты, которые предлагаются — конечно, с определёнными оговорками, — они единственно правильные в нашей ситуации!..

 — А то, что расходы на государственный аппарат не сокращены, а увеличены — этого тоже требуют реформы?

 — Ну, это неправда. На самом деле, если говорить об администрации президента, то первым шагом президент сократил вдвое собственную зарплату.

 — Если не секрет и не государственная тайна, какая сейчас у президента зарплата?

 — Ну, конечно, это секрет. Она достаточна для того, чтобы нормально жить, но вдвое меньше, чем была. Соответственно, это повлекло сокращение зарплат и расходов на всю администрацию президента. По указу президента, мы сократили на 20 процентов штатную численность администрации президента и управления делами. Аналогичные сокращения прошли в местных государственных администрациях.

 — Но расходы на парламент и Кабмин увеличились…

 — Что касается расходов на парламент и Кабмин, то я допускаю, что просто пришло время делать какие-то капитальные вложения. Потому что за последние пять лет ничего не построилось и не ремонтировалось. По крайней мере, я могу говорить об офисе, в котором я работаю.

 — Какие там проблемы? Туалеты не отремонтированы?

 — Ну, вы знаете, проблем накопилось много. Я допускаю, что такое финансирование и подход, которые были прежде, были связаны с постоянным конфликтом предыдущей администрации с Кабинетом Министров.

Но сейчас есть необходимость в проведении незначительных капитальных вложений. Потому что всё находится в таком состоянии, что об этом уже стыдно говорить. То же самое, я предполагаю, касается и Кабинета министров.

Руководство государства летает на самолётах, которым больше 30-ти лет. А некоторым даже больше 40 лет. У них изношен ресурс. Они ремонтировались, переремонтировались, но в конечном счёте это становится уже просто небезопасно.

 — Но насколько известно, прошлой властью закуплен новый самолёт….

 — Да. Были сделаны существенные затраты. На малоэффективный летательный аппарат. В нём очень мало мест — всего 40 с небольшим хвостиком. Я задаю себе вопрос: как глава государства будет летать с делегацией, и куда мы будем размещать журналистский корпус, который тоже хочет сопровождать главу государства? И пока не нахожу на него ответа. Потому что 40-местный самолёт за такие деньги — это не очень эффективное решение.

Во-вторых, при дальних полетах он не очень готов к обеспечению функций, которые должен выполнять глава государства, премьер-министр и спикер парламента. У него крыло — 6 тысяч километров. То есть, чтобы долететь до Америки нам нужно будет приземляться снова в Шенноне. Для того, чтобы долететь до Пекина, то, вероятнее всего, тоже потребуется где-то дозаправка. И вот такое чудо стоит крайне дорого!

 — Вы заговорили об оппозиции. Кого вы сейчас считаете оппозицией? С кем сейчас оппонирует власть?

 — Вы знаете, самое сейчас важное для власти — это не начинать оппонировать, а работать и решать задачи. Власть должна оппонировать, как говорит президент Виктор Фёдорович Янукович, с бедностью, с собственной неэффективностью. А вот оппозиция существует для того, чтобы оппонировать власти. И подсказывать и указывать на то, что делается неэффективно. А мы должны на это эффективно реагировать и стараться быть лучше.

 — Кто для вас, как для главы администрации президента — лидер оппозиции?

 — Я считаю, в Украине сейчас нет лидера оппозиции, который способен сплотить вокруг себя всю оппозицию. Я считаю, что есть люди, которые, ну, скажем так, отходят и, в общем-то, уже не смогут консолидироваться ни в оппозиции, ни для того, чтобы когда-то стать властью. Наоборот, есть люди, которые сейчас набирают обороты, и в перспективе я вижу в них потенциал, чтобы в Украине действительно была эффективная оппозиция к действующей власти.

Ну, я не открою ни для кого секрет, что один из самых ярких людей сейчас — Арсений Яценюк. Ни для кого не будет секретом, что у Вячеслава Кириленко хороший потенциал… Есть и во второй линии ребята тоже сильные. Это и Катеринчук, и Князевич, и Владислав Каськив. Я считаю, что это люди, которые в перспективе могут серьёзно конкурировать с ведущими политиками.

 — После инаугурации у Виктора Януковича были какие-то контакты с Виктором Ющенко и с Юлией Тимошенко? Или может от них были просьбы встретиться?

 — Вы знаете, мне об этом ничего не известно. Я знаю, что диалог, вне сомнения, между властью и оппозицией существует. Он существует по разным каналам. На мой взгляд, он мог бы быть эффективнее. Но он неэффективен не потому, что президент сторонится оппозиции, а потому что оппозиция не очень настойчива в своём желании вести с властью диалог. Гораздо удобнее прийти на эфир и рассказать, как всё плохо и какие все плохие. И при этом не очень корректно и точно использовать статистические данные. И всех огульно обвинять. Это гораздо комфортнее и удобнее… и занимает меньше времени.

 — Вы заговорили об эфирах… Сейчас, как вы знаете, в Украине непростая ситуация со свободой слова. Но стратегия власти состоит в том, чтобы обвинять журналистов в том, что они куплены оппозицией. Как вы считаете: в стране есть проблемы со свободой слова или это исключительно манипуляции оппозиции?

 — Вы знаете, я скажу честно: со свободой слова всегда всё в порядке не бывает нигде. Вот вообще нигде. Я думаю, что вы со мной в этом смысле согласитесь. И то, что журналисты всё время говорят власти: «Ребята, вот это делается не так, вот здесь где-то кого-то зажимают, а там вот есть цензура»… Ну, прекрасно! Даже если это неправда, — говорите! Говорите. А наша задача как власти — реагировать и отделять зёрна от плевел: там, где есть рациональное в вашей критике, учитывать. А где нет,.. ну, сказали — и хорошо, мы пошли дальше.

 — А вы помните ситуацию с венком? Скажите, что это было: рецидив исполнителя или от вас все же исходили конкретные требования не показывать?

 — Вы знаете, любое событие, которое бы сейчас ни произошло в Украине, если ты скажешь словосочетание «не показывать», автоматически становится хитом. Поэтому с нашей стороны было бы крайне нелогично давать подобные команды.

В то же время, я не вижу в этом инциденте ничего такого, что нам бы хотелось скрыть. Поэтому, отвечая на ваш вопрос, я, конечно же, скажу «нет». Я думаю, что это были какие-то сигналы какого-то исполнительского уровня, которые мы отшлифовали… и всё будет в порядке.

В то же время мне кажется очень важным, чтобы у людей, которые являются четвёртой властью, где-то в сердце и в душе существовала самоцензура. И вещи, которые, скажем, можно было бы не выпячивать, не выпячивались. Вы знаете, какие-то инциденты: вот кто-то там упал на стадионе, где-то кто-то споткнулся или вот такой инцидент, который произошёл из-за сильного ветра во время визита Дмитрия Анатольевича Медведева. Это всё вещи, на которые не стоит обращать внимания. На этом не нужно акцентировать внимание.

 — В СМИ была информация о том, что у вас на столе якобы лежит личное дело журналиста.  Конкретно это касалось меня. Такое было или нет?

 — Ты знаешь, мне кажется, что ты сам в это не очень веришь.

 — Зная вас, я не допускаю такого, но информация была. И в связи с этим у меня к вам вопрос: это внутренние интриги в администрации президента?

 — Я стараюсь мыслить логически. Кому это может быть выгодно? Кто у меня первый в списке? Мустафа Найем. Потому что, когда твоё дело лежит на столе у главы администрации президента, это добавляет виньеток к вашему имиджу в журналистской тусовке.

Второй — это некий человек, — тут мы ставим букву «N» — инкогнито, — которому хотелось бы создать нам с вами конфликт. Но, мне кажется, этот человек ошибся, потому что мы не один год с вами общаемся, и, я думаю, что у нас существует какой-то уровень коммуникаций, и мы можем предположить, чего друг от друга ожидать.

Ну, и третий пункт, который с течением времени мне кажется всё более вероятным — кто-то пытается делать власти такие, скажем, мелкие и шапоклячьи пакости. Выбирают яркого оппозиционного журналиста и говорят, что власть имеет на него дело… и оно лежит… на столе. Журналисты напряглись, среда напряглась и — власти нужно оправдываться. Вот уже информационный повод. Вот уже как бы минус власти. Знаете, это как про юбку и невестку.

 — Но у меня есть свои предположения. Журналисты уже давно говорят о вашем конфликте с вашим же заместителем Анной Герман, которая курирует информационную политику. Такой конфликт существует или нет?

 — Нет. Я не конфликтую ни с женщинами, ни с подчинёнными.

 — А вообще информационная политика администрации и власти в целом вас устраивает?

 — Вы знаете, если бы я сказал, что меня что-то устраивает на сто процентов в работе администрации, я был бы плохим главой администрации. Но, в принципе, Герман Анна Николаевна уделяет очень много времени работе. Она профессионально и совестливо относится к своим обязанностям, всё принимает близко к сердцу. Она хороший специалист. И, в принципе, я доволен тем, как она работает.

 — Сейчас и журналисты и оппозиция много говорят о конфликте интересов. Конкретно это касается главы СБУ Валерия Хорошковского. Я сейчас не буду касаться медийной сферы, в которой он собственник самого большого канала. Сейчас вопрос в другом: уже есть информация о возбуждении уголовного дела в связи с проигрышем Украины в Стокгольмском суде компании «РосУкрЭнерго», которая принадлежит Дмитрию Фирташу. При этом мы знаем, что господин Хорошковский и господин Фирташ состоят в неких бизнес отношениях. Вы не видите здесь конфликта интересов?

 — На самом деле я считаю, что здесь есть два параллельных процесса. Первый — это, к сожалению, проигранный суд в Стокгольме, по которому Украина должна возвращать товарно-материальные ценности.

Второй параллельный процесс связан с тем, что ситуация, в которую мы попали, имеет другую составляющую: сугубо финансовую составляющую, которая требует правовой оценки. Так вот процессом, связанным с большими суммами и международной деятельностью, занимается СБУ. Я считаю, что это два параллельных процесса. И нам не надо пытаться их смешивать, находить здесь какие-то линии пересечения интересов…

Что касается возврата денег «РУЭ», то никаких денег сейчас и никакого газа Украина возвращать не собирается. Мы ждём сейчас официальных документов из Стокгольмского суда. И после этого правительство Украины будет принимать решение о тактике дальнейших действий. Я подчёркиваю: правительство Украины. Потому что речь идет о больших объёмах природного газа.

 — Правильно ли я понимаю, что правовая оценка, которую собирается давать СБУ, будет касаться действий прошлой власти?

 — Ну, вы знаете, это будет расследование не в отношении прошлой власти, а в отношении конкретных чиновников, которые принимали решения и привели к тому, что сейчас мы проиграли суд.

Теперь Украина, во-первых, вернёт газ, а во-вторых, я пока не знаю, есть ли, в арбитражных решениях, какие-то санкции против Украины. То есть дополнительные деньги, которые мы в результате отбора газа должны будем компенсировать. И вот это будет уже прямой финансовый ущерб, поскольку не выполнять судебное решение внутри Украины — это могли себе позволять раньше некоторые чиновники. А решение международного арбитражного суда — это прямая ответственность государства, которая ложится на всех. И если эти деньги мы должны будем платить из-за чьего-то преступного решения, то этот кто-то должен сесть в тюрьму. Мне кажется, это правильно.

 — Когда вы говорите об ответственности чиновников, вы к ним относите и премьер-министра?

 — Вы знаете, пусть следствие разбирается, кто к кому относится…

 — А какова вообще цель нынешнего иностранного аудита деятельности прошлого правительства: найти виновных или вернуть украденные деньги?

 — Ну, во-первых, правительство работает не с одной компанией. Этот аудит многоуровневый. Верхний уровень — это аудит публичных финансов. К нему привлечён и МВФ, и представители ЕС, и представители других международных финансовых институций. Второй уровень — это аудит монополий. Здесь участвуют крупные аудиторские компании в рамках ежегодных контрактов.

Кроме того, сейчас правительство в стадии подписания контракта с крупной аудиторской компанией, если я не ошибаюсь, на аудит «Автодора» и новых государственных банков по теме рекапитализации…

 — Аудиторами станет кто-то из «четвёрки»?

 — Да. Это кто-то из «четвёрки». А что касается аудита, который проводит выбранная правительством компания, то, на мой взгляд, здесь есть две составляющие. Первая — компания должна показать уровень дел в проверяемых структурах. Вывести нулевую отметку. И следующее — вне сомнения, это правовая оценка действиям в том случае, если в этом будет необходимость. Я считаю, что одним из результатов мог бы быть и возврат средств, в том случае, если будет установлено, что такие средства похищались и были вывезены с территории Украины.

По контракту, результаты аудита будут представлены правительству Украины по завершению аудита. Никаких промежуточных данных, контактов с аудиторами ни администрация президента, ни правительство Украины не ведут.

 — А страна может узнать, сколько этим аудиторам будет заплачено?

 — Эта сумма может быть озвучена, и она не будет секретом для парламента, поскольку она — в расходах государственного бюджета.

Единственная причина, по которой сумма не разглашается, — это условие контракта аудитора с правительством. Это нормальное требование аудиторских компаний, поскольку у них, как правило, много клиентов. И правительство Украины — один из не постоянных клиентов. И естественно, что с разными клиентами, с разными контрактами предполагаются разные суммы, скажем, стоимости часа аудиторов. И это является коммерческой тайной. И к этому надо относиться спокойно. Здесь нет никакой проблемы.

 — Существует мнение, что команда новой власти недостаточно жёстко проводит реформы и со временем, когда популярность власти будет падать, реформы будут невозможны. Мы же пока не видим во власти человека, который скажет: ребята, у нас всё плохо, давайте подтянем пояса и будем идти дальше. Пока нам говорят обратное: всё хорошо, мы справляемся. Вы в этом не видите никакого противоречия?

 — Давайте так: на что ушли первые сто дней президента? На формирование эффективной вертикали исполнительной власти, формирование правительства, формирование местных администраций.

И многим оппозиционерам, которые пытаются критиковать власть за то, что она не знает, что делает, могу сказать: власть пришла с моделью готовой реформы. Она была готова и прописана — подетально и поприоритетно. Но для того, чтобы ее реализовать, нужен определённый фундамент. А чтобы понять, имеем мы фундамент или не имеем, нужно было провести анализ. В каком-то месте, может быть, уже не существует нулевой отметки, может быть, там уже просто жижа, понимаете?…

Сейчас президент объявил следующий этап: создание центра по внедрению реформ, который возглавит премьер-министр. Следующий пункт — это организация центра, который будет давать постоянные сигналы на места по направлениям реформ. Реформа — это не волшебная палочка, прикасающаяся к тыкве. Тыква не превратится в карету. Реформы — это конкретные люди и конкретные исполнители.

И ещё один важный момент, который я хотел бы подчеркнуть: центром, сердцем реформ является президент. Человек, который всё время дает мощные сигналы на все уровни о том, что реформа — это самое серьёзное из того, что должна делать власть.

И вне сомнения, в этой власти никто не будет сомневаться: рейтинг или реформа? Здесь есть однозначная позиция президента. Будет сделано всё для того, чтобы реформы, с которыми он шёл на выборы, которые сейчас созданы, начинали реализовываться абсолютно по всем приоритетам.

 — Сергей Владимирович, люди, которые пришли сейчас к власти — я имею в виду Кабмин, в большинстве своем — это люди уже давно устаревшие в политике. Вам не удивительно, что люди, которые выросли совсем в другой системе координат, должны внедрять новые реформы в стране?

 — Ну, я, во-первых, не согласен с этой оценкой, потому что молодость или старость — это не биологическая категория. Вы знаете, у нас такого молодого человека, как президент, ещё нужно поискать! — столько огня в душе. И поверьте, что и премьер-министр, и другие люди с седыми челами — в душе молодые люди, заряженные на изменения, и искренне желающие что-то поменять к лучшему и оставить за собой какой-то яркий след.

А что касается вашего второго вопроса, то существует новая программа президента о формировании президентского кадрового резерва. В ближайшее время будет опубликовано соответствующее распоряжение, по которому будет создаваться кадровый резерв. Он будет приглашать молодых людей…

 — В том числе и из оппозиции?

 — Ну, естественно! Молодых людей, которые хотят заниматься внедрением реформ. Как в Киеве, так и в областях. Это новая инициатива Виктора Януковича. Вы увидите мощное ядро новых молодых и думающих людей, которые будут заниматься внедрением реформ! И кризис в большой степени сыграл на руку власти: люди, имеющие опыт проектного менеджмента и работы в бизнесе, сейчас могут на какое-то время отвлечься от него и уделить время государственной работе.

 — Сейчас вы фактически достигли некой вершины в своей карьере. Какие у вас личные планы на будущее?

 — Я категорически против слов «вершина в карьере». Я благодарен президенту за то, что меня пригласил работать в свою команду. Мне нравится то, что мы сейчас делаем. И сейчас всё свое время я отдаю этой работе. И я не думаю о том, что будет завтра.

Источник: Украинская правда