Эстонские власти «репрессировали» Пушкина

Эстонские власти последовательно продолжают «эстонизацию» русских школ в стране, где для 30% населения русский язык — родной. Перспектива двуязычной государственной школы не прельщает министра образования страны Тыниса Лукаса.

Перспектива двуязычной государственной школы не прельщает министра образования страны Тыниса Лукаса, заявившего, что конечной целью реформы станет переход всей системы образования, включая обучение в детских садах с 3-х лет, полностью на эстонский язык.

Уже с сентября 2007 года, согласно решению правительства, в гимназических классах (10-12) русских школ было переведено на эстонский язык не менее 60% преподаваемых предметов. Примечательно, что воплощать реформу в жизнь призван представитель националистической партии Исамалийт Тынис Лукас, получивший в 2007 году пост министра образования.

Сложившуюся ситуацию депутат Европейского парламента Катрин Сакс назвала как «разжигающую национальную рознь». Политику языковой дискриминации осудила и Европейская комиссия по борьбе с расизмом и нетерпимостью, и международные правозащитные организации. Они назвали Языковую инспекцию Эстонии (см. Справку KM.RU) репрессивным органом, который препятствует равному соблюдению прав всего населения страны.

В качестве оправдания министр образования Эстонии заявил, что в 62 русских школах сейчас обучается менее 4500 учеников из почти 407 тысяч русских эстонцев. Он отметил, что в сети гимназий со столь малым числом учеников невозможно содержать квалифицированный педагогический ресурс.

«Я училась в русской школе в советское время,— пишет на страницах прибалтийского портала DELFI гражданка Эстонии Маргарита Корнышева.— Мои двоюродные братья и сестры учились тогда же в эстонских школах. Мы говорили на двух языках, правда, если честно, эстонским я владела лучше, чем они – русским.

Мои дети ходили в русскую гимназию,— продолжает автор публикации,— сейчас учатся в эстонских группах вузов. Они изъясняются на эстонском свободно, их троюродные братья и сестры русского не знают вовсе. Общение внутри клана умерло, потому что моя семья не пожелала петь осанну враждебной по отношению к русским политике, не захотела обэстониться, осталась русской по духу.

По большому счету,— отмечает Корнышева,— так же умерло и внутригосударственное общение эстонцев с местными русскими. Теперь у последних отнимают школу. Зачем? Уверена, если рядовой эстонец отвлечется от насаждаемого сверху политического психоза, он ни за что не сумеет членораздельно ответить на этот вопрос».

«В 30-е годы прошлого века мой отец учился в Эстонии в государственной русской школе,— пишет Корнышева.— Ничего, первая республика не возражала. Позже папенька разъяснил моей эстонской бабушке, попенявшей ему за то, что не отдал дочек в эстонскую школу: «Хочу, чтобы они читали Пушкина в подлиннике».

Я — правопреемная гражданка Эстонии,— продолжает Корнышева,— тоже хочу, чтобы мои внуки читали Пушкина в подлиннике. В том числе и на уроках русской литературы в русской школе. И не надо меня посылать «чемодан – вокзал – Россия». Примерно это мне уже присоветовала несколько лет назад одна из моих эстонских теток, заявившая, что с такими взглядами она ни за что не взяла бы меня в свою фирму даже уборщицей».

В сентябре этого года в Эстонии был создан Совет родителей и экспертов, выступающих в защиту образования на русском языке, куда вошли известные педагоги, правозащитники, общественные деятели и представители русской общины. Главной целью своей деятельности Совет назвал отстаивание линии на сохранение русского образования, объединение русскоговорящих жителей страны с целью получения образования на родном языке, улучшение среды обучения и жизни детей. Совет обвинил эстонское правительство в кризисе русскоязычного образования, который вызывала политика «эстонизации».