Темное будущее грузинской политики

Грузинская оппозиция начала приходить в себя после августовских событий и вспомнила о «главном враге страны» — Михаиле Саакашвили. Но если год назад удалось вывести на улицы десятки тысяч человек

Грузинская оппозиция начала приходить в себя после августовских событий и вспомнила о «главном враге страны» — Михаиле Саакашвили. Но если год назад удалось вывести на улицы десятки тысяч человек, требовавших отставки президента, сейчас оппозиция не досчиталась 80% активного протестного электората. Впрочем, противники Саакашвили не отчаиваются и считают, что помимо тяжелой экономической ситуации в Грузии, достижению их цели будут способствовать проигранная война с Россией и смена руководства США.

Уроки новейшей истории

Антипрезидентский митинг, прошедший на днях в Тбилиси, сильно отличался от прошлогоднего. Во-первых, он был весьма малочисленным, а во-вторых, протекал крайне вяло, хотя оппозиционные лидеры до хрипоты старались «зажечь» толпу ругательствами в адрес Саакашвили и патриотическими выкриками, сопровождая их эмоциональной жестикуляцией. Кроме того, оппозиционеров подвели некоторые бывшие соратники, которые на последних внеочередных выборах прошли в парламент и составили так называемую «конструктивную оппозицию». Но главное — власти на этот раз не стали разгонять митинг, поскольку сочли, что правительству и президенту народный гнев сейчас ничем не угрожает.

Пока оппозиционеры митинговали, Саакашвили гостил у Гиоргия Шеразадашвили, одного из особо пострадавших во время разгона прошлогодней акции протеста. Грузинский президент почти искренне поделился с оппонентом своими соображениями о причинах контрастности ноябрьских событий прошлого и нынешнего годов. По словам Саакашвили, из 7 ноября 2007 года власти и он лично извлекли серьезный урок: «Нас это научило тому, что все вопросы должны решаться не на улице, а в парламенте, в суде, в беседах, в условиях терпимости друг к другу, а не руганью и дракой».

Судя по низкой митинговой активности, уроки из новейшей истории извлекло и простое население Грузии. Одним не захотелось снова подставлять головы под спецназовские дубинки и ботинки. Другие задались вопросом: за что, собственно, боремся? За отставку Саакашвили ради отставки? За бесконечные разборки оппозиции друг с другом? За грязную войну компроматов между власть имущими и рвущимися к власти? Как заметил один из наблюдателей, «люди в большинстве своем поняли, что власть и оппозиция создали свой кооператив, в котором при любом исходе политических разборок простому смертному места все равно не будет». Так что, как решат «наверху» (в Вашингтоне или Брюсселе), так тому и быть.

А пока народ не намерен присоединяться к требованиям оппозиции назначить очередные внеочередные выборы президента и парламента, изменить избирательное законодательство, освободить политзаключенных, вернуть телекомпанию «Имеди» законному владельцу — семье покойного бизнесмена и политика Бадри Патаркацишвили.

«Светлый» Обама и «темная» Россия

Между тем, отсутствие политического успеха оппозиции на ноябрьском действе в центре Тбилиси с лихвой компенсировал успех театральный. Он еще раз подтвердил, что в области сценического искусства грузины — действительно талантливый народ, и особенно здорово им удается театр абсурда.

Еще совсем недавно в Грузии чуть ли не молились на кандидата в президенты США Джона Маккейна, но, как выяснилось — зря. Впрочем, просчет тут же был компенсирован — на митинге перед зданием парламента появились плакаты с изображением нового президента США Барака Обамы с надписью: «Америка, в которую верим». Лидер оппозиционной «Лейбористской партии Грузии» Шалва Нателашвили визуальный ряд довершил вербальным: «В Америке завершился черный режим, и после избрания Барака Обамы начинается совершенно новый мир. Грузия не будет колонией ни России, ни Америки».

При этом вокруг бродили чуть ли не ряженые с транспарантами «Stop Russia! Stop Misha!», и все вместе дружно кричали «Са-кар-тве-ло!» (Грузия). Потом скопом двинулись к резиденции президента, где тоже что-то прокричали, а оттуда — к Кафедральному собору Святой Троицы — молиться.

В качестве разминки к митингу оппозиция и власти пугали друг друга «темной силой» — Россией, но при этом оппозиционные лидеры, судя по подслушанному в одном из тбилисских ресторанов и обнародованному разговору, рассчитывали, что именно российский фактор сыграет им на руку. В частности, во время «тайной вечери» в составе бывшего премьер-министра Грузии Зураба Ногаидели, бывшего политического соратника экс-министра обороны Ираклия Окруашвили — Коки Гунцадзе и бывшего кандидата в президенты Грузии Левана Гачечиладзе была произнесена следующая фраза: «Волне протеста способствуют грузино-российские отношения», и вроде принадлежала она Гачечиладзе. «Также был разговор о том, какие сроки, в качестве ультиматума, должны быть предъявлены властям с требованием провести досрочные парламентские выборы 4 или 20 января», — сообщил журналист, «нечаянно» подслушавший беседу оппозиционеров.

А «лучом света в темном царстве» должен стать Барак Обама: в Тбилиси поползли слухи, что он ну прямо завтра займется заменой руководства Грузии. Вопрос в том — на кого? Старая оппозиция — отработанный материал, и народ за ней вряд ли пойдет. В качестве наиболее вероятного нового ставленника Вашингтона называется экс-спикер парламента Грузии Нино Бурджанадзе, вокруг которой уже на всякий случай начала кучковаться часть оппозиции.

Грузинская «стальная леди»

Апологеты бывшего соратника Саакашвили и «архитектора революции роз» называют Бурджанадзе «стальной леди» и видят в ней чуть ли не аналог Маргарет Тэтчер. Надо сказать, что экс-глава грузинского парламента, вольно или невольно, подражает бывшему британскому премьеру манерами, походкой, гардеробом. Откровенные антагонисты Бурджанадзе окрестили ее «мучной принцессой» — они припоминают экс-спикеру ее отца, который был запросто вхож к Эдуарду Шеварднадзе, в советские времена и позже нажил, как говорят, огромное состояние на зерне и хлебобулочной промышленности. Но, как бы там ни было, многие считают Бурджанадзе наиболее сдержанным и прогнозируемым грузинским политиком, хотя и обвиняют ее в политическом кризисе прошлого года, вызванным отказом властей принять требования оппозиции. Заметим, что переговорщиком в этом процессе выступала именно Бурджанадзе.

Кроме того, экс-спикеру ставят в вину «погоню за собственной выгодой»: упорно отстаивая интересы властей, она неожиданно отказалась от участия в парламентских выборах и ушла в оппозицию, поскольку Саакашвили не дал ей провести в парламент желаемое количество «своих людей».

Теперь, находясь в свободном (или псевдосвободном) политическом полете и создав, по ее словам, «остро оппозиционную партию», Бурджанадзе не скупится на критику властей. Досталось всем — от «авторитарного» президента до «постыдного» и «даже не фасадно обновленного» кабинета министров.

А главное, Бурджанадзе последовательно наступает на самую болезненную для грузинского общества мозоль — тему проигранной войны с Россией и потери Грузией новых территорий. «То, что президент выразил чуть ли не благодарность министру обороны, есть насмешка над народом, — заявила она. — Неужели в стране, проигравшей войну, не должен как минимум встать вопрос ответственности министра обороны? Неужели солдаты, которых оставили без присмотра, должны сидеть в тюрьме за дезертирство?» При этом Бурджанадзе с чисто женской непоследовательностью требует ответа на вопрос: можно ли было избежать войны с Россией, в которой (и ей это понятно) Грузия не могла одержать победу. То есть, с одной стороны, она понимает бесперспективность успешности военного ответа Грузии на российско-осетинские провокации, но с другой — требует наказания проигравших войну.

Впрочем, когда дело дойдет до очередных или внеочередных президентских выборов, грузинский электорат вряд ли станет вдаваться в тонкости вербального анализа или поведенческой модели того или иного политика: он просто отдаст свой голос за того, у кого будет самая агрессивная избирательная кампания. То есть за того, у кого будет больше денег, которые кандидат не побоится открыто потратить. А не побоится тот, кто будет иметь серьезную поддержку США, или, в лучшем случае, Вашингтона, Брюсселя и Москвы вместе взятых. Однако трехсторонний консенсус по кандидатуре следующего главы Грузии маловероятен, а это значит, что политический градус в регионе может понизиться лишь слегка, или наоборот, зашкалит. Заметим также, что сугубо российский ставленник в Грузии не рассматривается — откровенно пророссийская «пятая колонна» в местной политике шансов на победу не имеет.

Короля играет свита

В Грузии почти никто не сомневается, что после войны с Россией Саакашвили придется уйти, причем вместе с командой. С другой стороны, есть определенные сомнения в том, что США сочтут целесообразной быструю смену грузинской власти до тех пор, пока не прояснятся очертания новой модели американо-российско-европейских отношений. Но грузинская оппозиция к смене власти готовится и рассчитывает если не на ключевые позиции в ней, то, по крайней мере, на место в свите нового короля или королевы. Поэтому кто-то сейчас заигрывает с Бурджанадзе, которая, как ожидается, перейдет к активным политическим действиям к началу зимы, а кто-то реанимирует старую идею объединения партий.

Но, памятуя о быстром развале многочисленных грузинских политических союзов, можно с большой долей уверенности сказать, что из этой затеи ничего путного не выйдет: как водится, оппозиционные лидеры перегрызутся на почве лидерства, перспективного распределения портфелей и, как следствие, снова растеряют голоса электората.

Но сейчас они полны планов поэтапного свержения Саакашвили и его команды: называются сроки проведения новых митингов, анонсируются поездки во все грузинские регионы с целью «открыть народу глаза», проводятся разоблачительные пресс-конференции, встречи с представителями аккредитованных в Грузии иностранных дипмиссий, на которых оппозиция «стучит» на президента и друг на друга и т.д. Словом, ради места в свите театр грузинского политического абсурда достигает высочайшей степени мастерства и становится похожим на нечто сюрреалистическое без малейших признаков элементарного здравого смысла, а тем более — политической зрелости.