Советники Медведева: хорошему президенту мешает дебильный народ

Глава президентского Института современного развития (ИнСоР) Игорь Юргенс считает, что в провалах объявленной президентом Дмитрием Медведевым модернизации виноват народ. По словам Юргенса, проблемы развития науки, технологий и инноваций не встречают большого понимания у российского населения, которое в целом считает достаточными для развития уже имеющиеся природные ресурсы страны. Безразличие населения к инновациям, а также низкую гражданскую активность населения глава ИнСоРа объясняет патернализмом, а также «слабой распространенностью городской урбанистической культуры».

Юргенс сообщил, что российская общинность и архаика могут быть преодолены не раньше 2025 года. Только к этому времени «российский народ станет ментально совместим в восприятии демократии со среднестатистическим прогрессивным европейцем». Пока же в России очевидна тенденция деградации человеческого капитала – потеря профессиональных навыков, люмпенизация и даже дебилизация. Об этом сообщает «Независимая газета». Жизненные установки большинства россиян приводят к массовому уклонению от исполнения гражданского участия. «Мы не граждане, а какое-то племя», – уверен Юргенс. Для модернизации в стране есть воля президента, есть воля премьера, есть большой объем инвестиций, но человеческий капитал для этого еще не созрел.

Почему народ мешает президенту Медведеву, рассуждает политолог Евгений Минченко.

– Евгений Николаевич, в словах Юргенса есть доля правды?

– В значительной степени негативные моменты, которые сформулировал г-н Юргенс – это вина власти. Он ведь говорит еще, что президентом для нашего народа сделано немало. Например, к заслугам Юргенс относит политическую реформу. Но что такое политическая реформа? По сути, при декоративных изменениях жесткость вертикали власти только увеличивается. В частности, путем дальнейшего усиления диктата партийной бюрократии, и сворачивания последних прямых выборов – выборов мэров в регионах. Могу заверить, в регионах у нас огромное количество активных людей, но они не находят себя в рамках нынешней политической системы.

– А вы откуда знаете?

– В свое время мы работали в огромном количестве регионов – чуть ли не во всех. Нашим типовым клиентом был молодой бизнесмен, чего-то добившийся в бизнесе, который решил получить часть политического влияния.

Иногда, замечу, наши клиенты побеждали в противодействии административному и силовому ресурсам. А потом оказывалось, что они могут хорошо договариваться с властью. Более того, из них получались наиболее дееспособные депутаты и мэры. Потому что это были люди со своей позицией, со своими мыслями, идеями и опытом. Они, на деле, оказывались для власти самыми полезными союзниками.

Я, например, считаю, что в парламенте, который избирался в 1999 году, наиболее эффективной депутатской группой была группа «Народный депутат», которая была собрана из депутатов-одномандатников. Теперь одномандатников у нас нет. В регионах, если ты начинаешь выдвигаться помимо партии, у тебя возникают проблемы. И те молодые бизнесмены, которые раньше стремились в политику, сегодня прямым текстом говорят: «Послушай, раньше я мог сам пробиться, а сейчас надо идти лизать задницу каким-то бюрократам, да еще платить за это деньги».

– Но нам-то говорят, что для таких активных граждан есть социальные лифты. Например, молодежные движения, разве нет?

– У нас социальные лифты не работают. Молодежные движения лифтами не стали. Из молодежи выдвинулись те, кто и без того входил в элитные группировки. Скажем, от «Молодой гвардии Единой России» у нас были три сенатора. Один – сын известного питерского бизнесмена, другой – деловой партнер этого же сына. Ну, и единственный Гатаров, который в «фотошопе» тушил пожары. Из «Наших» – один-единственный Якименко. Словом, этот лифт не работает. Есть еще кадровый резерв президента, но есть и большие вопросы по поводу его эффективности. То есть естественный путь, когда человек пробивается сам, проявляя себя в конкурентной политической борьбе – этого у нас нет.

Есть слой достаточно активных людей, которые, кстати, дистанцируются от нашей маргинальной оппозиции. Они не хотят иметь с ней ничего общего. Например, та же Евгения Чирикова, которая билась за Химкинский лес. Или мой хороший товарищ – Константин Кисилев в Екатеринбурге, один из лучших политконсультантов страны, который «завязал» с консультированием, и сейчас борется против отмены прямых выборов мэра у себя в городе.

Эти люди заявляют свою гражданскую позицию. Ну почему бы вот их не привлечь президенту Медведеву? Вот они могли бы стать опорой модернизации. Вместо этого их выталкивают к маргиналам типа Каспарова или Лимонова. Они туда не хотят, но у них нет возможности реализовывать себя в рамках той системы, которая сейчас существует.

Мне кажется, невозможно говорить: «Ой, какой у нас неактивный народ!», – и в то же время делать все более и более жесткой политическую систему. Это – самая большая проблема. Я к Юргенсу отношусь с большим уважением, но иногда кажется, что он и его коллеги рассуждают уж слишком умозрительно, вдали от реальной действительности.

– Юргенс, вы считаете, оторван от реальности?

– Недавно я прочитал его статью, вполне адекватную, где Юргенс говорит, что надо дать равные условия всем партиям. Как пример таких равных условий он приводит выборы в Красноярском крае, где якобы «Справедливая Россия» победила «Единую Россию». Этот пример подрывает всю экспертизу. На деле, «эсеры» единственный раз победили «ЕдРо» в Ставропольском крае. Кроме того, мне понятно, что Юргенс тамошнюю ситуацию не изучал. Он не знает, какие проблемы были с губернатором Черногоровым, какие элитные факторы привели к конфликту, обрушившие рейтинг «Единой России», какие инструменты использовала «Справедливая Россия». Является ли, наконец, эта модель плодотворной, конструктивной и полезной для страны – учитывая, что губернатор в итоге ушел в отставку, а мэр сейчас в бегах. Та эта модель, которая нужна стране?

Мне кажется, Юргенсу, вместо обвинения нашего народа, надо попробовать поискать активные общественные слои, которые могут стать реальной опорой модернизации, и подумать, как их можно инкорпорировать в нынешнюю систему власти, в нынешнюю систему принятия решений.

– А зачем это делать?

– Невозможно проводить модернизацию, не имея опоры под собой. У нас Дмитрий Анатольевич сказал, что субъектом модернизации должен быть не только президент с айподом, но и весь народ. Но «весь народ» – это слишком абстрактно. Давайте чисто технически поймем, во-первых, чего мы хотим, во-вторых – на кого опираемся, какие ресурсы у нас есть.

На бюрократию Медведев не обопрется. Вы посмотрите, что сказал Лужков в интервью «Российской газете». Там главное не слова мэра про Химкинский лес, даже не про тандем. Главное – как Лужков выразил настроения бюрократии: хватит кадровой чехарды, хватит поливать нас грязью, хватит презумпции виновности чиновников, дайте нам спокойно работать. С этим, с такими настроениями, надо что-то делать. Тем более, не факт, что качество медведевских назначенцев выросло по сравнению с назначенцами Путина, или с мастодонтами, которые Путину и Медведеву достались от Ельцина.

– То есть, раз нужны новые кадры, нам надо политическую систему корректировать?

– Да. Сейчас, повторюсь, за рамки системы выталкиваются активные люди, которые вообще-то должны быть союзниками власти, ее передовым отрядом. А у нас многие молодые состоявшиеся люди 30-40 лет, думают об эмиграции. Или о том, что просто надо сидеть спокойно в сторонке и никуда не лезть. Это серьезнейшая проблема для Медведева.

Это то, о чем в свое время говорил Александр I – на него, на мой взгляд, Медведев очень похож. Когда императора спросили, почему не получаются реформы, почему он их сворачивает, Александр I ответил: «Некем взять». Но как потом оказалось, было «кем взять». Были рядом молодые, горячие ребята, которые искренне мечтали о Родине, и сами писали проекты о том, как ее обустроить – это были декабристы. В итоге, вместо того, чтобы стать опорой власти, они отправились на виселицу и на каторгу.

Эта повторяющаяся в истории России ситуация – когда власть и ее потенциальные союзники не встречаются – по-настоящему трагична. И этого хотелось бы избежать сейчас.

Другое мнение

Михаил Делягин, директор Института проблем глобализации:

– Заявления гражданина Юргенса производят впечатление подлой клеветы на российский народ. Это попытка переложить вину за нынешнее состояние страны с больной головы на здоровую – с руководства страны, в первую очередь с ее либерального клана, на население РФ. Когда Юргенс говорит о дебилизации, он забывает, что дебилизация вызвана политикой милых его сердцу либералов. В частности, реформой образования, и предстоящим нам уничтожением бюджетной системы образования.

На счет того, что население России равнодушно к инновациям и модернизациям… Оно равнодушно к лжи и пустой пропаганде о модернизации. Когда разного рода Юргенсы трясут, как бубнами, программой-2020, это не вызывает, действительно, ничего, кроме равнодушия. Таких агитроповцев мы видели еще во времена СССР. Но давайте не будем путать инновации и модернизацию, которые нужны стране, с бессодержательным трепом. Напомню, что та же программа-2020 хороша всем, кроме полного отсутствия механизмов – это набор благих пожеланий, не имеющих никакого отношения к реальности.

Модернизация не идет не потому, что российскому государству она не нужна. Но власть занимается только разговорами. Модернизацию блокирует коррупция – основа нынешнего государственного строя. Но говорить об этом политкорректные граждане типа Юргенса не могут. Вместо этого они обвиняют во всех смертных грехах тех, кто бесправен, и тех, кто не может им ответить – большинство российского народа. Я считаю, заявление Юргенса опасно балансирует на грани преступления.

Плохому танцору всегда мешают собственные ноги. Так и нашим либералам всегда мешал российский народ. Можно было бы посоветовать им выбрать другой народ, более подходящий, но многие либералы и без советов так поступили. Они уехали из России, и работают теперь здесь вахтовым методом, уезжая на выходные к семьям.