России давно пора вернуться к монархии

При сакральном отношении россиян к власти, неизбывном патернализме, равнодушии к демократическим ценностям правильным и честным было бы отказаться от декоративной демократии и вернуться к нашей самобытной триаде — самодержавию, православию, нар

При сакральном отношении россиян к власти, неизбывном патернализме, равнодушии к демократическим ценностям правильным и честным было бы отказаться от декоративной демократии и вернуться к нашей самобытной триаде — самодержавию, православию, народности.

Года три назад один из федеральных телеканалов собрал видных обществоведов, чтобы обсудить очередной проект обустройства России. Проект этот был столь же прост, сколь и радикален. Он предлагал следующее:

а) полное упразднение всех без исключения политических структур, заимствованных у Запада, включая парламент и правительство;
б) учреждение в России абсолютной монархии (в этом пункте предлагалось подумать над тем, искать ли будущего монарха среди уцелевшей родни Романовых или сажать на трон наиболее достойного представителя современной политической элиты);
в) учреждение Государственного совета, состоящего в равных пропорциях из представителей четырех сословий  — аристократического, военного, делового и духовного. Единственной функцией этого совета должно было стать утверждение (без всяких дискуссий) указов и распоряжений монарха.

Проект, помнится, был горячо и безоговорочно одобрен всеми без исключения участниками дискуссии, которые многозначительно подчеркивали, что этот документ направлен на рассмотрение в администрацию президента.

Судя по тому, что мы по-прежнему живем в тесных и несвойственных народу-богоносцу рамках суверенной демократии, Кремль почему-то воздержался от реализации этого проекта. И, как представляется, совершенно напрасно.

Сословно-монархическая форма правления исчерпывающе соответствует самобытным традициям русского народа, который воспринимает власть лишь в сакральной ее ипостаси.

Кроме того, возрождение русской государственности в ее традиционном и естественном виде позволило бы сэкономить колоссальные средства, бессмысленно расходуемые сегодня на имитацию демократических институтов и процедур, навязанных нам Западом в «лихие девяностые годы». Тем более что по сравнению с западной демократией, эти институты и процедуры столь же эффективны, что и цельномраморный телефон старика Хоттабыча по сравнению с обычным телефонным аппаратом.

Между тем, за этим роскошным, но бесполезным фасадом застенчиво, но уверенно функционирует очень близкое подобие той самой государственной системы, которая описана в упомянутом выше проекте.

Не будучи формально помазан на престол, наш венценосец, который может быть един в двух, трех или даже десяти лицах, имеет возможность оставаться у власти практически пожизненно, не опасаясь при этом даже дворцового переворота с применением табакерок или шелковых шарфов.

Есть у нас и Государственный совет. Разумеется, несравненно более громоздкий, нежели тот, который рекомендован проектом, но в целом сохраняющий его основные характеристики. А громоздкость его проистекает все от того же непонятного заискивания перед Западом.

Действительно, зачем при наличии сословий — аристократического (бюрократы), военного (силовики), делового (директора госкорпораций, олигархи) и духовного (православная патриархия)  — распылять функции Государственного совета между двумя палатами Федерального собрания (в которых, кстати, и так нет дискуссий), правительством, президентской администрацией и другими государственными учреждениями, включая Конституционный суд? Только для того, чтобы предъявлять Западу столь милую его сердцу парламентскую оппозицию? Так, во-первых, Запад нам не указ, а, во-вторых, лидеры оппозиционных фракций у нас перед Кремлем отчитываются, а не перед людьми, исполняющими ритуал голосования.

Нерешительность, которую проявляет наша власть перед очевидной необходимостью вернуть России ее подлинную идентичность, свободную от заимствований чуждого нам опыта, становится совсем уж необъяснимой, когда констатируешь, что концептуальное обоснование этой необходимости давно вызрело в недрах государственной мысли. Года три с половиной назад это кредо в устах Владислава Суркова выглядело следующим образом (цитирую дословно): «Хорошо бы в Европу убежать, но нас туда не возьмут. Россия — это европейская цивилизация. Это плохо освещенная окраина Европы, но еще не Европа. В этом смысле мы неразрывно связаны с Европой и должны с ней дружить. Это не враги. Это просто конкуренты. Тем обиднее, что мы не враги. Враг — это когда можно героически погибнуть на войне, если с ним столкнуться в лобовом столкновении. В этом есть что-то героическое и прекрасное. А проиграть в конкурентной борьбе — это значит быть лохом. И это, мне кажется, вдвойне обидно. Лучше уж быть врагом, а не как сейчас двусмысленными друзьями! Вот как бы мы что хотим».

С тех пор в отношениях с Европой мы значительно приблизились к исполнению мечты Суркова о превращении наших конкурентов во врагов. Более того, происходило это при активном одобрении квалифицированного большинства народа, традиционно солидарного с властью. И, тем не менее, мы продолжаем жить в своеобразном муляже, изготовленном по подобию все той же ненавистной нам западной демократии. Что, заметим, вынуждает нас вдобавок выслушивать западные нотации по поводу нашей повальной коррупции, пренебрежения к правам личности, избирательного правосудия, бюрократического произвола и т.п.

Нам эти нравоучения нужны? Разумеется, нет. Тем более что российское общество не намерено им следовать. Так не пора ли прямо и без всякого стеснения заявить о нашей непреходящей самобытности, сбросить с себя европейские побрякушки и открыто, официально, ни на кого не оглядываясь, учредить монархию, основанную на исконно русской идеологии государственного патернализма?

И зажить в полном согласии с отечественными традициями духовности, соборности, справедливости и всеобщего равенства не перед людскими законами, а перед всевышним.

В этих рассуждениях нет никакой иронии. Разве что немного горечи. Будем, в конце концов, демократичны: если большинство российского общества по какой бы то ни было причине считает европейские ценности действительно несовместимыми со своим традиционным образом жизни, то эту позицию следует просто принять. Вне зависимости от того, считаем ли мы ее заблуждением или нет. Как говорят мавританцы, тому, кто не хочет видеть звезды, бесполезно показывать на небо.

В то же время не исключено, что такая логика вызовет обвинения в пораженчестве со стороны тех, кто искренне считает, что Эдуард Лимонов и другие «несистемные» оппозиционеры не смогут быть избранными на пост президента России только потому, что авторитарная власть сфальсифицирует их триумфальный результат на выборах. Впрочем, эти люди давно потеряли чувство реальности, поскольку, судя по всему, даже не задумываются над тем, какое общество их окружает.

Именно поэтому и комична убежденность наших пассионарных оппозиционеров в том, что российское общество обязательно уверует в достоинства демократии после десятого или пятнадцатого разгона ОМОНом двух или трех сотен их экзотических сторонников.

Или после недолговременного висения на Каменном мосту Маши Гайдар с лозунгом «Верните народу выборы, гады!»

Впрочем, последний пример лишний раз свидетельствует о том, что наше общество и власть психологически уже готовы к восстановлению монархии. Смотрите сами — уж какими только словами не поносила российскую власть Маша Гайдар, а ведь стала-таки и.о. зам. губернатора Вятской области. Прямо как Салтыков-Щедрин во времена расцвета самодержавия. Сегодня любой подлинный русский патриот великого сатирика иначе как «русофобом» или «прихлебателем пиндосов» не назовет. А царь-батюшка полтораста лет назад назначил его сначала рязанским, а затем тверским вице-губернатором.

И вообще, если Туркменистану, Ирану или тому же Китаю можно жить в соответствии с их национальными традициями и общественной культурой, то почему нам нельзя? Короче говоря, хватит оглядываться на Запад, на мировую закулису, на вашингтонский обком, ОБСЕ, Страсбургский суд и всяких других недоброжелателей России. Пора, давно пора возвращаться к собственной идентичности, к исконно русской государственности, именуемой гордым словом «самодержавие».

Мы уже говорили о том, что помимо обретения национального достоинства эта мера даст нам возможность сэкономить колоссальные деньги, идущие сегодня на содержание бутафорских политических структур и на исполнение всякого рода процедур, навязанных нам Западом. Ну, а побочным эффектом возрождения монархии станет то, что наши малочисленные любители метеорологических наблюдений за политическим климатом в стране окончательно убедятся в полной бессмысленности своих занятий и подобно Никите Белых, Борису Надеждину, Леониду Гозману и иже с ними вольются в стройный хор ревнителей русской самобытности и государственности.

Тем же совсем уж редким юродивым, кто станет упорствовать в своей антигосударственной и прозападной ереси, следует отвести место на паперти, откуда они свободно, не боясь государственных репрессий, смогут выкрикивать свой излюбленный лозунг: «Нельзя молиться за царя Ирода!», изредка получая незлобивые пинки от благочестивых прихожан.

И, наконец, что касается трудоустройства нынешних партийных руководителей и лидеров парламентских фракций, то им в полном соответствии с традициями пращуров можно будет предложить должности комнатных бояр, постельничих, стряпчих и степенных ключников при царском дворе.

В самом деле, не британской же монархии нам подражать…