Тим Фрэнкс: трудно быть евреем и журналистом в Израиле

Для начала, признание: я религиозный еврей и работаю журналистом.. И сразу же прошу прощения за то, что я сейчас собираюсь написать – историю о самом себе, а для журналиста это почти непозволительно.Но разрешите мне объяснить, почему я за эт

Но разрешите мне объяснить, почему я за это взялся.

Дело в том, что в последние три с половиной года, что я работал корреспондентом Би-би-си на Ближнем Востоке, моя двойная идентичность – религиозный еврей и журналист – не давали покоя не только мне, но и многим людям, меня окружающим.

И возможно, моя история развеет хоть толику дымовой завесы, окружающей все, что происходит в регионе.

Самообманываться рады

Когда я только узнал о назначении корреспондентом на Ближнем Востоке, мои знакомые по синагоге в Брюсселе, похлопывая меня по плечу, говорили: «Слава богу, наконец-то, кто-то начнет рассказывать миру и нашу версию происходящего».

Были и те, кто утверждал, что мое назначение – результат давления бывшего премьер-министра Израиля Ариэля Шарона на генерального директора Би-би-си.

И наконец, многие до сих пор считают, что я, как журналист, виноват во многом еще до того, как я произнес или написал первые слова репортажа. Виноват в том, что я якобы в долгу перед всесильным еврейским лобби, и в том, что я раб палестинской жертвенности, а также в том, что моя работа – трезвонить об этом неугасающем и крайне противоречивом конфликте.

Ближний Восток погряз в пучине предрассудков и предубеждений.

Слишком многие здесь имеют очень четкие и непоколебимые представления о других. А как известно, наклеивание ярлыков редко помогает разобраться в человеческой сути.

Хотя этот самообман может быть весьма комфортным.

Взять хотя бы вопрос о беженцах.

Не жившие на родине

Балата — крупнейший лагерь беженцев на Западном берегу. Здесь, в тесных бетонных многоэтажках живет порядка 30 тысяч палестинцев.

Балата — крупнейший лагерь беженцев на Западном берегу реки Иордан

Если спросить местных мальчишек – беженцев в третьем, а то и четвертом поколении – откуда они родом, они без раздумий отвечают, Хайфа или Яффа. Единственная проблема в том, что ни они, ни порой их родители, в этих, теперь уже израильских, городах не бывали.

Поэтому меня, мягко говоря, удивили слова главного переговорщика с Палестинской стороны Саеба Эреката, сказанные мне в гостиничной комнате в Аммане. Он сказал, что условием решения, при котором будет создано палестинское государство, будет возвращение некоторых беженцев в Израиль.

Некоторых, а не всех.

Еврейcкие поселенцы

Несмотря на то, что большинство предпочитает навешивать ярлыки, среди евреев есть и те, кто пытается прорубить окна в стене мифов.

Джереми, еврей родом из Великобритании, переехал в Израиль 20 лет назад.

Вместе с женой и тремя дочерьми он живет в маленькой квартире в Иерусалиме на не очень большую зарплату. Просто такие люди как он – религиозные евреи и убежденные сионисты – не представляют своей жизни нигде, кроме как в Израиле.

Взять хотя бы еврейские поселения на Западном берегу. Как говорит Джереми, эта земля для поселенцев гораздо важнее, чем Тель-Авив или любое другое место в стране. Это похоже на идолопоклонничество, говорит он.

Поэтому мало что за последние 5 тысяч лет было для евреев болезненнее, чем вывод поселений.

«Погром»

Вот совсем недавний случай, заставивший меня серьезно задуматься о своей беспристрастности.

На Западном берегу живут 430 тысяч еврейских поселенцев

По решению Верховного суда Израиля из Хеврона израильские военные выселяли семью.

Само выселение прошло на удивление спокойно, но евреи, пришедшие поддержать выселяемую семью, решили выместить свое недовольство на живущих неподалеку палестинцах.

И я, прижавшись к стене дома, забрасываемого камнями и бутылками с горючей смесью, с ужасом смотрел, как ничего не понимающая палестинская семья баррикадировала входную дверь.

На следующий день израильская газета «Хаарец» назвала выселение евреев «погромом». Это русское слово использовали в XIX веке для описания жесточайших кровавых преследований евреев в России. И ни слова о палестинцах.

Я смотрел на заголовок статьи и удивлялся этому шокирующему и неуместному использованию слова.

Психологические барьеры

Я еще раз извиняюсь за солипсизм, но многие из вас наверняка захотят узнать ответ на вопрос, как такие случаи влияют на мое отношение к государству Израиль?

В пятницу вечером, вскоре после истории в Хевроне, я пришел в синагогу. Обычно я преодолеваю свою британскую зажатость где-то к середине службы и начинаю петь вместе с остальными прихожанами. Но в этот раз я никак не мог избавиться от ощущения подавленности.

Первый еврейский кибуц был основан еще в 1910 году

Я, как подросток, спрашивал себя, неужели люди, сидящие вокруг, не видят всего ужаса произошедшего?

Тот факт, что все продолжали петь, как ни в чем не бывало, говорит о том, что израильтяне возвели в своих умах психологические барьеры. И эти барьеры порой не ниже бетонного заграждения, проходящего вдоль Западного берега.

Эти барьеры помогают забыть о том, что происходит там, за разделительной чертой.

Мне кажется, тот факт, что я еврей, никак не сказался на моих радио — и телесюжетах о выселении из Хеврона.

Но было ли мое еврейство причиной того, что, став свидетелем насилия со стороны евреев, я распереживался? Возможно.

Четыре тысячи лет противостояния

Возвращаясь к вопросу о том, что я, как журналист, чувствую в отношении государства Израиль, отвечаю: ничего особенного.

Я знаю, что оно существует, как и то, что в этой стране живут еще и палестинцы.

И ни евреи, ни палестинцы не уедут отсюда без крови. Истории этих двух народов — это две параллельно развивающиеся сюжетные линии. И надо двигаться дальше, а не стоять на месте.

Таких мест, как это, на Земле немного, а, может, и нет вовсе.

Не каждая территория может «похвастаться» четырьмя тысячами лет непрекращающегося противостояния.

Один только Иерусалим переходил от представителей одной религии к другой 11 раз.

Да, место уникальное. Но означает ли это, что к нему не применимы правила, действующие в остальном мире?

Однажды я познакомился с пожилой женщиной, которую на моих глазах под руки уводила израильская полиция с акции протеста на Западном берегу.

По ее словам, проблема не в том, что территория, которая, по мнению всего мира, должна принадлежать палестинцам, является Израилем. Проблема в том, говорит она, что другая сторона не хочет мира. 

«Это Ближний Восток, — сказала она. – Это вам не Европа. Мы здесь живем по другим законам».

Тим Фрэнкс

Би-би-си