Готов ли Обама воевать с Ираном?

Представим себе, что дипломатические методы исчерпали себя — долгие переговоры оказались бесплодными, что рост мировых цен на нефть свел к нулю эффективность международных санкций против Ирана, что согласно надежным разведданным военная ядерная программа Исламской Республики остается буквально в шаге от успешного результата. пишет «The Washington Post» (США)

Готов ли в этих условиях Барак Обама применить силу против Ирана?

Бывший глава ЦРУ Майкл Хейден (Michael Hayden) считает, что рано или поздно это будет необходимо: в недавнем интервью CNN он отметил, что удар США по иранским ядерным объектам «представляется неизбежным», поскольку дипломатия не дает результата. «Мы ведем с ними диалог. Они продолжают двигаться вперед, — предостерег Хейден. — Мы принимаем санкции. Они продолжают двигаться вперед. Мы пытаемся их сдержать, разубедить. Они продолжают двигаться вперед».

Обама также подчеркивает: главная детерминанта реакции США — это действия самого Тегерана. «Мы предложили иранскому правительству четкий выбор, — заявил он 1 июля, подписывая Закон о санкциях против Ирана. — Оно может выполнить свои международные обязательства, обеспечив своей стране большую безопасность, более глубокую экономическую и политическую интеграцию с мировым сообществом… или продолжать пренебрегать этими обязательствами, сталкиваясь с еще большим давлением и изоляцией».

Через несколько дней в интервью израильскому телевидению президент подчеркнул: хотя его администрация «будет и дальше держать дверь для дипломатического урегулирования открытой… я уверяю вас, что ни один вариант с повестки дня не снят».

На практике, однако, решение Обамы о применении силы будет зависеть отнюдь не только от продвижения иранцев к обладанию бомбой. На деле, политические и военные ограничения, с которыми столкнется администрация, могут вынудить ее отказаться от военного решения, независимо от того, насколько Иран приблизится к членству в «ядерном клубе».

Во-первых, не стоит забывать об ООН. И администрация Обамы, и ее предшественница сделали Совет Безопасности главной ареной борьбы с иранскими ядерными амбициями, тем самым косвенно давая понять, что действия Тегерана не только наносят ущерб интересам национальной безопасности США, но и представляют собой грубое нарушение международных правовых обязательств Исламской Республики. Кроме того, Обама ставит ООН во главу угла в своей общей доктрине. В недавно обнародованной Стратегии национальной безопасности США отмечается: «В случаях, когда применение силы необходимо, мы постараемся заручиться широкой международной поддержкой, взаимодействуя с такими институтами, как НАТО и Совет Безопасности ООН».

Учитывая это стремление «интернационализировать» применение силы и обосновать его не только национальными интересами, но и принципами международного права, администрации будет непросто принять решение о нападении на Иран без санкции Совета Безопасности. Однако удержаться на этой «высокоморальной» позиции, возможно, не удастся. Ведь США добились принятия серии резолюций с осуждением Ирана не из-за убедительности своих правовых аргументов, а просто потому, что европейские партнеры Вашингтона опасались: в противном случае американцы возьмут дело в собственные руки. Эти опасения, конечно, носили более серьезный характер во времена Буша, но и после смены обитателей Белого дома они вряд ли развеялись. С точки зрения европейцев цель ооновских процедур — не только оказать давление на Иран, но и вовлечь США в громоздкий процесс, ограничивающий их свободу выбора.

Вашингтону, конечно, удобно обвинять Китай и Россию в том, что против Тегерана не принимаются более жесткие меры, однако у Британии и Франции — где общественное мнение уже настроено против участия в афганской войне — особого энтузиазма перспектива удара по Ирану тоже не вызывает. Команде Обамы, считающей одной из приоритетных задач восстановление связей со «старой Европой» и «перезагрузку» отношений с Россией, придется трижды подумать: стоит ли ставить под угрозу плоды всех этих усилий ради бомбардировки Ирана. (Президент, без устали восстанавливающий репутацию США в Европе, вряд ли захочет облачаться в бушевскую тогу «бесцеремонного ковбоя»).

При любом продвижении Ирана на пути к ядерному оружию европейские дипломаты и лидеры скорее всего поспешат в Вашингтон, признают обоснованность беспокойства американцев, подтвердят точность данных ЦРУ — но отвергнут политические рекомендации Белого дома. Обаме посоветуют сохранять спокойствие и еще раз попробовать надавить на Тегеран с помощью экономических санкций. В неофициальных беседах многие из визитеров, пробудив в себе Джорджа Кеннана (George Kennan), напомнят Вашингтону, что политика сдерживания сработала в отношении куда более могущественных и непредсказуемых тиранов, поэтому для осторожных тегеранских клерикалов с их примитивной бомбой она подходит лучше всего. Белому дому придется выбирать между «сдерживанием» Ирана в рамках международной коалиции и непопулярной военной акцией, которую придется проводить в одиночку, без поддержки союзников.

Не менее важна и поддержка такой акции внутри страны. Одна из трагических черт американской истории заключается в том, что наши президенты слишком часто вовлекали страну в конфликты, не разъясняя честно общественности все причины и последствия. В частности, Франклин Рузвельт и Линдон Джонсон в определенной мере прибегали ко лжи, обосновывая необходимость Второй мировой и Вьетнамской войн — весьма разных по характеру, конечно. А совсем недавно решение Буша о превентивном вторжении в Ирак сопровождалось преувеличением исходящей от этой страны угрозы и распространением неверной информации.

Обама вступил в должность, обещая обновить политический процесс, обеспечить подотчетность и ответственность власти, что предполагает информирование общества о вероятности того, что Соединенные Штаты могут втянуться в продолжительную войну с опасным противником. Президенту и его советникам придется отправиться в залы городских собраний и университетские кампусы, чтобы вести прямой диалог с гражданским обществом, духовенством и студенчеством (не говоря уже о Конгрессе) по этому важнейшему вопросу.

Результаты этой дискуссии трудно предсказать. Согласно опросу, проведенному Gallup в феврале нынешнего года, примерно 90% американцев считает, что от Ирана исходит определенная угроза жизненным интересам США; 61% респондентов оценил эту угрозу как «серьезнейшую». Другой опрос, организованный Fox News/Opinion Dynamics poll в апреле, дал такие результаты: 65% граждан США считают применение военной силы наиболее предпочтительным способом не дать Ирану обзавестись ядерным оружием.

В то же время, насколько можно судить по скептическому отношению американцев к операциям в Афганистане и Ираке, они устали от войн, и, вероятно, еще с кануна иракского конфликта сохраняют сомнения в достоверности данных разведывательных органов. Февральское социологическое исследование CNN/Opinion Research показало: лишь 23% респондентов готовы поддержать военную акцию против Ирана «прямо сейчас». (Здесь очень многое зависит от действий самих иранцев: если президент Махмуд Ахмадинежад и другие тегеранские лидеры будут делать воинственные заявления в адрес США или Израиля, американская общественность с большей вероятностью будет готова смириться с перспективой военного удара).

Важное значение имеет также позиция и реакция арабского мира. Хотя технически Соединенные Штаты несомненно в состоянии атаковать иранские ядерные объекты без согласия и содействия ООН или европейских союзников, помощь малых арабских стран Персидского залива для этого необходима.

Пятый флот США базируется в Бахрейне, Объединенный центр воздушных операций находится в Катаре, техника и снаряжение для сухопутных войск складированы на территории Кувейта и Омана, а необходимые порты для снабжения группировки и аэродромы для размещения тактической авиации располагаются в Объединенных Арабских Эмиратах. Для кампании против Ирана потребуется не только согласие этих государств, но и их готовность в течение ряда лет выдержать ответные меры возмущенного соседа. Хотя уже заключенные военные соглашения не предусматривают прямой обязанности США прийти на помощь этим странам, стратегические императивы так или иначе вынудят Вашингтон их защитить. Подобные соображения несомненно будут довлеть над администрацией при принятии решения о применении силы.

Наконец, это решение может затруднить необходимость предупредить Иран о возможной атаке. Наша страна традиционно негативно относится к ударам исподтишка — даже по самым непримиримым противникам. История США пестрит примерами колебаний и самоограничения даже в острых кризисных ситуациях. Джон Кеннеди отверг предложения о внезапной атаке против Кубы в ходе Карибского кризиса на том основании, что это противоречит основополагающим принципам Америки; в 1991 году госсекретарь Джеймс Бейкер (James Baker) встретился с министром иностранных дел Ирака Тариком Азизом, чтобы дать Саддаму Хусейну последний шанс уйти из Кувейта до начала бомбардировок.

С военной точки зрения подобные предупреждения, естественно, перечеркивают преимущества внезапного удара. И хотя американские дипломаты будут убедительно рассуждать, что жесткое предостережение может вынудить иранский клерикальный режим пойти на попятный, военные, конечно, предпочли бы воспользоваться эффектом внезапности, чтобы свести к минимуму риски, сопряженные с такой операцией — и без того весьма опасной и сложной.

Обаме придется решать, стоит ли легитимность, приобретаемая за счет «последнего предупреждения», того, чтобы ради нее пожертвовать тактическими преимуществами. В конечном итоге перевесят скорее всего моральные (а не военные) соображения, поскольку эскалация напряженности, а также переброска войск и снаряжения в район Залива и без того дадут понять Тегерану, к чему идет дело.

Процесс принятия решения о применении силы будет дополнительно осложнять необходимость разработки плана прекращения военных действий, гарантирующего, что конфликт не выйдет из-под контроля. Белый дом должен будет дать понять Тегерану, что цель военной акции США — не свержение правящего клерикального режима, а навязывание ему воли международного сообщества путем ликвидации иранской ядерной программы. Надо будет четко заявить, что после уничтожения ядерных объектов США готовы прекратить военные действия, но если Иран нанесет ответные удары, операция продолжится до тех пор, пока он не утратит способность к сопротивлению. И это послание произведет отрезвляющее воздействие не только на аятолл, но и на вашингтонскую администрацию, которой придется подкреплять угрозу делом.

У команды Обамы может возникнуть соблазн предположить, что в Тегеране возобладает здравый смысл — изолированный и напуганный теократический режим ограничится организацией массовых демонстраций, утешаясь тем, что американские удары еще больше сплотили нацию вокруг власти. Согласно этой точке зрения иранские лидеры, понимая соотношение сил, не пойдут на военный конфликт, в котором они не в состоянии победить.

Однако простая предусмотрительность побудит советников по национальной безопасности рекомендовать президенту на всякий случай готовиться и к затяжным военным действиям. Иранский режим, конечно, может счесть полезным всплеск национализма, способный отвлечь внимание от изъянов собственного правления, но, уступая требованиям народа, клерикальный режим, возможно, будет вынужден пойти на открытую конфронтацию с «большим Сатаной». В напряженной обстановке осторожность и логика могут быстро испариться, и неопределенность относительно ответных мер Ирана ляжет на президента тяжким бременем при принятии решения.

Конечно, вполне может случиться так, что весь изложенный нами сценарий утратит актуальность. Иран, в частности, уведомил Международное агентство по атомной энергии о своей готовности возобновить после Рамадана переговоры о передаче ядерного топлива третьим странам для обогащения. Не исключено также, что, столкнувшись с жесткими санкциями, аятоллы предпочтут уступить.

Но чтобы избежать описанного нами мрачного будущего, Иран должен отказаться от «игры в прятки» на переговорах, согласиться на эффективные инспекции и жесткие ограничения работ по обогащению урана. Прошлый опыт в этом смысле не слишком обнадеживает: многолетние санкции замедлили, но не остановили продвижения Ирана к созданию ядерного оружия. Таким образом, изложенную выше ситуацию нельзя рассматривать как неизбежную — но она весьма вероятна.

Авторы: Стивен Саймон  — член Совета национальной безопасности во времена администрации Клинтона, Рэй Тэйки  — бывший консультант администрации Обамы по Ирану