Газовый транзит: миссия невыполнима

Общеевропейское шоу под названием «Украинский транзит» по-прежнему приковывает внимание зрителей по обе стороны трубопровода. На авансцене снова Украина, озадачившая наблюдателей вопросами, почему она так и не открыла путь для российского топл

Общеевропейское шоу под названием «Украинский транзит» по-прежнему приковывает внимание зрителей по обе стороны трубопровода. На авансцене снова Украина, озадачившая наблюдателей вопросами, почему она так и не открыла путь для российского топлива и когда, наконец, закончится этот спектакль. Наблюдать его уже порядком надоело, но мучает любопытство: каков будет финал? Однако до него, судя по всему, еще далеко. А пока «Yтро» продолжает интересоваться мнением экспертов об истоках и последствиях нынешнего конфликта.

По мнению управляющего директора компании «Финам менеджмент» Сергея Хестанова, нынешний конфликт чем-то похож на конфликт 2006 года. «Предыстория, основные постулаты – все совпадает один в один, – считает эксперт. – Сейчас „Газпром“ с точки зрения транзита газа в Европу находится в патовой ситуации: с одной стороны, регулярно возникают трения с транзитными странами, с другой – транзитные страны просят цену газа для себя заметно ниже рыночной. И когда „Газпром“ пытается вести переговоры в плане рыночной цены, они либо ограничивают транзит, либо начинают пропорционально, а иногда даже сверхпропорционально поднимать плату за транзит.

Но то, что сейчас произошло, немножко нерационально с точки зрения политики „Газпрома“, поскольку прямой ущерб компании от недопоставки газа на рынок уже сейчас заметно превышает ту сумму, которую согласно ситуации на 31 декабря была должна ему Украина. То есть большого экономического смысла в этом нет. С другой стороны, оставлять ситуацию как есть тоже нерационально, поскольку эти конфликты будут возникать постоянно. На мой взгляд, истинная подоплека сегодняшнего конфликта заключается в том, что таким образом „Газпром“ посылает сигнал европейским государствам о необходимости наконец-то сдвинуть с мертвой точки процесс построения альтернативных маршрутов – „Северного“ и „Южного потока“. Если данный вывод будет сделан, технически построить тот же самый „Северный поток“ не очень сложно. Там, в основном, препятствия политического характера. И для „Газпрома“ эта ситуация (в чем-то спровоцированная, естественно, Украиной) – благоприятная возможность подтолкнуть европейские страны к строительству альтернативных маршрутов поставки газа в Европу ».

Однако подталкивание Европы к организации альтернативных маршрутов посредством ненамеренного замораживания ряда стран ЕС ставит «Газпром» в положение канатоходца, без всякой страховки балансирующего под куполом цирка. Любой неверный шаг – и игру смело можно считать проигранной. «Не уверен, что после всей этой газовой истории Европа захочет вместе с Россией участвовать в „Южном потоке“. Будь Россия хоть трижды права в нынешнем газовом конфликте с Украиной (а она, похоже, абсолютно права), в глазах европейских партнеров она уже не выглядит абсолютно надежным контрагентом, как это было еще несколько лет назад. Думаю, что в этом случае ЕС поддержит не „Южный поток“, а альтернативный ему проект Nabucco, – считает экономический эксперт „Yтра“ Максим Легуенко. – Наше счастье, что с Nabucco сегодня также хватает проблем, хотя и не факт, что это станет определяющим фактором для европейцев».

«Мы тоже рискуем, – соглашается с предыдущим мнением Сергей Хестанов. – Имиджевые риски, судя по политике, не особенно беспокоят тех людей, которые принимают решения. Технически маршрут, по которому проходит Nabucco, может решить часть европейских проблем. Имеются действительно достаточно большие запасы газа в Средней Азии, а цена среднеазиатского газа, как правило, ниже, чем цена газпромовского. Поэтому перспектива запуска проекта Nabucco, собственно говоря, – те риски, которые, я думаю, сознательно принимает на себя „Газпром“. Но с другой стороны, не подталкивать Европу к строительству „Северного“ и „Южного потока“ – это просто консервировать проблему. Я не берусь анализировать тактические решения, но стратегически, на мой взгляд, „Газпром“ все делает правильно. Лучше снять проблему сейчас, чем мучиться с ней годами, а то и десятилетиями».

В связи с этим главным вопросом становится то, сможет ли Россия решить многолетнюю проблему и как это решение будет воспринято в Европе.

«С точки зрения судебной системы, ситуация почти целиком на стороне „Газпрома“, – считает Сергей Хестанов. – Факт исчезновения российского газа в газотранспортной системе Украины неоспорим. И на самом деле городить огород с международной комиссией вообще никакой необходимости не было. Достаточно иметь опломбированный сертифицированный счетчик на входе в Украину и на выходе из нее, что, вообще говоря, есть. Разница в показаниях этих счетчиков – тот объем, который несанкционированно изъят Украиной из системы. Мне думается, истинная причина – это как раз попытка „Газпрома“ разрешить ситуацию раз и навсегда, принципиально. Потому что как только появится хотя бы один альтернативный маршрут, тут же позиция Украины по всем этим переговорам станет абсолютно мягкой. Как только появится техническая возможность обеспечить транзит без использования украинской газотранспортной системы, Украине просто не из чего выбирать будет. А до тех пор проблема будет вечной».

С большим пессимизмом оценивает перспективы происходящего Максим Легуенко. «Строительство альтернативных путей требует времени, и на это уйдет не один год, – отмечает он. – Между тем кризисную ситуацию мы имеем здесь и сейчас. Сомнительно, что нынешние украинские власти будут принимать во внимание какие-либо потенциальные альтернативы. В силу жесточайшего политического кризиса, а также того, что Украина находится чуть ли не на грани банкротства, горизонты их планов предельно узки. Их интересует возможность извлечения из ситуации собственной сиюминутной выгоды, о каких бы то ни было стратегических планах речи не идет. Политическое будущее основных участников этой истории весьма туманно. И они это, несомненно, понимают, несмотря на бодрые публичные заявления. Многих из них в сложившейся ситуации устраивает положение „чем хуже – тем лучше“. Решать в таких условиях сложнейшую стратегическую задачу совершенно бессмысленно. Поэтому достижение долгосрочного результата по проблеме газового транзита я не считаю возможным. Для этого, как минимум, нужны две полномочные стороны, заинтересованные в таком решении. Украина такой стороной пока не является».

Подводя итог, можно сказать, что полного и окончательного решения проблемы украинского газового транзита в ближайшее время не предвидится. Предстоящие переговоры с участием ЕС вряд ли способны кардинально повлиять на ситуацию. По всей видимости, на данном этапе все ограничится лишь временным промежуточным решением, не снимающим всей остроты проблемы. Более серьезных перемен стоит ждать лишь после преодоления политического и экономического кризиса на Украине и проявления контуров альтернативных экспортных маршрутов.