Хотят ли русские войны?

Потому что мрачность сценария будущего, который приходится рассматривать как допустимый, не должна быть препятствием для его полномерной оценки и публичного изложения.

Один друг недавно посоветовал мне убрать из статьи термин «Третья мировая война». Я решил его оставить.

Потому что мрачность сценария будущего, который приходится рассматривать как допустимый, не должна быть препятствием для его полномерной оценки и публичного изложения. Одной из причин того, почему общества нанимают обществоведов в государственные университеты и академические институты – это предоставление этими исследователями информации и толкований, которые не могут быть получены из других источников – от журналистов, публицистов или политиков, часто более зависящих от текущего мнения мейнстрима и господствующей политической корректности.

Если экстраполировать последние события России в будущее, то приходится рассматривать полноценную войну с НАТО как все еще маловероятный, но опять-таки возможный сценарий. Не исключено, что российский общественный дискурс и в последующие годы будет дальше двигаться в том же направлении и с той же скоростью, которую он развил, начиная с 2000 года. В мировых масштабах это будет означать не только новую «холодную», но и возвращение возможности «горячей» и даже атомной войны.

Этот прогноз звучит не только апокалиптически, но и «несовременно», если не анахронически. Разве не глобальное потепление, финансовый кризис, конфликт между Севером и Югом, международная миграция и т.п. являются главными вызовами XXI века? Разве недостаточно этих поводов для волнения, и разве должны мы отвлекаться от решения этих «реальных» проблем? Разве эра конфронтаций между Востоком и Западом не закончилась еще несколько лет назад? И нужно ли нам снова возвращаться к кошмарам чудовищного ХХ столетия?

Трезвый подход к недавним событиям в России предостерегает, что это, видимо, и нужно сделать: осторожность сегодня поможет уменьшить вероятность того, что в будущем наихудший сценарий материализуется.

Такой сценарий стал снова реалистичным впоследствии сдвига в российском общественном мнении и дискурсе элит за последние годы – развитие, которое до августа 2008 года оставалось частично незамеченным Западом. Несмотря на то, что 1990-е годы начинались полным энтузиазма принятием в России западной системы ценностей и институтов, закончились они скептицизмом и раздражением многих русских по отношению к демократиям Европы и особенно Северной Америки.

Это изменение было в меньшей степени результатом самой экспансии НАТО или бомбежки Югославии, сколько последствием специфической интерпретации российской общественностью причин, целей и значения этих акций. В начале 1990-х Ельцин не решился лишить большую часть элиты бывшего Советского Союза занимаемых ими постов и влияния (т.е. провести последовательную люстрацию). Это дало возможность оставшимся у власти и рычагов влияния представителям «старого режима» внедрить в постсоветский политический дискурс частично реформированное, но опять-таки фундаментально дуалистическое мировоззрение.

В старо-новой картине мира, пропагандируемой оставшимися на высоких должностях советскими госслужащими и военными, Россия и США остались главными соперниками, борющимися не только за контроль над бывшей российской империей, но и за право решать судьбу человечества.

Подобные, изначально маргинальные, интерпретации проложили себе дорогу в дискурс российского мейнстрима еще в 1990-х. С началом восхождения Путина в 1999-м, они начали проникать в центр политического спектра РФ. Так, еще перед российско-грузинской войной, мнение россиян о США постоянно ухудшалось. Если по данным соцопросов, проведенных ведущей социологической службой Левада-Центр, в июле 2000 года 69% респондентов ответили, что у них «очень хорошее» или «в основном хорошее» мнение о Соединенных Штатах, в июле 2008 года их количество сократилось до 43%. В этот же период число негативно или очень негативно относящихся к США респондентов выросло с 23% до 46%.

На вопрос Левада-Центра, в чем они видят основную причину российско-грузинского конфликта, 49% респондентов в середине августа 2008 года выбрали ответ «руководство Соединенных Штатов стремится распространить свое влияние на соседние с Россией страны». На вопрос о том, почему руководство стран Запада поддерживает Грузию, 66% ответили: «потому что оно стремится ослабить Россию и «выдавить» ее из Закавказья».

В ходе еще одного опроса в сентябре 2008 года выяснилось, что 52% российских респондентов, знающих термин «холодная война», согласны с тем, что она продолжается, в то время как только 18% из них выбрали ответ: «холодная война закончилась».

Однако еще более тревожащим является рост антиамериканизма среди представителей российской элиты и интеллектуального дискурса. На сегодняшний день идея того, что западные (или, по крайней мере, англосаксонские) лидеры настроены крайне русофобски – общее место в международных новостях и комментариях, транслируемых государственными телеканалами России. То, что такие события, как «оранжевая революция» в Украине или грузинская атака Южной Осетии инспирированы, если не организованы ЦРУ – трюизм в сегодняшней России.

Спекуляции о том, что западная секретная служба стоит за событиями 11 сентября 2001г. или Бесланской трагедией – всерьез обсуждаются ведущими российскими СМИ. Наконец, то, что текущее поведение Запада и «его марионеток» в Восточной Европе имеет много общего с политикой нацистской Германии – мнение, с которым с готовностью согласились бы многие россияне.

Такая коллективная паранойя не только достойна сожаления, но и опасна. Нация, которая сейчас находится в плену подобных видений, имеет в своем распоряжении военный арсенал, способный несколько раз уничтожить все человечество. Если до событий августа 2008 года казалось, что с приходом к власти Дмитрия Медведева российско-западным отношениям предоставляется возможность выйти на новый уровень, то после российско-грузинской войны и дисциплинирующего эффекта, который она возымела на нового президента России, этот шанс представляется менее реальным.

Сегодня мало надежд на то, что глубокое заражение российского общественного дискурса в обозримом будущем может быть инвертировано, или, по меньшей мере, приостановлена его дальнейшая эволюция. Как иллюстрирует пример Веймарской республики межвоенной Германии, конспирологическое мировоззрение большой части населения страны в худшем случае может подготовить благоприятную почву для подъема фашизма.

Более того, в глазах России репутация Запада пострадала не только, как и во всем остальном мире, от эскапад администрации Буша и кабинета Блэра. Напоминая некоторыми своими действиями близорукую политику Антанты по отношению к Германии после Первой мировой войны, Запад из-за своего обычного высокомерия, а также простого невнимания неоднократно игнорировал легитимные российские интересы на территории бывшего Советского Союза.

Скандальным образом ЕС принял своими членами балтийские этнократии, которые в той или иной степени сделали свое русскоговорящее население заложником бывшей советской политики, отказывая этим значительным по размеру меньшинствам в элементарных политических правах на основании сомнительных этноцентристских аргументов, давно дискредитированных в Западной Европе.

Так как нельзя рассчитывать на то, что Запад обнаружит силу или даже желание откорректировать эти и другие несообразности в своей международной политике, московским ястребам не составит труда и далее демонизировать западные элиты. Последние, в свою очередь, будут стоять перед сложным выбором, когда речь зайдет об исполнении своего обещания Грузии или Украине о членстве в НАТО – организации, которая считается антирусской большинством московских интеллектуалов и простых россиян.

Если в российско-западных отношениях не произойдут кардинальные изменения, мы, как проиллюстрировала российско-грузинская война, будем и дальше балансировать на грани военной конфронтации между двумя ядерными державами.