Славянский союз: Чужой против Хищника

Ну что, братья-славяне, съели? Вы думали, белорусы с вами дружат из-за великой русской культуры и будто бы общей истории, придуманной для советских учебников? Так вот нет! С вами, оказывается, дружили, потому что у вас фирменные джинсы, кроссовки «А

«Молочная война»: Чужой против Хищника

Ну что, братья-славяне, съели? Вы думали, белорусы с вами дружат из-за великой русской культуры и будто бы общей истории, придуманной для советских учебников? Так вот нет! С вами, оказывается, дружили, потому что у вас фирменные джинсы, кроссовки «Адидас» и полные карманы жвачки, из которой можно выдувать пузыри.

И пока вы просто так давали поносить-пожевать, все было замечательно. Но когда вы потребовали: «Я тебе джинсы, а ты мне дай списать, а то несправедливо»,  — с вами раздружились. Теперь нам джинсы из Америки пришлют — они там лучше. А из Бельгии — шоколад. А из Франции — вина с устрицами. А из Германии — пива с сосисками. Так что заживем лучше прежнего! И правильно, что раздружились. Нечего было столько о себе воображать. И о нас, впрочем, тоже.

После того как всю последнюю неделю братья-славяне говорили друг о друге пакости и устраивали мелкие подлянки, Лукашенко в воскресенье пошел ва-банк: сказал, что если вопрос о молоке не решится, то и он в Москву подписывать соглашение ОДКБ о коллективных силах не поедет, а если он не поедет и не подпишет, то никакого соглашения и не будет.

А все остальные — возьми да и подпиши в отсутствие главного интегратора с Россией. Лукашенко сказал: нелегитимно. Ему ответили: все легитимно, чувак, потому что у тебя никаких претензий по существу не было, а неявка на заседание без справки от врача считается прогулом, так что лучше молчи в тряпочку, а то наши новые коллективные силы оперативного реагирования придут к вам и натопчут. Он сказал: вы без нашего молока помрете. Ему ответили: с твоим молоком мы скорее помрем, потому что оно чернобыльское, да еще и этикетки на нем нелегитимные.

Рисунок Сергея Елкина

Медведев призывал Лукашенко прекратить «мясо-молочную истерику», Путин цитировал из уличного детства «кто как обзывается, тот так и называется», а своим министрам советовал не обижаться на реплики союзника: дескать, утомился человек, стресс у него (читай: ему к психиатру давно пора, а на таких не обижаются). Правительство обещало не обижаться, а министр сельского хозяйства Елена Скрынник и вовсе сообщила, что стороны уже почти договорились, потому что белорусская делегация выдвинула «устное предложение» добровольно отказаться от поставок сухого молока. И Россия готова немедленно подписать соглашение. Но уже во вторник переговоры прекратились.

Белорусы уехали в Минск, а глава Роспотребнадзора Геннадий Онищенко заявил: «Публичные комментарии должностных лиц Беларуси дали мне все основания усомниться в том, что договоренности с находящейся в Москве делегацией из Минска совпадают с позицией должностных лиц Беларуси. Чтобы не тратить их и наше время, мы для уточнения позиций берем тайм-аут». Вообще-то могли с самого начала не тратить время.

Потому что цену «устным предложениям» Россия могла бы усвоить за долгие годы союзничества. Лукашенко много раз устно предлагал объединиться в одно большое государство, лечь под натовские танки, если те вдруг спьяну пойдут на Россию, признать Южную Осетию и Абхазию, ввести российский рубль в Беларуси, подписать конституционный акт, заплатить вовремя за газ — и еще много чего. Правда, все больше устно. Теперь вот — ничего не предлагает. А его чиновники, усвоившие стиль поведения начальника, все продолжали в Москве щедро сыпать устными предложениями. И россияне были готовы в очередной раз поверить. Но потом кто-то, наверное, плюхнул на стол Онищенко стопку белорусских газет, и тот прочитал, что о России теперь говорят в Минске. Союзом или простым добрососедством там и не пахнет.

В понедельник в Москве заговорили о подготовке еще и газпромовского иска к Беларуси в связи с неполной оплатой импортированного газа. Потому что, оказывается, Беларусь в первом квартале получала топливо из расчета среднегодовой цены в 150 долларов за тысячу кубометров при контрактной цене в 210 долларов за тот же объем. Так договорились между собой Медведев и Лукашенко, но снова — устно. Без бумаг и подписей. А это значит, что формально никакого договора не существует. Правда, уже во вторник Газпром заверил, что никакого иска не будет.

Конечно, не будет. Если бы все связи Минска и Москвы ограничивались газом и молоком, то все было бы проще. Конфликт развивался бы в рамках узкой специализации. Но куда в таком случае девать единую систему ПВО, о которой Беларусь с Россией подписали договор? А Таможенный союз России, Беларуси и Казахстана? А вступление в ВТО не поодиночке, а все тем же таможенным кагалом, которое уже декларирует Россия? А ту же ОДКБ? А российскую радиолокационную станцию в Беларуси? А союзный договор, который каждая и сторон трактует по-своему?

Так что никуда Россия не денется — на все согласится да еще и  денег за моральный ущерб подкинет. Потому что если посмотреть из Кремля на запад, то видно, что сразу за Брестом — граница, вдоль которой давно уже ходят в обнимку НАТО с Евросоюзом и поют дуэтом «Марсельезу». И если Россия проявит твердость и не пойдет на уступки, да еще и за газ начнет спрашивать сполна, то, боже упаси, вдруг Лукашенко всерьез рванет в Европу? Или рабочие МАЗа или МТЗ, не получив своих зарплат, выйдут на улицу? Эти-то не пойдут, как оппозиция, с соблюдением правил дорожного движения.

Они сметут Лукашенко вместе с прилегающим районом города. А любой, кто придет вместо сметенного, в Европу рванет еще быстрее. И тогда  завтра Евросоюз с НАТО будут распевать свою «Марсельезу» уже где-нибудь в Брянской области и даже пьяная компания с четвертого этажа, выводящая «эй, баргузин, пошевеливай вал!», их не заглушит. Чтобы избежать таких ужасов на российской земле, можно и хамство стерпеть, да еще и заплатить за него. Тем более что вдруг Лукашенко однажды вопреки собственным принципам выполнит обещанное да и ляжет под танки? За это можно все отдать.

А Лукашенко знает, что так оно и будет — не с танками, конечно, а с Россией. Пусть Путин с Медведевым отличаются от него тем, что умеют не только хамить, но и иронизировать — во всем остальном все трое похожи. И ненавидя друг друга, они — социально близкие элементы, дружно презирающие свободу личности как источник всех бед в мире. Не зря же Александр Григорьевич в недавнем интервью своему поклоннику Александру Проханову сказал: «Демократы на Западе, демократы в России — это конец белорусам». В смысле — конец его власти. Так что с ныне действующими и дружить можно, и воевать — это уж как захочет левая нога Лукашенко. Главное, что с ними все понятно и они никуда не денутся. Во всяком случае, Лукашенко убежден, что именно он вертит собакой и устанавливает правила. Во многом так оно и есть. Потому что, страдальчески не реагируя на площадные оскорбления, Путин с Медведевым ободряюще хлопают друг друга по плечу и утешаются вечной мантрой: «Он сукин сын, но он наш сукин сын». Они правы: для всего остального мира он чужой. Как персонаж из фильма Ридли Скотта: и страшно смотреть, и омерзительно, и в то же время любопытно — что он там еще выкинет?  

Ирина Халип, «Ежедневный журнал»

Белорусский удар по России: что посоветовал Лукашенко друг Ельцина и Березовского?

Что же в реальности омрачает российско-белорусские отношения? На этот вопрос сегодня пытаются ответить многие эксперты и политические комментаторы. Одни винят во всем амбиции Кремля, другие — неэффективную политику российского Белого дома, третьи — эмоциональный склад характера белорусского лидера Александра Лукашенко. Между тем, в основе разгорающегося конфликта лежат традиционные экономические требования Минска — льготный доступ белорусских товаров на российский рынок, льготное кредитование Россией белорусской экономики, льготные тарифы на энергоносители. Столь очевидно потребительское отношение Минска к союзу с Москвой сопровождается антироссийскими политическими демаршами Минска: торпедированием саммита ОДКБ, усилиями по присоединению к программе ЕС «Восточное партнерство», фактическим отказом поддержать политику России на Кавказе. Итак, экономическая нужда и политический гонор. Никаких эмоций — реальная политика.

И именно в рамках этой реальной политики безопасность таких государств ОДКБ, как Армения и Киргизия, начала зависеть от перспективы экспорта белорусской простокваши. Этого в Минске не могли не заметить. Отказ Белоруссии подписать соглашение о создании Коллективных сил быстрого реагирования ОДКБ — серьезный удар по геополитическим приоритетам России, работа «в кассу» НАТО. Порядок ввоза в Россию белорусского молока — двусторонняя задача регулирования приграничной торговли. Совмещение «молочной проблемы» с ОДКБ — целенаправленный, продуманный удар по позициям России на евразийском континенте, осуществленный из Минска в преддверии важного саммита ШОС в Екатеринбурге, где российская сторона, в числе прочего, планировала обсуждать и вопрос совмещения оборонных функций ОДКБ с политическими приоритетами стран ШОС.

Публичное сведение грубых политико-экономических маневров Лукашенко в форму едва ли не деликатной, национально-эмоциональной проблемы — задача технологическая, имиджмейкерская. И она реализована на все 100%. Лукашенко вводит половину Союзного государства России и Белоруссии в «Восточное партнерство» ЕС, наносит катастрофический по силе удар по ОДКБ, а на поверхности остается его «обида» на Россию за, например, «недостаточно активную и щедрую поддержку братского народа в условиях кризиса».

И если речь идёт об упаковывании реальной политики в её PR-образ, то самое время вспомнить сообщение, транслированное СМИ в середине сентября 2008 года. Сообщалось о подписании контракта между правительством Белоруссии и специалистом по связям с общественностью и PR Тимом Беллом (Tim Bell).

Официальное издание правительства России «Российская газета» даже порадовалось за союзника и подготовило интервью с Беллом, стараясь понять, каким образом британский эксперт, который работал с Маргарет Тэтчер и Борисом Ельциным, намеревается улучшить имидж соседней страны и ее президента Александра Лукашенко на международной арене. Официоз спросил у Белла: «все же, что значит — работать над имиджем целой страны? Может, есть какие-то открытые, не представляющие особой тайны, приемы и методики?». Ответ был лаконичен: «могу сказать лишь, что мы постараемся помочь Белоруссии презентовать себя миру в наиболее выгодном свете. Вот, собственно, и все. Это конфиденциальный контракт, и за ним стоят конфиденциальные отношения». Говоря о впечатлении, которое произвел на него сам Лукашенко, Белл отметил: «Мы говорили в основном о том, как он хотел бы улучшить свои отношения с миром. И это был не взгляд в прошлое, а взгляд в завтра. И я не увидел в нем трудную личность. В конце концов, он сам инициировал вопрос об улучшении существующего положения дел, и это говорит за себя».

«Взгляд в завтра» наступил сегодня. По красноречивому стечению обстоятельств, параллельно с «улучшением имиджа Белоруссии на международной арене», ухудшаются ее отношения с главным стратегическим партнером — Россией. Информационная подготовка белорусского удара по российским интересам в ОДКБ и ШОС началась с интервью Лукашенко Financial Times и Frankfurter Allgemeine Zeitung, переговоров с Ющенко и теплого приема в Киеве, оказанного белорусскому премьеру Сидорскому. Ющенко высоко оценил «европейские отношения» между Киевом и Минском. «Пиарщик Тим Белл работает по-стахановски», — констатирует белорусское агентство АФН. Но сама фигура Тима Белла остается за кадром. Там же остается и его близкая дружба с Борисом Березовским.

16 февраля 2009 года The New York Times посвятила одну из своих статей судьбе гражданина США, адвоката Эммануила Зельцера, которого, несмотря на усилия американских дипломатов, на тот период держали в белорусской тюрьме. Зельцера арестовали в марте 2008 года, сразу же по его прибытии в аэропорт Минска. Против него были выдвинуты обвинения в промышленном шпионаже и подлоге документов, затем состоялся закрытый судебный процесс и Зельцера приговорили к трем годам тюремного заключения, напоминает американское издание. Примечательно, что незадолго до ареста у Зельцера случился конфликт с российским олигархом Борисом Березовским. В феврале 2008 года при загадочных обстоятельствах скончался грузинский предприниматель Бадри Патаркацишвили, и Зельцер выступил с заявлением, что покойный уполномочил его назначить своим душеприказчиком сводного брата, Джозефа Кея. Однако Березовский при поддержке родственников Патаркацишвили опротестовал это заявление, после чего состоялась встреча Березовского с Зельцером, а затем и арест последнего. По сведениям The New York Times, Марк Зельцер, брат Эммануила, утверждает, что «Березовский договорился с белорусскими властями об аресте». Данное обвинение в адрес Березовского публично отверг тогда именно Тим Белл. Причем, в публикации NYT, Березовского величают «патроном» Белла.

В качестве близкого помощника Бориса Березовского Тим Белл всплывает в истории с разводом опального олигарха со своей второй женой — Галиной. Как известно, последняя подала на развод, раздраженная тем, что в прессе женой Березовского называют Елену Горбунову. Подробности семейного скандала Березовского журналистам оглашал не кто иной, как нынешний советник Александра Лукашенко — Тим Белл. «Галина на днях позвонила Борису Абрамовичу, — рассказывает Белл, — и предложила официально развестись. Он не возражал, пара давно не живет вместе. Галина уже подала документы в лондонский суд, так как является гражданкой Великобритании. Имущественных претензий друг к другу у супругов нет. У каждого свое состояние, делить им просто нечего». Почему британский специалист совмещает позиции советника президента Белоруссии и близкого друга опального российского олигарха — вопрос риторический.

Между тем, в свете обострения российско-белорусских отношений, Александр Лукашенко попросил еврокомиссара по внешним связям и политике соседства Бениту Ферреро-Вальднер посетить Белоруссию «как можно скорее». Об этом сообщила журналистам сама еврокомиссар: «Президент Беларуси сам сказал мне, что хотел бы, чтобы я приехала как можно скорее», — подчеркнула она. «Я скажу им, что им предстоит сделать многое. Однако у них есть шанс взаимодействовать с нами, если они сделают то, что должны сделать», — сказала еврокомиссар, не уточняя, о чем именно идет речь.

Что же должен сделать Лукашенко, чтобы Бенита Ферреро-Вальднер почтила его страну срочным прибытием? Опыт понимания Минском брюссельских условий уже есть. Однозначно высказанный ЕС ультиматум — или признание Абхазии и Южной Осетии, или вступление в «Восточное партнерство» — Минском был покорно принят. Как будут восприняты в Минске новые ультиматумы — можно спросить у Тима Белла и Березовского.

Виген Акопян, ИА Regnum