Почему румыны считают часть Украины своей территорией, а Россию — врагом №1?

В Румынии местные политики и журналисты любят иногда поговорить об «исторической несправедливости», совершенной в отношении Приднестровья: мол, никогда эта территория не принадлежала Бессарабии, а значит, не может быть и частью Молдовы, что

ПОЛИТИКА РОМАНТИЧЕСКОГО ИДИОТИЗМА?

«Украина сделает все, чтобы как можно скорее вступить в НАТО». Это заявление министра иностранных дел Владимира Огрызко — определяющее для всей внешней политики Украины последних лет. Украина так нервничала и торопилась, так спешила избавиться от российского влияния, что готова была пойти на любые компромиссы и сделки, лишь бы оказаться в модном клубе под названием НАТО. Между тем Румыния щедро предлагала свои услуги в качестве «адвоката Украины в Брюсселе». Пока администрация Ющенко кричала о русской угрозе и попытках России оттяпать Крым, Румыния подала на Украину в Международный суд в Гааге по вопросу о разделе черноморского шельфа, богатого нефтью и газом, вокруг украинского острова Змеиный. Ющенко принял «змеиный удар» по-джентльменски и заверил мировое сообщество, что Украина согласится с любым решением Международного суда. Ну а суд в 2009 году постановил: Украина должна передать Румынии 79,4% спорной территории, на которой находится 70 млрд. кубометров газа и 12 млн. тонн нефти. (Цена за то, чтобы Румыния в будущем не устроила Украине «райскую жизнь» при ее попытке вступления в НАТО.)

Все бы шло неплохо, если б от Румынии можно было откупиться только нефтью и газом. Но планы ее куда размашистее. Старинная румынская политическая доктрина гласит: «Верным является лишь то, что ничто не является окончательным». Подписывая с Украиной договор о границах, Румыния держала в уме, что сама Украина — проект неокончательный, а значит, возможно все. «Украина — искусственное государство, — говорит председатель партии «Великая Румыния» и член Европарламента Корнелий Вадим Тудор. — Украина держит румынские территории — я говорю о Северной Буковине. (Часть Одесской и Черновицкой областей. — Д. А.) Ющенко  — американский агент фальшивой «оранжевой революции». Мне не нравится «оранжевая» система. Я не уверен даже в апрельских событиях в Кишиневе — подозреваю, что президент Румынии Траян Бэсеску был вовлечен в них. Что касается Украины, я считаю, что ее нужно держать под контролем международной общественности, безусловно, с привлечением России. Скажите мне, какой вклад в мировую цивилизацию внесла Украина, кроме Тараса Шевченко? Я ничего не слышал об украинской культуре, может быть, это моя вина. Украинцы, безусловно, тоже дети Божьи, но их терзает непомерная гордость, не поддерживаемая никакими историческими фактами. Мне не нравится, что в результате пакта Молотова — Риббентропа мои румынские братья и сестры — заключенные в украинской тюрьме». — «Но Румыния официально признала границы Украины!» — «И это большая проблема. Наша партия протестовала против этого договора, унижающего румын. Нас принудили, нам грозили, что Румыния не сможет вступить в НАТО, если не подпишет границу с Украиной. Но факт остается фактом: Украина своровала территории чужой страны. И никто не может заставить меня уважать страну, которая не уважает международные законы». 

«Оранжевый» проект в Украине сейчас затормозился, — говорит политический консультант Мирча Попа. — Почему? Потому что на июльской встрече Медведева и Обамы были установлены новые правила игры: Запад не лезет в Украину, но получает Молдову. Но если, несмотря на договоренности, Запад будет наращивать свое присутствие в Украине, то Россия будет способствовать ее дезинтеграции».

Краха Украины с вожделением ждут и в Польше, и в Румынии. Возможный распад такого гигантского организма открывает захватывающие перспективы для обеих стран — и не только территориальные. И Польша, и Румыния мечтают о роли регионального лидера (хотя Польша куда ближе к этой мечте) и создании собственных маленьких империй. И потом, всегда приятно поживиться за счет соседа, который не там забор поставил. Безусловно, есть и опасения, что распад Украины будет устрашающим и кровавым.

Наш спецкор Дарья Асламова и главный румынский националист, лидер партии «Великая Румыния» Вадим Тудор.

«То, что было между сербами и хорватами, покажется симфонией мира по сравнению с тем, что может случиться между русскими и украинцами, — говорит экс-премьер-министр Молдовы Мирча Друк. — Вы что, думаете, украинцы такие хорошие, как чехи и словаки, и могут мирно разойтись? Да никогда. Им достался самый жирный кусок из всех республик бывшего СССР. Им бы поделиться по-честному на три части: католическая Галиция, исконная Украина со столицей не то в Полтаве, не то в Киеве, и русская часть с Крымом. Ваш Крым — это действительно обидно. Имейте в виду, в Румынии есть политические силы, которые могли бы поддержать законное стремление русских вернуть Крым в обмен на признание Россией незаконного раздела Румынии в 1940 году на Молдову и Румынию. Для России Румыния — субъективный враг и объективный партнер. Вы не можете проникнуть со своими нефтепродуктами на европейский рынок, игнорируя Румынию. (Если вы, конечно, хотите сделать это в обход непредсказуемой Украины.) Вот недавно подписан грандиозный контракт между Газпромом и Румынией: весь газ из Новороссийска в сжиженном виде пойдет в порт Констанца, где будет огромнейший терминал. Ваш «ЛУКОЙЛ» уже сидит в Румынии. Нужно мыслить прагматично. Что потеряла Россия оттого, что теперь она ведет переговоры не с ГДР, а с Германией? Ничего. Что потеряет Россия, если будет иметь дело с единой Румынией? Я унионист и не вижу другой схемы, кроме воссоединения Румынии и Молдовы. Мы упустили 20 лет после перестройки, но объединение состоится. Как оно состоится: оттого ли, что начнется гражданская война на Украине, как в 1918 году, или в интересах американцев будет включение Молдовы в ЕС, но что-то в ближайшие годы произойдет. Это неизбежно».

ХОТЯТ ЛИ МОЛДАВАНЕ СТАТЬ ЧАСТЬЮ «ВЕЛИКОЙ РУМЫНИИ»?

«Когда я первый раз приехала в Молдову из Бухареста, ощущение было странным: это ведь совсем другое государство! — говорит журналистка газеты «Романа Либера» Элена Вижули. — Мы в Румынии уверенно говорим, что Молдова — это наши люди и наша страна, отделенные от нас только историческими обстоятельствами, но это не совсем так. Да, люди в Молдове говорят на румынском языке, но у них другое прошлое, другой менталитет, другие воспоминания. Важно не твердить, как попугаи, что Молдова — это часть Румынии, а попытаться лучше узнать друг друга и понять».

«Как только политики в Молдове приходят к власти, они тут же начинают говорить о молдавском суверенитете, и это по-человечески понятно: они не хотят становиться второсортными чиновниками в Румынии, а предпочитают быть верховной властью в Молдове, — говорит румынский политолог Дан Дунгачу. — Но молодое поколение Молдовы не рассуждает о молдавско-румынской политике. Они думают практически. Ничего общего с романтикой первых лет перестройки, когда люди были слишком эмоциональны: братание, сантименты, цветочные мосты через реку Прут. Если объединение между нами произойдет, то уже не сердцем, а умом. Молодые граждане Молдовы нетерпеливы и не хотят ждать. Их не волнует история или исторический реванш. Их проблема — не прошлое, а будущее. Мы обещаем им упрощенный визовый режим, но они не желают путешествовать как туристы, — это им не по карману. Они хотят жить и работать в Евросоюзе за хорошую плату. Именно эти ребята через несколько лет, когда подрастут, смогут изменить позицию молдавских политиков в вопросе объединения с Румынией». «В последнее время в Молдове в ход идет модная болтовня о ее «ассоциированном членстве» в Евросоюзе. Насколько я знаю, такое членство просто не существует!» — «Конечно, нет. Это официальная ложь. Проблема будет, когда люди поймут, что это ложь, что для Молдовы нет шанса войти в ЕС обычным путем в ближайшие 20 лет. Для Европы Молдова — всего лишь антисептическая прокладка, отделяющая ее от России, и она не заинтересована ни в каких местных переменах. С другой стороны, ЕС не хотелось бы, чтобы Молдова снова сблизилась с Россией. Еврочиновникам нужно «что-то между». Их даже Воронин более-менее устраивал, который, конечно, не был коммунистом. Его коммунистическая партия была бутик-партия, модный магазин, где можно найти все что угодно, — большевиков, пророссийских радикалов, молдавских националистов, сторонников Евросоюза, ленинистов или христиан. Воронин хотел иметь свое личное государство, как Игорь Смирнов имеет собственное Приднестровье. Но Воронин совершил ошибку, думая, что может общаться с Россией на равных. Это наивно. Какие могут быть «двусторонние отношения» между маленькой Молдовой и огромной Россией? Они не могут говорить на равных. Для России Молдова — только один файл, одно небольшое дело среди многих, и не самое важное. У российской дипломатии в голове слишком много файлов. Воронин торчал в прихожей у Путина и просил отдать ему обратно Приднестровье, что геополитически просто глупо. Приднестровью и Молдове трудно быть вместе. Вы не можете получить территорию, если для ее людей нет момента искушения или соблазна. Вот вам простой факт: в Приднестровье родители почти не отдают детей в румынские школы, а значит, они рассчитывают на пророссийское будущее. Через пять лет Молдова будет более «соблазнена» Румынией, чем Приднестровье Молдовой».

Румынские националисты выводят на улицы молодежь в майках с надписью «Бессарабия — румынская земля». Бессарабия — это и есть Молдавия.

ЧТО ЖЕ БУДЕТ С ПРИДНЕСТРОВЬЕМ?

В Румынии местные политики и журналисты любят иногда поговорить об «исторической несправедливости», совершенной в отношении Приднестровья: мол, никогда эта территория не принадлежала Бессарабии, а значит, не может быть и частью Молдовы, что Приднестровье всегда было российским и румыны там никогда не жили. Но когда вы, размякнув от такой предупредительности и широты понимания, спросите собеседника в упор: «Значит, если Румыния и Молдова объединятся, у Приднестровья появится шанс на независимость?» — то получите суровый ответ: «Безусловно, нет! Молдова может присоединиться к Румынии ТОЛЬКО вместе с Приднестровьем, то есть в границах, признанных ООН. Мы не можем нарушать международные законы!»

Одним словом, румыны в перспективе хотели бы сожрать все: и Молдову, и Приднестровье. И никакого торга! В чем смысл этой пафосной, но очень грязной игры? «Никого, в сущности, здесь не волнует Приднестровье, этот крохотный клочок земли, — объяснили мне люди, искушенные в местной политике. — Приднестровье — возможная разменная монета между Румынией и Украиной. Если Румыния и Молдова когда-нибудь станут единой страной, то румыны рассчитывают обменять Приднестровье, где почти половина населения — этнические украинцы, на Северную Буковину (часть Одесской и Черновицкой областей) ».

«Если вы внимательно почитаете предвыборные выступления украинских политиков, то увидите, что и Украина начинает свое контрнаступление на Приднестровье, — говорит экс-сенатор Румынии Мирча Друк. — Украинцы давно заявляют, что Приднестровье — исконная украинская земля, и, мол, куда логичнее присоединить ее к соседней Украине, чем устраивать что-то вроде второго Калининграда, поскольку у России и Приднестровья нет общей границы».

Румынские СМИ называют Приднестровье, эту тихую, медлительную советскую провинцию, «гнездом Аль-Каиды», «притоном контрабандистов» и «прибежищем наркобаронов». Во время бесланских событий румынские газеты писали, что чеченские террористы стреляли в детей Беслана из «винтовок Смирнова» (Игорь Смирнов — президент Приднестровья). «О, это великая мафия! — говорит о Приднестровье президент партии «Великая Румыния» Корнелий Вадим Тудор. — Нелегальный канал оружия и наркотиков. Проблему Приднестровья нужно решать, безусловно, с участием России, но прежде всего нужно выставить оттуда 14-ю Российскую армию».

Вот вам и ответ, почему Приднестровье — постоянный раздражающий фактор для всего региона. «Если когда-нибудь Молдова войдет в НАТО и Евросоюз, а значит, граница ЕС передвинется, нам бы не хотелось иметь у себя прямо под боком российскую военную базу», — говорит журналистка газеты «Романа Либера» Элена Вижули. (Странно, что никто не задумывается о том, что России тоже не слишком нравится неуклонное приближение НАТО к российским границам.)

Из всей этой мешанины жарких дискуссий и политических споров ясно одно: новый передел постсоветского наследства уже начался, и в нем появились свежие перспективные игроки. Бывшие советские республики — точно плохо скроенные платья, не рассчитанные на долгую носку, и в любой момент могут расползтись по швам. «Молдова — наша сестра! — с пафосом восклицает член Европарламента Корнелий Вадим Тудор. — И ее большой брат Румыния возьмет сестру обратно в семью мирным путем. Это наше право!»

«У нас много исторических желаний, но уязвимость Румынии в том, что она не имеет никакой восточной политики и упрямо смотрит на Запад, игнорируя свои традиционные православные корни, — говорит знаменитый румынский журналист Корнелий Влад. — Если мы хотим решить проблемы с Кишиневом, мы не можем решить их без России. Ключи от Молдовы лежат в Москве».

ВЗГЛЯД ИЗ КИЕВА 

Нам нужна «позиция силы»

Современный мир не менее жесток, чем средневековый. Хоть кровавые набеги завоевателей уже, конечно, не практикуются. А постулаты международного права — уважение к государственным границам друг друга, например, — принято считать незыблемыми. Но страна, что позволила себе расслабиться, рано или поздно рискует стать добычей цивилизованных соседей. Особенно если она расположена в центре Европы, где лишняя пядь земли и запасы недр определяют цену жизни в будущем.

Есть ощущение, что последние пять лет Украина сосредоточенно рассматривала собственный пуп: хороша или нет «оранжевая» власть, способна ли перехватить инициативу «бело-голубая» оппозиция, найдут ли общий язык президент и премьер-министр… В это же время сопредельные державы рассматривали нас. И пришли к заключению, ведь со стороны виднее: слабаки! Сами не знают, чего хотят. Евроинтеграции или единого экономического пространства с Россией, НАТО, нейтралитета либо какого-то оборонного союза с бывшими республиками Союза.

Что мог сделать долгое время обезглавленный МИД? Только фиксировать очевидное: нас обижают почти по всему внешнему фронту. Причем главным обидчиком, прицелившимся на Крым и смущающим умы Донбасса, называлась Российская Федерация. Территориальные претензии Румынии всплывали как-то смутно, не всерьез. Возможно, потому, что были иллюзии: Виктор Ющенко и Траян Бэсеску, президенты образца 2004 года, имеют прозападную ориентацию и, как говорится, друг другу глаза не выклюют?

Меж тем Румыния последовательно и грамотно при помощи Еврокомиссии и ОБСЕ вела дипломатическую войну с Украиной, то и дело выигрывая битвы. Негативную оценку получили дноуглубительные работы по развитию судоходного хода в гирле Быстрое, в дельте Дуная. Вынес вердикт суд в Гааге. Добычей стал не остров Змеиный с гордо торчащим среди камней сине-желтым флагом, а почти весь прилегающий шельф с запасами нефти и газа. Есть плоды мониторинга ОБСЕ относительно положения румынского национального меньшинства в Украине: Бухарест не устает повторять о фактах дискриминации…

Киев вяло оправдывается. Почему? Румыны обещали замолвить за нас словечко в ЕС, хоть сами там, что называется, не в авторитете. Зато их национальная элита, в отличие от отечественной, умеет объединяться в отстаивании внешнеполитических выгод. О традиции же наступлений со стороны российских лидеров лучше других знает Виктор Ющенко.

Прошу прощения за зоологические параллели. Но сейчас наша страна подобна больному зверю, вокруг которого присели в кружок зубастые сородичи, кто покрупнее, кто помельче. Принюхиваются. Ждут. Самый природный выход — подняться на ноги, показав, что силы еще есть. По-живому кусок урвать не удастся.

Неслабая задача для президента Украины образца 2010 года…