Причиной следующего кризиса станут пенсионные фонды

Страшных историй хватало, вроде того случая в Йонкерсе, где полицейские в неполные 50 лет уходят на пенсию и получают 100,000 долл. (больше, чем их максимальные зарплаты)

Со времён краха на Уолл-стрит по поисковым запросам в Google «государственные пенсии» и «кризис» был рынок быков. Страшных историй хватало, вроде того случая в Йонкерсе, где полицейские в неполные 50 лет уходят на пенсию и получают 100,000 долл. (больше, чем их максимальные зарплаты), или в Калифорнии, где выплаты «Calpers», крупнейшему государственному пенсионному фонду, резко возросли в то время как финансирование высшего образования было урезано. А ещё есть Нью-Йорк-Сити, где ежегодных взносов в пенсионный фонд (выросли в шесть раз за десять лет) было бы достаточно для финансирования совершенно новой полиции и пожарного депо, пишет Переводика

Пенсионные истории в стиле «Маленького цыплёнка»* всегда были основой политики правых, но в Калифорнии Дэвид Крейн, специальный советник губернатора Арнольда Шварценеггера, говорит, что сейчас пора и либералам взяться за это дело.

*„Небо падает“, больше известная как „Цыплёнок Ликен“, „Хенни Пенни“ или „Маленький цыплёнок“ — это старая сказка о цыплёнке (в более ранних версиях зайце), который считал, что небо падает. Фраза „небо падает“ вошла в английский язык как общеупотребительная идиома, обозначающая истеричную или ошибочную веру в то, что катастрофы не миновать — прим. перев.

„У меня есть пара слов для моих коллег демократов“, — сказал Крейн на общественных слушаниях. „Нельзя быть прогрессивным и быть против пенсионной реформы.“ Бюджетная математика неопровержима: щедрые пенсии в конечном итоге высасывают деньги из школ, социальных служб и других программ, которые прогрессивные демократы обычно поддерживают.

В Калифорнии, находящейся в бюджетной дыре размером 19 млрд. долл., „Calpers“ заставляет находящиеся в тяжёлом положении местные власти выделять дополнительные 700 млн. долл. в качестве взносов. Штат Нью-Йорк проявил более творческий подход, предложив, чтобы муниципалитеты просто одолжили у государственного пенсионного фонда деньги, которые они должны выплатить этому же фонду.

Такие прозрачные манёвры не могут скрыть очевидное: в течение многих лет местные власти и власти штатов экономили на том, что они должны выплачивать. Общественным пенсионным фондам сейчас массово не хватает денег для будущих выплат — в зависимости от того, как оцениваются их обязательства, дефицит составляет от 1 до 3 трлн. долл.

Пенсионные фонды существуют от трёх видов доходов: взносы работников, взносы работодателя, а также поступления от инвестиций. Но государственные работодатели часто отчисляли меньше, чем их актуарно определённая доля, по сути дела беря в долг на пенсионные планы, чтобы избежать необходимости сокращать бюджет или повышать налоги.

Они также предположили, достаточно удобно, что они могут рассчитывать на высокий ежегодный доход, как правило, 8%, на свои инвестиции. В прошлом многие фонды действительно зарабатывали так много, но не в последнее время. Благодаря высокому ожидаемому доходу правительства запрогнозировали, что они могут позволить себе и раздуть пособия, и свести к минимуму взносы. Какой прекрасный политический алгоритм: выплаты обладающим властью, объединённым в профсоюзы избирателям при минимальных затратах.

За исключением, конечно, того, что доход не гарантировался. Оптимистичные критерии в действительности даже повысили риск, потому что заставили управляющих фондов перестараться. У совета массачусетского пенсионного фонда цель была 8,25%. „Это стало отправной точкой для всех наших инвестиционных решений,“ — говорит Майкл Травальини, до недавнего времени его исполнительный директор. „Консервативная стратегия никоим образом не сможет этого достичь.“

Травальини вложил треть денег штата в хедж-фонды, фонды прямых инвестиций, недвижимость и лес. В 2008 году активы упали на 29%. Фонд штата Нью-Йорк, который находится в ведении контролера Томаса ДиНаполи, бывшего сенатора штата, не имеющего никакого опыта в инвестировании, потерял 40 млрд. долл. в 2008 году. Большинство фондов вернули часть денег, когда рынок поднялся, но всё равно остались в глубокой дыре. Пенсионная Система Учителей штата Иллинойс потеряла 22% в 2009 финансовом году. Александра Харрис, аспирантка факультета журналистики Северо-Западного университета, которая исследовала этот пенсионный фонд, сообщила, что он вложил деньги в кредитно-дефолтные свопы на „AIG“, штат Калифорнию, Германию, Бразилию и „тонну“ субстандартных ипотечных ценных бумаг.

Финансовый кризис вынудил несколько штатов снизить предполагаемый доход. Это позволит лучше отражать действительность, но не сможет исправить текущий кризис. До краха пенсионные системы страдали от недостатка финансирования (у них не было достаточных средств для оплаты обещанных льгот), но час расплаты был далеко. Кроме того, последствия были косвенными. Налогоплательщики не знали, что из-за пенсионных долгов увольняют учителей  — только то, что в школах становится меньше учителей.

После краха горизонт сгустился. По словам Джошуа Рауха из Келлоггской Школы управления в Северо-Западном университете если предположить, что штаты делают взносы теми же темпами и что они и в самом деле зарабатывают 8%, то у 20 фондов штатов денежные средства иссякнут к 2025 году; у штата Иллинойс, самого первого, деньги закончатся в 2018 году.

На что тогда будут похожи бюджеты? Пенсионные обязательства являются формой внебалансовой задолженности. Как только фонды исчерпают средства, штаты будут вынуждены брать взаймы, чтобы пополнить их. Некоторые уже так и сделали. Таким образом, пенсионные обязательства будут преобразованы в явные обязательства (как если бы обязательство семьи платить бабушке пенсию добавилось к семейной ипотеке). По словам Рауха, если бы непрофинансированная часть всех государственных пенсионных обязательств была преобразована в долг, то общая задолженность штата подскочила бы с 1 до 4,3 млрд. долл.

Такой взрыв задолженности будет угрожать отчаявшимся штатам банкротством. Или, как вариант, штаты могли бы попытаться вывести пенсионные расходы из своих операционных бюджетов. Иллинойс, когда его средства будут исчерпаны, будет вынужден платить треть своего бюджета пенсионерам; штат Огайо — целую половину. Это обескровит все социальные (и прочие) программы; это извратит основную миссию правительства, которая, в конце концов, заключается в удовлетворении потребностей избирателей.

У штатов действительно нет иного выбора, кроме как дальше сокращать расходы и повышать налоги. Им также нужно сокращать пенсии. Около половины добились скромных сокращений, но только для будущих работников. Реформирование пенсий идёт мучительно медленно, потому что пенсии существующих работников защищены законом. Не существует, конечно, аргументов в пользу отмены пенсий, которые уже заработаны. Но государственные служащие обладают уникальной льготой, заключающейся в том, что если они отработали один день, то процесс начисления пенсий в будущем нельзя изменить. Ни у кого больше в Америке нет такой защиты. Частные компании зачастую договариваются об (или заставляют своих работников) изменениях в пенсиях. Но в мире занятости в государственном секторе даже на обсуждение сокращений наложено табу.

В последнее время штаты начали испытывать правовые границы. Миннесота и Колорадо сократили индексацию пенсий по стоимости жизни для существующих рабочих; обоим штатам были выставлены иски. Но законодательству необходимо раздвинуть границы реформы. Это будет означать вызов профсоюзам и их политической силе.

Рынок заставил частных работодателей, таких как „General Motors“ либо реструктурировать пенсионные планы, либо объявить о банкротстве. Более широкие возможности правительства занимать деньги позволяют ему откладывать трудный выбор, но, как обнаружила Греция, даже государства не могут занимать вечно. Дни, когда государственные чиновники могут защитить своих рабочих, подвергая всех других избирателей трудностям, быстро подходят к концу.