Политическое чудо Нельсона Манделы

В воскресенье 18 июля весь мир в первый раз отмечает Международный день Нельсона Манделы. В этот день знаменитому африканскому политику, борцу с апартеидом, лауреату Нобелевской премии мира исполняется 92 года.

Мандела уже отошел от дел и почти не появляется на публике. Великий старец имеет право на заслуженный отдых. Он уже и так совершил политическое чудо: мирным путем демонтировал один из самых чудовищных и противоестественных режимов на планете. Без потрясений, без государственного переворота, без гражданской войны. Просто путем всеобщих парламентских выборов.

Безусловно, нельзя отрицать заслуги последнего белого президента ЮАР Фредерика де Клерка. Но его авторитет даже среди своих был несопоставим с масштабами влияния Манделы на черное большинство. И он сделал все, чтобы не допустить «черного передела» — апартеида наоборот. В чем проявил редкостную последовательность.

Равные возможности

Еще в 1964 году, в своем последнем слове осужденного на процессе Нельсон Мандела заявил: «Я выступаю как против господства белых, так и против господства черных. Меня воодушевляют идеалы демократического, свободного общества, где все расы и народы жили бы в мире и гармонии и у всех были бы равные возможности».

Тридцать лет спустя он доказал, что его слова не расходятся с делами. К сожалению, переход к обществу равных возможностей не вышел совсем бескровным. Были жертвы в столкновениях между африканскими группировками и племенами — печальные отзвуки политики прежнего юаровского руководства по известному принципу «разделяй и властвуй». Сегодняшняя Южно-Африканская Республика, мягко говоря, далека от идеала — нищета, массовая безработица, разгул криминала, огромный разрыв между богатыми и бедными. Но цвет кожи уже не имеет значения: и белые, и черные страдают одинаково.

Государства всеобщего благоденствия не получилось. Но для этого не было создано никаких предпосылок. За пять лет президентства, с 1994 по 1999 год, Мандела добился главного — максимально возможного единства нации. Он не совершал резких движений, не устраивал социалистических экспериментов, хотя Южно-Африканская коммунистическая партия долгие годы входила в состав Африканского национального конгресса (АНК), многолетним лидером которого был первый черный президент ЮАР.

Копье нации

Мандела в принципе не отличался революционным радикализмом и всегда предпочитал умеренность и компромиссы. В молодости он отдал дань идеям ненасильственного сопротивления Махатмы Ганди, который, кстати, разработал и впервые применил эти принципы в Южной Африке, где провел 20 лет жизни. Но по ходу развития событий Мандела пришел к выводу, что без насилия не обойтись. Даже более того: именно он организовал и был первым руководителем вооруженного крыла АНК — «Умконто ве сизве», то есть «Копье нации».

Эту организацию числили террористической не только власти ЮАР, но и, например, США. Понятно, что ее деятельность отнюдь не была мирной и ненасильственной. За вооруженным крылом числилось немало преступлений — убийства полицейских, взрывы в барах и магазинах. Правда, совершались эти теракты уже в то время, когда Мандела сидел в тюрьме. Публично он их ни разу не осудил, да едва ли имел непосредственное отношение к их подготовке и осуществлению.

Подобных обвинений не предъявлял Манделе даже юаровский суд. Ему вменяли саботаж, который лидер АНК признавал, считая необходимым средством борьбы с режимом. И в то же время решительно отрицал обвинения в подготовке иностранного вторжения. В самом деле, его соратники проходили тренинг за рубежом, в том числе и в Советском Союзе, но агрессий иностранных армий — да и чьих армий? — не планировали. Собирались справиться собственными силами.

Смена режима прошла в ЮАР на удивление мягко и плавно. А ведь там была создана чрезвычайно жесткая политическая система, которую можно сравнить с Третьим рейхом. Разница в том, что обошлось без концлагерей и газовых камер, а место национальностей занимали расы.

Правовой расизм

Южно-Африканская республика не была тоталитарным государством. Имела место ограниченная демократия с многопартийностью, относительно независимый суд — но только для белых. Апартеид вводился не декретом или указом, а вполне «правовым» способом, через парламентские законы. Когда черных и цветных лишали избирательных прав, то пришлось депутатам прибегать ко всяким юридическим исхищрениям, чтобы внести поправки в Конституцию. Внесистемных оппозиционеров, активистов запрещенных партий не убивали без суда и следствия, а устраивали длительные процессы с участием адвокатов. Но все эти декорации не меняли сути режима.

Собственно апартеид считается местным изобретением, слово взято из языка африканеров, потомков голландских переселенцев, и переводится как «разделение». Однако на самом деле эта система была унаследована от английских колонизаторов с их «бременем белого человека».

Сейчас об этом редко вспоминают, но за десятилетия образования и существования Британской империи в умах и действиях ее строителей выкристаллизовался настоящий британский имперский нацизм. Да, он формально не считался официальной идеологией. Так сказать, не нашлось своего Гитлера, зато хватало кандидатов в Геббельсы и Розенбергов, сочинивших множество трактатов на тему «высшей» и «низшей» расы типа книги Джона Ханта «Место негра в природе».

Цитировать эти работы не хочется из санитарных соображений, но теории превосходства белых европейцев над прочими расами отдавали дань очень многие, в том числе и выдающиеся британские политики. А de facto система апартеида — хотя ее так не называли — господствовала в английских колониях, и не только африканских.

Национальная партия, победившая на выборах в ЮАР в 1948 году, просто довела уже сложившуюся практику до совершенства, до крайности и до абсурда и подробнейшим образом закрепила законодательно. Все население поделили на четыре сорта и расписали сегрегацию до мельчайших деталей. Раздельным было все — транспорт (автобусы для белых, для цветных и для черных останавливались в разных точках), рестораны, магазины, пешеходные мосты, кинотеатры под открытым небом, кладбища, парки, подземные переходы, комнаты отдыха, даже общественные туалеты. Уголовным преступлением объявлялись интимные контакты белого и человека другой расы  — для чего парламент принял специальный Закон о безнравственности. Более того: если белый был за рулем, он не имел право усадить на переднее пассажирское сиденье чернокожего африканца другого пола.

Но самым дьявольским изобретением были бантустаны — якобы независимые государства внутри ЮАР, обитатели которых, сплошь черные, теряли гражданство страны, и коренные жители превращались в бесправных трудовых иммигрантов, у которых вместо паспортов имелись только временные разрешения на работу. Сам Сталин бы позавидовал.

И весь этот аппарат насилия, казавшийся столь отлаженным, вся сложная система рухнула в одночасье, но при этом не погребла под своими обломками белое меньшинство. Никто из его представителей не лишился ни собственности, ни положения в обществе. Как будто переключили тумблер — и на месте уродливого образования возникло более-менее нормальное демократическое государство.

Конечно, это не произошло само собой. Мирный «переворот», фактически революция, которую смело можно назвать «бархатной», стала плодом усилий всемирно признанного авторитетного лидера — Нельсона Манделы. Таков был самый главный подвиг его жизни, за что он по праву удостоился персонального Международного дня.